ЗЕРНО-БРОУНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

«Что вы считаете величайшим открытием человечества?» — спросили Эйнштейна. «Хлеб!» — ответил ученый. Не думаю, что наши государственные мудрецы отыщут более оригинальное определение. Однако в Украине в течение десяти лет независимости зерно испытывает на себе административные усилия направить его в русло порой не естественное. Натолкнувшись на запретные стены, хлебный поток, словно в броуновском движении, хаотически рассыпается и прячется в самых отдаленных закоулках, обходит чиновничьи барьеры и в конце концов оказывается за границей.

И тогда вечные хлебные дотационщики вынуждены клянчить у государства продовольственное зерно. Нам же приходится есть чужой хлеб. Который год подряд...

Реквием каравана PL-480

Я — не маринист и не акваписатель, по душе больше земная колыбель. Поэтому нынешний рассказ — не продолжение трагедии Валентина Пикуля «Реквием каравану PQ-17». Хотя с PL-480 его роднит водная стихия, а точнее — маршрут. Быть может, именно по нему, как и военные караваны ленд-лиза, в Украину в прошлом году поступили бы 500 тыс. тонн американского зерна — для подержания штанов или подтяжек к ним.

Когда заканчивался 2000 год, знакомый клерк из министерства сельского хозяйства США ошарашил меня электронной весточкой: «Вы что, голодаете?! Украина просит у нас 500 тыс. тонн продовольственного зерна по программе PL-480».

Государственный закон-480 продовольственной помощи (Public Law 480) от 1954 года держится на трех китах: торговля излишками зерна; помощь в непредвиденных случаях через межправительственные соглашения и частные организации; бесплатная продовольственная помощь. Не вдаваясь в детали и некоторые различия трех компонентов PL-480, скажу, что страны-реципиенты имеют немалые преимущества. Сроки возврата кредитов, по нашим меркам, безразмерные — от 10 до 30 лет, плюс низкие годовые проценты и отсрочка платежей до пяти лет. Можно получить «гуманитарку» и даром, то есть бесплатно. Единственное неудобство: в соответствии с соглашениями PL-480 запрещается перепродажа предоставленного США товара (в случае с Украиной — зерна) и экспорт оного собственного производства.

…Завидую Червоненко-автогонщику, поскольку не имею в гараже даже престижного байка Сomanche, уважаю Червоненко-бизнесмена — даже после «ротации» с поста руководителя Госрезерва. Но, поддавшись на привлекательность первой части условия PL-480, бывший председатель Госрезерва Евгений Червоненко недосмотрел (или сознательно упустил) негатив его заключительного предостережения. Конечно, засыпать в госрезервовские закрома полмиллиона тонн «помощи» выгоднее по сравнению с предложениями других стран-поставщиков, в том числе и украинских (предоплата, банковские гарантии и т.д.). Но...

Американцев прежде всего шокировал собственно объем заказанного продовольственного зерна — 500 тыс. тонн, тогда как украинский коммерческий импорт и импорт на условиях продовольственной помощи зерновых в предыдущие годы не превышал в среднем 150 тыс. В процессе реализации PL-480 Украина получила почти 95 млн. долл. США кредитов сроком на 15—25 лет, причем проценты по ним составляли от 2,25 до 4%. А тут только за одну товарную партию нужно было бы выложить едва ли не 70 млн. долл. Кроме того, обращение Евгения Альфредовича выпадало из правительственного и минаповского хорала об ожидаемом невиданно-неслыханном урожае-2001. В такой ситуации импорт полумиллиона тонн американского зерна мог привести к избытку собственного, что, в свою очередь, сбило бы цены на него и больно ударило бы по фермерам и крестьянам, а США не были заинтересованы в похоронном финале.

Для пущей достоверности минсельхозпрод США извлек еще не запылившееся прошение Кабмина — о предоставлении продовольственной помощи в виде 200 тыс. тонн соевых бобов и 500 тыс. тонн кормовой кукурузы: о продовольственном зерне в нем речи не было. И, наконец, поскольку Евгений Червоненко как руководитель Госрезерва обращался от лица государства, то американцы пожелали заручиться гарантиями украинского правительства.

Теперь немая сцена возникла уже в Кабмине: американской зерновой интервенции под «крышей» Госрезерва здесь не ожидали. Аграрный министр Иван Кириленко в ноябре 2000 года срочно шлет письмо послу Украины в США Константину Грищенко, в котором дистанциируется от намерений Червоненко: «Учитывая, что проектом закона Украины «О государственном бюджете на 2001 год» (ст.14) запрещено предоставлять государственные гарантии при получении кредитов, кроме предоставляемых международными финансовыми организациями, считаем нецелесообразным привлечение в 2001 году кредитных ресурсов в рамках программы PL-480.

Относительно целесообразности предоставления грантовой продовольственной помощи, то в текущем году объемы продовольственного зерна на внутреннем рынке Украины составляют почти 11 млн. тонн. Согласно научно обоснованным нормам потребления, годовая потребность в продовольственном зерне составляет 7,6 млн. тонн. Исходя из изложенного, наличие продовольственного зерна вполне удовлетворяет внутренние продовольственные потребности и помощь продовольственным зерном со стороны США в настоящее время нецелесообразна. Возможно рассмотрение вопроса грантовой помощи в виде соевых бобов для нужд животноводства, но данное предложение нуждается в дополнительном изучении».

Дело о 500 тыс. тонн американского продовольственного зерна попытались «замять», но оно приобрело широкую огласку, поэтому ничего лучшего не придумали, как обвинить американцев в попытке всучить Украине трансгенную (модифицированную) пшеницу, от которой мы, конечно же, сославшись на собственный достаток, дипломатично отказались.

Зернопродовольственный дефицит, по разным экспертным оценкам, составлял почти 5 млн. тонн. Его хищный оскал просматривался в тех областях, губернаторов которых небезосновательно считают президентскими фаворитами, но они не смогли своевременно сформировать региональные продовольственные запасы. Можно понять глав облгосадминистраций, стремившихся как можно полнее загрузить собственные мукомольные мощности и заработать на переработке 100-процентную «дельту». Еще одна характерная деталь: области нацелились на объемы, которые тамошние мельницы физически не смогли бы «проглотить». В целом государству предстояло бы расщедриться на 500 тыс. тонн продовольственного зерна, баланс которого, напомню, по житейским меркам, оказался далеко не профицитным.

Тут и сыграла свою роль сугубо PR-технология. Подпряглись Госрезерв с ГАК «Хлеб Украины», предложив «голодающим»... готовую муку, которой тоже, если даже пошарить по закромам, хватило бы разве что на президентский каравай. Просители скисли, но ненадолго: очередная петиция о зернопродовольственной проблеме вошла уже в администрацию Президента, и Леонид Кучма распорядился решить ее положительно. Сперва в кабинетах родилась довольно-таки солидная цифра — более миллиона тонн импортного продовольственного зерна. Чиновники рассчитывали, что один лишь слух о закупке за границей такого количества подтолкнет украинских крестьян: если завезут чужое, то упадет в цене мое! — и владельцы хлеба мгновенно выбросят на рынок зерно, полученное за трудодни и земельные паи, которого, по подсчетам, было порядка 1,5 млн. тонн.

Однако ажиотаж так и не возник: никто никуда не спешил. 13 апреля 2001 года правительство вынуждено было издать распоряжение о закупке 540 тыс. тонн продовольственного зерна, но не на льготных условиях, как ожидали трейдеры, а общих (только и того, что до 1 августа 2001 года отсрочили уплату ввозной таможенной пошлины). По разнарядке больше всего полагалось Донецкой области — 100 тыс. тонн, столько же — Киеву, по 60 тыс. — Луганской и Харьковской областям, 50 — Закарпатской, другим — меньшие пайки. Никакой погоды правительственная «дармовщина» на зерновом рынке не сделала. Тлела какая-то надежда, что с приходом нового премьер-министра условия зернового импорта пересмотрят в сторону «либерализации», но со временем и она угасла.

О том, что в закромах Родины ветер гуляет, доподлинно было известно Владимиру Клименко, генеральному директору Украинской зерновой ассоциации (УЗА). Но для самоуспокоения он решил прозондировать почву под ГАК «Хлеб Украины» и Госрезервом, намереваясь купить несколько вагонов зерна и муки:

— В обоих ведомствах ответили, что такие объемы им не по силам. УЗА на собственном опыте убедилась, что товарные партии формировать очень тяжело: в хозяйствах района мы за неделю по мешку засыпали вагон зерна. Мизер! Бизнесмены не клюнули на кабминовское распоряжение об импорте 540 тыс. тонн зерна — невыгодно. В порту перегруженная в вагоны тонна стоила бы 135 долларов. Плюс 40 — таможенная пошлина, НДС... В общем выходит 210 долларов. Кому такая дармовщина нужна?! Если небольшие райцентры еще кое-как обеспечивали себя мукой с небольших мельниц, то гиганты — Донецк, Луганск, питающиеся с крупных мукомольных комбинатов, жили, по сути, с колес. Дабы избежать перебоев с хлебом, они перед Кабмином и Президентом завысили собственные потребности в зерне, надеясь на льготный импорт. Скажем, Луганск просил 100 тыс. тонн, тогда как производительность тамошнего мукомольного комбината — 15 тыс. тонн зерна в месяц. Закарпатцы, прикрываясь убытками от наводнения, заказали 90 тыс. тонн льготного зерна, тогда как область потребляет в десять раз меньше.

Все это выглядело мышиной возней в опустевшем зерновом амбаре на фоне запрограммированного весомого урожая-2001. «Маленькие» украинцы жили ожиданием большого хлеба.

Зернорегулировщик

Хлеба налево, хлеба направо... А посредине — аграрный министр. С регулировочным жезлом, свистком и номерной бляхой на груди «Зернорегулировщик №1». Приснилось, что ли? Лап-лап... Нет, все-таки наяву. Прикрывшись президентскими указами, аки бронежилетом, Иван Кириленко без оглядки пошел на красный свет рыночного светофора, нарушил не только общепринятые законы правостороннего движения, но и несколькими приказами и указаниями застолбил «левацкое» движение. Меня поражает трансформация не столько зернового рынка, сколько личности: доктора экономических наук Ивана Кириленко, который обеими руками «за» прозрачный рынок в собственных монографиях, — в антирыночного министра Ивана Кириленко. Поистине «диалектическое развитие»!

…Прежде всего операторы рынка обалдели от завышенных биржевых ценовых «рогаток», установленных аграрным ведомством в этом году: пшеница третьего класса — 650—700 грн. за тонну, фуражная — 550—600, ячмень — 450—480 грн. Но особенно сильно всех стреножило министерское требование обязательной регистрации внутренних контрактов на биржах. Внебиржевую торговлю замминистра аграрной политики Роман Шмидт назвал... противозаконной.

Как говорится, чем меньше вал, тем меньше проблем, а по мере возрастания множатся и хлопоты. Поэтому уже в разгар косовицы и молотьбы, когда зерновое «нашествие» все воинственнее стало напирать на стену приказов, Иван Кириленко призвал на помощь силовые структуры. На селекторное совещание в МинАП сошлись все, за исключением пожарных, в это время тушивших стерню, пламя, слизавшее соседние поля, выводившее из строя линии электропередач, которые подавали ток во все те же сельские населенные пункты. Участники «силового» собрания покидали его перепуганными, вспоминая о сталинских «трех колосках». Да и лексикон мало чем отличался от тогдашнего: контролировать, искоренять... Одно из наказаний, например, предусматривало: кто будет продавать пшеницу ниже министерской цены, тому налоговая инспекция доначислит разницу и с нее виновник уплатит в бюджет НДС.

Как советуют опытные «драйверы», с регулировщиками лучше не спорить. Первым, кому жест полосатого жезла показался совершенно неправомерным, был генеральный директор УЗА Владимир Клименко. Его обращение к Антимонопольному комитету о противозаконности действий аграрного министра оказалось победным: комитет подтвердил, что в законодательстве Украины нигде не говорится об обязательном заключении всех внутренних контрактов на торговлю зерном через биржи и торговые дома. Отсюда логичный вердикт — запретить МинАП ограничивать внебиржевое движение зерна. Этого потребовал и Кабмин.

Хорошо или плохо поступил Иван Григорьевич? Всестороннюю оценку действиям министра дал бы суд правительственной чести, если бы такой институт существовал. Заседатели выслушали бы и доказательства потерпевших — земледельцев, зернотрейдеров, биржевиков... Все понесли убытки — политические, экономические, социальные и моральные. Международный валютный фонд не преминул высказать собственное «фэ» по поводу ограничения свободного перемещения товарных партий зерна внутри страны, при случае припомнив нам не столь уж давнюю эпопею с подсолнечной экспортной таможенной пошлиной. А ссориться с самым денежным донором совершенно не хотелось. Чтобы сохранить имидж Украины, министру пришлось собственноручно отменить ранее изданный приказ, который обязывал покупать и продавать зерно на внутреннем рынке исключительно по контрактам, зарегистрированным на аккредитованных агробиржах.

Последним тоже досталось. Многих из тех, кто не придерживался «рекомендованных» аграрным ведомством цен, отлучили от зернового «корыта» на неопределенный срок. И все же координационный совет Национальной ассоциации аграрных бирж (НАУБ) смилостивился и решил восстановить право регистрации экспортных контрактов на зерно Волынской специализированной агробирже и Ривненской товарной бирже. Прикарпатской и Мариупольской биржам такой лафы не досталось, поскольку зерновыми они практически не торгуют.

Я бы не поносил так агробиржи, которые, по большому счету, выполняют функции подразделений областных управлений агропромышленного комплекса, а посему непосредственно подчиняются МинАП и НАУБ. Даже с большими потугами через биржевой рынок реализовано лишь 12% всего объема зерновых из прошлогоднего урожая. Рыночные «точки» понимают «политическую задачу» и работают, по сути, на перспективу: в доходной части почти всех бирж доля от регистрации контрактов на сельхозпродукцию составляет менее 10%. Пока что украинские биржи не стали определителем цены, ведь торгов в их классическом понимании, то есть свободных, нет, а лишь регистрируются контракты, а проще — предварительные договоренности скрепляются печатью. Собственно, и на западных биржах при стремительном движении цен котировочная комиссия может вмешаться в торги — закрыть их до конца торговой сессии (дня), но об неутверждении или отмене контрактов, как это водится у нас, не может быть и речи!

Конечно, идеальный вариант формирования биржевой цены — фьючерсные контракты. Но поскольку ни на одной из отечественных бирж их в обороте нет, рынок не может спрогнозировать цену сельхозкультур на ближайшие семь-восемь месяцев. Этот пробел правительство планирует заполнить в ближайшее время, «перешерстив» существующие товарные биржи. Те из них, которые не соответствуют установленным нормам будут ликвидированы, а счастливчикам придется работать по фьючерсным контрактам.

Абсурдность нынешней ситуации с «рекомендованными» ценами может привести к тому, что не столь уж многочисленные клиенты бирж — отечественные и иностранные трейдеры, переработчики — просто покинут их, совершенно разуверившись в целесообразности подобных структур. Муссируется мысль и о создании новой, альтернативной биржи по инициативе торгового капитала. Может, диспозиция была бы иной, если бы государство, согласно законодательству, тоже закупало зерно на биржевом рынке, и региональные контракты формировались там же. Однако, за исключением пяти-шести областей, все обходят-объезжают их десятой дорогой и пользуются льготными каналами для пополнения собственных продовольственных резервов (пшеница третьего класса с доставкой — 550 грн. за тонну). В течение последних трех лет было заключено всего три биржевых соглашения, по которым государство реализовало или закупило на бирже зерновых на 900 тыс. грн. Поэтому присутствие его структур на зерновых торгах — скорее декларация, зато диктат цен — реальность, и направлена она против предпринимательских структур.

Зернотрейдеры, на собственной шкуре познав, что не только Юрий Лонго оживляет мертвецов, но и украинские «агроколдуны» могут запросто реанимировать старые порядки, перехитрили власть. Если последняя на шахматной доске двигает пешку «не туда», то и у бизнесменов конь ходит отнюдь не буквой «Г». Скупленным зерном предприниматели затоварили портовые элеваторы, вместимость которых слишком мала — всего лишь 380 тыс. тонн. И еще около 3 тыс. вагонов согнали на подъездные пути к морским воротам Украины. К этому добавились километровые очереди грузовиков с хлебом...

Заблокировав «вход» и «выход», негосударственные структуры выжидали, когда же их забастовка собьет цену на зерно. С ними провели «воспитательный час» в присутствии представителей таможни, прокуратуры, Антимонопольного комитета, и, будем надеяться, порты в ближайшее время почувствуют облегчение. Намедни подоспела еще одна «рекомендация»: воздержаться от вывоза зерна вплоть до октября из-за крайне ограниченной пропускной способности экспортных «коридоров». Скажется ли это указание на возможном экспорте?

Но больше всех, как по мне, пострадали крестьяне — те, о ком Иван Григорьевич так ревностно заботится. «Забетонированные» цены на зерно разного класса вроде бы защищают интересы производителя. При себестоимости тонны пшеницы 300 грн. ее заставляют продавать за 650. Но чей карман греют 350 грн. навара? Не Степана и Ивана, а основателей всяческих ООО, ЧАП, фермерских хозяйств, современных латифундистов вроде ГАК «Хлеб Украины» (в аренде 500 тыс. га), Мариупольского металлургического комбината им. Ильича и шахты им. Засядько (около 100 тыс. га). Каков процент таких руководителей по сравнению с численностью «крепостных крестьян»? Мизерный! Прославим же зарождение среднего класса на селе!

Он пользуется не только режимом наибольшего благоприятствования, действующим исключительно в сельском хозяйстве, но и лазейками для навара. Руководители кооперативов и акционерных обществ, занижая урожайность, скрывают зерно и таким образом обворовывают собственников. Если частно-арендный кооператив «Заря» Белозерского района на Херсонщине, возглавляемый Дмитрием Моторным, собрал зерновые на площади 1450 гектаров при урожайности озимой пшеницы 64 ц/га, из которой более 90% — третьего класса, то на такой же площади, в тех же условиях, но в другом районе такого зерна — втрое меньше. Не говоря уж о более высоком, втором классе, уродившем на юге тоже будь здоров. Собственно говоря, вера крестьян в то, что их защищает государство, вскоре девальвировалась вплоть до твердой убежденности — их «кинули». Не просто на произвол судьбы, а с виртуозностью борца — через бедро с захватом.

И все из-за этих запредельных цен. Пригвожденные последними к ковру, земледельцы изо всех сил хлопали по нему ладонью: «Сдаемся!» Но рефери-министр просьбам побежденных не внял. Поэтому внебиржевая торговля возобладала над официально провозглашенным курсом на обязательную регистрацию контрактов.

К поиску окольных путей, раскритикованные агрочиновниками, вынуждают и объективные обстоятельства. Во-первых, пришло время отдавать кредиты, взятые на три-шесть месяцев. Введенные МинАП биржевые «шпицрутены» стали помехой для своевременного возвращения займов: этот показатель составляет лишь 30%. Когда же о долгах напоминают ребята на джипах, то отдаешь им зерно не только по демпинговым ценам, но и за бесценок. И если за январь-май 2001 года сельскохозяйственные предприятия по бартерным соглашениям обменяли 129,9 тыс. тонн зерновых культур (13% общего объема их реализации), то в месяцы страды эти объемы отнюдь не уменьшаются. Во-вторых, подпирает сбор кукурузы, подсолнуха, сахарной свеклы. Да и о полях 2002 года следует позаботиться — одними мыслями их не засеешь. Поэтому выход один: продал зерно — выручил средства на проведение осенне-полевых работ. Ведь треть хозяйств находится в бедственном финансовом положении, и им крайне необходимы донорские 700 млн. грн.

Есть ли «алиби» у министра? Послушаем. Само лишь напоминание о 1999 годе с полуоборота «заводит» Ивана Григорьевича:

— Тогда рынок был полностью либерализован. И что же? За 2,5 месяца из Украины вывезли 6,5 млн. тонн хлеба по 240 грн. за тонну. А через два месяца правительство принимает отчаянное решение об импорте 1,5 млн. тонн продовольственной пшеницы, 673 тыс. тонн которой было ввезено, но по 123 долл. Чувствуете разницу? Назовите мне страну, которая так бездумно распоряжается своими главными ресурсами?! Поэтому полностью либерализовать рынок означает вывезти весь зерновой ресурс за бесценок, что противоречит указу Президента. Высокая внутренняя цена не позволяет это делать бесконтрольно. В прошлом году она на 25% превышала мировую, так что вся продовольственная пшеница осталась в Украине. И даже при самом низком урожае за последнее десятилетие — 24,4 млн. тонн — было экспортировано 1,7 млн., в основном, ячменя и кукурузы. Какова ситуация в этом году? Из более 20 млн. тонн пшеницы половина — продовольственная. Из нее — 3 млн. — семенной фонд, 2 — крестьянам на выплату за земельные и имущественные паи. Сколько остается? 5 млн. тонн при внутренней потребности 7. А долги перед НАК «Украгролизинг» и ГАК «Хлеб Украины» — до 3 млн. тонн? Следовательно, экспортировать продовольственную пшеницу нет смысла.

630—650 гривен за тонну — цена достаточно высокая, на 10—15% выше мировой. Это серьезная предпосылка к тому, чтобы ресурс остался в Украине. Такая политика есть и будет независимо ни от чего. Путь, как по-хозяйски распорядиться фуражным зерном, единственный — направить на производство комбикормов для животноводства. Конечно, можно запаниковать и быстренько сбыть трейдерам — 60 долларов США, или 350 грн., за тонну. Но рекомендованная схема выгоднее: пропустив тонну фуражного зерна в виде комбикорма через скот, получим вчетверо больше, нежели предлагают трейдеры за собственно фураж. Потребность в комбикормах — 16—18 млн. тонн. А мы размышляем — как выйти из коллизии перепроизводства? Внутренний рынок достаточно вместителен, следовательно, нужно сделать так, чтобы спрос превышал предложение. Так есть ли у нас лишнее зерно, чтобы обрушить рынок и спровоцировать падение цен?

Не хотел бы за глаза дискутировать с Иваном Григорьевичем, даже несмотря на то, что «ЗН» дважды предлагало ему выступить на страницах газеты, от чего он дипломатично отказался, став едва ли не единственным аграрным министром, проигнорировавшим гостеприимство газеты. Я тоже помню 1999 год, не лучший 2000-й и до конца жизни не забуду год нынешний с перепроизводством зерна и нереальными ценами на него. Какофонию зерновой ценовой политики обусловили и залоговые цены, с которыми мы долго не могли определиться. В соответствии с прошлогодним постановлением Кабмина «О внедрении залоговых закупок зерна у сельскохозяйственных товаропроизводителей», МинАП вместе с ГАК «Хлеб Украины», на которой — «погоны» государственного оператора, еще до 1 сентября 2000-го обязаны были выставить ценник залоговых закупок будущего урожая. Но аграрное ведомство, ссылаясь на неопределенность с состоянием озимых, необходимость дополнительного изучения конъюнктуры зернового рынка, поиск источников финансирования залоговых операций с зерном, попросило повременить с этой позицией до 1 февраля 2001 года. Залоговые цены появились лишь в апреле — от прошлогодних они отличались аж на... 10 грн. — 430 за тонну пшеницы третьего класса (без НДС). Биржевые же цены прогнозировались почти вдвое выше. То есть государство заранее сознательно теряло продавца: от более низкой цены — залоговой (даже с «привлекательными» условиями хранения урожая) он, конечно же, потянется к более высокой, но уже трейдерской. Таким образом, «свои» зернохранилища (читай — Госрезерва и ГАК «Хлеб Украины») могли остаться без провианта, и они таковыми сегодня являются.

После спровоцированного полуторамесячного застоя зерно-броуновское движение сильно активизировалось. Поскольку предложение почти втрое превышает спрос, цены на хлеб резко спикировали с удерживаемой админвысоты: разница между «рекомендованными» и реальными составляет 200—250 грн. на каждой тонне. В конце августа на Приднепровской товарной бирже зафиксирована самая низкая цена на продовольственную пшеницу — 530 грн. за тонну. Снижение регистрационного сбора за контракты с 0,4 до 0,01% способствовало появлению на биржах непосредственных товаропроизводителей — крестьян, фермеров, а с ними и мелких партий зерна — две-шесть тонн. Этот факт свидетельствует и о бесплодности более 600 агроторговых домов, брокерских контор и кооперативов по сбыту, которыми так гордится аграрное ведомство, называя их не иначе как развитой рыночной инфраструктурой на селе.

Пока никому не удается укротить цены. Надежды на то, что государственные операторы — ГАК «Хлеб Украины», Госрезерв и Укоопсоюз — скупят 3 млн. тонн зерна и этим уравновесят ситуацию на рынке, не оправдались. Они втроем за неимением средств смогли приобрести лишь 500 тыс. тонн, сорвав согласованные с правительством графики. К тому же, ГАК «Хлеб Украины» начал своеобразные торги с руководителями регионов, чтобы те гарантировали рынки сбыта ГАКовской муки, смолотой из закупленного в рамках государственной программы зерна. Да и собственная бухгалтерия не клеится: должники из обещанного полумиллиона тонн зерна вернули «Хлебу Украины» немногим более 100 тонн. Неповоротливость государственной акционерной компании ставит под угрозу ее существование, и вполне вероятно, что в ближайшее время мы услышим об указе или постановлении о ликвидации или реформировании ГАК.

Более того, меры правительства могут оказаться напрасными, так как, по подсчетам экспертов, Украина все же собрала намного больший урожай ранних зерновых — 42—45 млн. тонн зерна. Если 6—8 млн., «сэкономленные» агроформированиями под видом потерь при уборке, осенью «нарисуются» на рынке, цены упадут так, что и домкрат не поможет — где уж там регулируемым государственным закупкам! В целом же зернорыночное действо напоминает паровой двигатель братьев Черепановых, в котором кто-то сопит, что-то гремит, где-то поскрипывает, того и гляди, чем-то тяжелым по темечку жахнет. И это еще не вечер, а точнее — не осень, когда маховик цен может раскочегариться на все сто или же вовсе сбросить ход.

Колобок
из чужой муки

«Не убежишь!» — крепко схватил рукой подрумяненный колобок. — Ты чей?!» — «Полукровка. Из украинской и российской муки. Пополам».

Внимательно изучаю визави — не проступают ли у него и казахские черты: чего доброго, пекари могли подмешать и их муки. А где же «original», где продовольственная пшеничка «made in Ukraine», а из нее и мука, а из нее и тесто, и, наконец, аутентичный колобок?

Что-то все же мешает нашим мукомолам работать исключительно на собственном сырье, напевая: «Цап меле, цап меле, коза насипає, а маленьке козенятко на скрипочці грає». В периоды, когда спрос превышает предложение, или последнее, как в прошлом году, мелеет, наши знаменитые мельниковско-пекарские полпреды ищут муку подешевле. И находят: в России, Казахстане, Германии и даже США. Наше зерно не налюбуется своей ценовой красотой, а более дешевые пришлые между тем попадают на жернова, превращаются в муку и не претендуют, чтобы испеченный из них хлеб именовали «российским» или «казахстанским».

В прошлом году в рейтинге ввезенной сельхозпродукции зерно заняло второе место, уступив табаку: 11,9%. Импорт муки активизировался еще ранней весной 2000 года в связи с недостаточным предложением на внутреннем рынке. По данным таможенной службы, в прошлом году Украина ввезла 113 тыс. тонн муки, в том числе из России — 107 тыс. Из-за прошлогоднего неурожая ситуация повторилась — и не только в связи с дефицитом зерна, но и по причине более низких цен на импортную продукцию. Всего же за январь–май этого года компании пополнили украинский рынок 83 тыс. тонн импортной муки на 16,5 млн. долларов. Основные ее потребители — кондитерские фабрики — объясняют свою «любовь» к привозному сырью как отсутствием нашего, так и его качеством, что немаловажно для бисквитов и печенья.

Сейчас у зерноперерабатывающих предприятий Украины — сезон охоты на недорогих продавцов. Наученные горьким прошлогодним опытом, когда закупили большие партии дорогого зерна, не дождавшись появления дешевой импортной муки, из-за чего работали в убыток, мукомолы нынче не торопятся. Поспособствует ли ценовая конъюнктура тому, чтобы потребности внутреннего рынка муки — 3,7—4 млн. тонн в год — обеспечивались за счет собственного урожая?

Пока его излишки сбивают цену на зерно, как следствие дешевеет и выпечка. Где добровольно, где — по «рекомендациям» губернаторов. Это стало поводом для жителей многих городов и сел вспомнить Высоцкого: «Было время, и цены снижали...» Но если сегодня крестьяне декларируют стоимость зерна на 30% ниже, чем в прошлом году, то хлебозаводы снижают цены на свою продукцию максимум на 15%. Когда же речь идет о гармонизации отношений с производителем, а по-рыночному — о перераспределении дохода, переработчики отмахиваются: с какой это радости делиться? Пусть скажут спасибо, что у них зерно покупают. Крупица правды в этом есть. У извечных зерновых соседей — Кубани, Краснодара, Ставрополья — себестоимость продукции на 30% ниже, чем украинского. Ясно почему: вдвое дешевле минудобрения (в связи с избытком собственной электроэнергии и природного газа), доступное топливо и все связанное с этими ресурсами. Тамошняя цена пшенички — 460—480 грн. за тонну, нашей — 600—650, их муки — 900 грн. за тонну, нашей — 1200...

Учитывая режим свободной торговли и конкуренцию, от проблемы российской зерно-мучной экспансии не болит голова разве что у дятла. Начиная с осени, когда цены на украинское зерно, по сценарию МинАП, снова поползут вверх, думающий агрегат на плечах будет трещать от мыслей. Наступление станет неотвратимым. И вполне возможно, что, как и в прошлом году, в украинской выпечке национальные черты поблекнут. Господи, не размылись бы совсем! А может, возросшие в июле на 8,5% обороты отечественных мукомольных комбинатов — не эпизодический подъем? Нет, до обнадеживающей стабильности еще далеко: по сравнению с соответствующим периодом 2000 года производство муки на 13% ниже, хотя мощности оцениваются в 7,5 млн. тонн.

О чем мечтаю? Напечь из украинской муки высшего сорта миллионы колобков (не сказочных — реальных!) и пустить их по тропкам-дорожкам. Пускай катятся! Убегают от болтунов, смутьянов, сытых и попадают в рот голодным. Их же у нас — почти половина населения. Это и будет моим вкладом в Стратегию борьбы с бедностью.