ОСЕННЯЯ ПОВЕСТЬ,

или Пути и перепутья урожая 1995 года

Юрий КРОТ, УНИАН (специально для «ЗН»)

Если бы статистические отчеты о положении дел в той или иной отрасли включали такой показатель, как степень вложения реформаторских усилий, то украинский АПК в данной номинации занял бы бесспорное первое место с существенным отрывом от соперников. Судя по всему, достижения у нас есть: их даже Президент заметил и по пути благословил - направление-де сельскохозяйственных реформ выработано правильное. В реформаторской суете аграрники не забыли, спасибо им, отсеяться и отжаться - валовой сбор пшеницы урожая 1995 года составит, по прогнозам, более 16 млн. тонн. Если учесть, что еще в начале года, во время обсуждения размеров госконтракта, тогдашний премьер Виталий Масол обронил фразу о том, что годовая потребность державы в зерне немногим превышает 7 млн. тонн, то без хлеба мы, понятно, не останемся. Будет ли песня - другой вопрос.

Завязка

В Европе принято, что производство сельхозпродукции дотируется государством. У нас в этом году дотаций не было, эмиссионных кредитных вливаний в АПК - тоже, а государство, отказавшись от намерений с помощью едва ли не евангельских чудес накормить дешевым хлебом всех, заготавливает его только для себя. Точнее - для сфер бюджетного финансирования. Засыпав в свои закрома 4,5 млн. тонн пшеницы и снизив размеры госконтракта до 6, 5 млн. тонн (с учетом уже сданных на хранение 2 млн. тонн, за которые правительство собирается расплатиться с производителями как-нибудь попозже), машина госзакупок остановилась.

Правда, хлеб этот - как, впрочем, и надлежит казенному - будет дешевым и горьким. Дешевым - потому что цена его определена из расчета 75 долларов за тонну, что удивительным образом совпало с себестоимостью пшеницы в производящих хозяйствах. Горьким - потому что качество множества партий пшеницы якобы третьего класса, по оценкам специалистов, соответствует в лучшем случае требованиям класса пятого. Без должной технологической обработки лучшие в мире украинские черноземы проявлять патриотизм и сознательность не стали, а разродились с меньшей продуктивностью, понизив и без того не блестящий показатель урожайности против прошлого года с 32, 5 до 31,6 ц/га. Впрочем, и то хлеб.

Экспозиция

Десять оставшихся после госконтракта миллионов тонн пшеницы - первый плод либерализации сельскохозяйственного рынка. Они-то и должны, по идее, обогатить сельхозпроизводителя: хочешь - продавай на бирже, хочешь - экспортируй. Это подарок селу от Президента, чей январский указ «О реформировании аграрных отношений» гласил: «Производители сельскохозяйственной продукции самостоятельно распоряжаются произведенной ими продукцией, реализуя ее по прямым договорам потребителям, перерабатывающим предприятиям через биржи, торговые и контрактовые дома и другие заготовительные и посреднические организации».

Царский, то есть президентский подарок всем хорош, только одно плохо: положить его некуда. Складские помещения, увы, в массе своей производителю не принадлежат. Минстат констатирует: в течение первого полугодия текущего года приватизировано аж 61 перерабатывающее предприятие - из более чем 5 тысяч объектов АПК, подлежащих разгосударствлению.

Вряд ли изменит ситуацию и закон «Об особенностях приватизации имущества в агропромышленном комплексе». Он опять-таки всем хорош, и авторы его проекта даже предусмотрели, что 51% акций приватизируемого перерабатывающего предприятия должен принадлежать сельскохозяйственному производителю. Законодатели, кажется, готовы даже отобрать эти проценты у уже имеющихся собственников - в случае, если предприятие арендное. Да вот беда - в качестве приложения столь прогрессивный закон имеет перечень объектов, приватизация которых может осуществляться исключительно по согласованию с Кабмином. Естественно, в этот перечень включены все без исключения «хлебокомбинаты, хлебозаводы, хлебоприемные и хлебозаготовительные предприятия, элеваторы, хлебные базы, комбинаты хлебопродуктов, мельницы». А остальное (за исключением, правда, еще «холодильников, объектов складского хозяйства, предприятий сахарной и масложировой промышленности, семенных, племенных, конных заводов; предприятий, производящих вино и другую алкогольную продукцию; ремонтно-механических мастерских и предприятий, специализирующихся на выращивании многолетних насаждений - хмеля, эфиромасличных, лекарственных растений, садов, виноградников и так далее») - пожалуйста! Приватизируйте сколько угодно...

Словом, то, что негде хранить, следует продать. Но где и кому?

Кульминация

и развязка

Государство - покупатель неплатежеспособный. У него, видите ли, денег нет. «А куда ж они подевались?» - хочется спросить, памятуя веселую историю о том, как пришла девочка из школы и говорит матери: «Мам, учительница сказала, что Бога нет», - а усталая мать задает дочери вот этот самый вышепоставленный вопрос. Из всего многообразия бирж, торговых и контрактовых домов, упомянутых в президентском указе, реально существует пока только Украинская аграрная биржа. Но там, как назло, в последнее время зафиксирован резкий спад объемов продаж: на протяжении всего сентября УАБ едва-едва «перекачала» продукции на триллион карбованцев, тогда как летом общая сумма контрактов превышала 10 триллионов ежемесячно.

Триллион - при новом-то урожае? Маловато... Кроме того, зерно не вывезешь и за границу: до момента выполнения госконтракта хозяйствам экспорт запрещен. Остается, словом, только один покупатель - «и другие заготовительные и посреднические организации».

Объективно именно им сыграла на руку правительственная политика в области регулирования сельскохозяйственного экспорта. Вспомним, сколько радостных возгласов раздавалось тогда, когда было отменено квотирование и лицензирование продукции, купленной на минсельхозпродовских аукционах. Как оказалось впоследствии, статистика зерноэкспорта оснований для радости не дает: во втором квартале, то есть в период наилиберальнейшей экспортной политики, было вывезено аж 70 (семьдесят!) тонн пшеницы - против десяти тысяч тонн в первом квартале. Между тем, украинское продовольствие серьезно интересует заграницу - недаром же вопрос о лицензировании и квотировании обсуждал во время своего визита в США Евгений Марчук. Посему очевидно, что экспортные шлюзы откроют, но только тогда, когда сельхозпроизводители уже не смогут всерьез ими воспользоваться, а смогут лишь, распродав все, задуматься на досуге о том, что такое настоящее - не требующее в парламенте дотаций и кредитов, а настоящее - аграрное лобби.

Но самое главное при этом - проблема цены. Естественно, что при закупках, помимо биржи, биржевые же цены никого ни к чему не обязывают. Тем более, что еще в начале года сельхозпроизводителям ненавязчиво объяснили, что при мировых ценах на пшеницу ($150/т) наше зерно следует доставлять к тому месту, где эти цены действуют, - а это транспортировка, фрахт, страховка, хранение, то есть в результате те же 70 долларов на руки производителю, остальное за услуги. Что же до того, почему цены не действуют на нашей территории, то знающие люди в ответ на этот вопрос многозначительно говорят: в Европе принято, что производство сельхозпродукции дотируется государством. И это, разумеется, не призыв, а констатация факта.

Итак, государственная монополия на зерновом рынке, судя по всему, закончилась, но отнюдь не либерализацией оного. Читатель же этих строк, направляясь с пачкой купонокарбованцев в булочную, может и сам догадаться, кто вместо государства станет теперь монопольным покупателем хлеба для всех. Только, увы, уже не дешевого.