ЧТО ПОСЕЯЛИ, ТО И ЖНУТ

Информационные сообщения последних недель — словно сводки боевых действий. Цены на муку, макаронные изделия и гречку в некоторых регионах удвоились. Только за четыре дня (20—23 июня) эти продукты подорожали на 30%. Десятикратное повышение спроса на муку, сахар, крупы и макаронные изделия зафиксировано в Киеве. И уж совершенно по-военному звучат команды правительства: поймать, конфисковать, посадить...

Головокружение от успеха

События последних недель в принципе диссонируют с победными реляциями предшествующего периода. Получен рекордный урожай зерновых. Украина впервые вошла в пятерку крупнейших мировых экспортеров зерна. Украина недовольна поведением Запада относительно барьеров для импорта отечественной аграрной продукции, а ведь мы собираемся стать житницей Европы.

Действительно, в последнее время аграрный сектор демонстрировал неплохую тенденцию развития. Валовая добавленная стоимость в 2000 году возросла на 12,2%, в 2001-м — на 10,2%, в 2002 году — на 3,6%. В 2001 году в стране получен рекордный урожай зерна — 39,7 млн. т, в прошлом — немного (на 1 млн. т) меньше, зато сделан серьезный прорыв на международные рынки — экспортировано почти
11 млн. т зерна. На этом фоне простым смертным не под силу понять азбучную истину: как при таких урожаях страну лихорадят панические настроения относительно нашего хлебного стола?

Общественное сознание зомбируют массированными акциями масс-медиа, нацеливая на поиск ведьм. Эти проклятые трейдеры (торговцы) лишили нас хлебного каравая, сплавив все за бугор. А треклятые спекулянты пытаются сейчас нажиться на ваших трудовых мозолях. Да и вы, граждане, хороши. Подыгрываете махровым спекулянтам, создаете панику и ажиотажный спрос...

Знакомые слова, не так ли? Хотя веет от них духом и сутью системы эпохи доисторического материализма.

Все у нас нормально, только люди почему-то не понимают. Прекратим покупать, а еще лучше, в духе призывов чиновников, — прекратим есть. Тогда все станет на свои места. Цены упадут, поскольку некому будет толпиться за крупами и мукой.

«Подыграла» чиновникам и погода. Мороз без снега, засушливая весна не добавляют оптимизма при прогнозировании урожая. По зерновым его ожидают на уровне 23—27 млн. т, что на 11—12 млн. т меньше прошлогоднего. Да и качество колоса и структура зерновых не те. Но не будем забывать главного. Ажиотажный спрос касается еще прошлогоднего, рекордного урожая. И причины его следует искать не в бытовой политике населения и не в погоде. А в аграрной политике, точнее — в ее отсутствии.

Бизнес по-украински

Трудно говорить о какой-либо аграрной политике при отсутствии базовой ценности экономической системы, в которой сейчас живет Украина, — стабильных, прогнозируемых цен. И полную ответственность за это несет правительство.

Сельское хозяйство до сих пор не воспринимается как коммерческий сектор экономики, сектор, который должен приносить доход. Своими силами селу эту проблему не одолеть.

Нынешний подход к сельскому хозяйству напоминает анекдот о ведении нашего бизнеса: «Украли ящик водки. Водку продали, а деньги пропили». Нельзя ориентироваться на подобный «водочный бизнес», взяв за основу домашний сегмент сельского хозяйства. Поскольку для людей, его ведущих, это не бизнес, а средство выживания. Коммерческая деятельность предполагает сопоставление доходов и затрат и ориентируется на прибыльность.

Я не хочу советовать, что и как делать на селе (что сеять, когда, как собирать). Наши крестьяне в этом вопросе на голову выше за меня. Но ключевой вопрос села — доступ к деньгам. Дальше они сами знают, что делать. А вот с деньгами как раз и проблема. И она при такой политике будет вечной.

Средства в село могут прийти или от частных инвестиций, или как кредиты коммерческих банков. Первые намеки на такой приход появились в 2000 году, когда началось выполнение довольно эффективной бюджетной программы удешевления кредитов. И средства при этом возвращались, и правительству польза, поскольку с помощью значительно меньших бюджетных ресурсов в село привлекалось на порядок больше денег. «Пробу пера» сделали и частники, инвестировав в село первые миллионы. Многие из них обожглись. Обожглось и село.

Ни одна частная инвестиция не осуществляется без сопоставления возможности возвращения затрат и получения дохода. Село, к тому же, имеет длительный цикл производства. В 2000 году средняя цена реализации зерновых составляла 443,8 грн. (84 долл.), в том числе пшеницы — 487,0 (92), ржи — 468,8 (88). В 2002 году эти показатели составляли соответственно 312,5 (падение на 30%), 309,9 (на 36%), 227,7 (на 51%). Инвестор закладывал в расчет одну цену, на выходе получил иную. При росте производства в аграрном секторе выручка от реализации в 2002 году уменьшилась почти на 400 млн. грн. Основная доля этого уменьшения (75%) пришлась на растениеводство.

Стоит ли в этой ситуации удивляться, что в прошлом году объемы кредитования села упали, особенно по льготным кредитам — на 21%. Нетрудно прогнозировать и дальнейшее поведение частных инвесторов. Никто не будет рисковать вкладывать деньги, если невозможно оценить, что тебя ждет на выходе, какой финансовый результат получишь. Стабильного ориентира поведения (цен) в аграрном секторе как не было, так и нет.

При сохранении относительно стабильных розничных цен снижение закупочных привело к выкачиванию ресурсов из села. Этому выкачиванию способствовала и система возмещения НДС при экспорте. В Украине он превратился в налог на экспорт, ибо просто не возвращается. Понятно, что немалую часть этого налога переложили опять-таки на крестьян.

В нынешнюю посевную кампанию аграрный сектор вошел с самым страшным дефицитом — денег. Многие специалисты утверждают, что последствия непогоды можно было минимизировать соответствующими агротехническими мероприятиями. Не было за что.

Уже тогда, в 2001-м, когда началось снижение цен на аграрную продукцию, правительство должно было бить в набат. Не ударило. Крики отдельных специалистов воспринимались как элемент политического шума. Не подняли тревогу и в 2002 году, когда снижение цен усилилось (см. график 1). Олимпийское спокойствие продемонстрировали и весной этого года, следовало дать правильные сигналы селу и подтвердить их соответствующими решениями. Вместо этого подняли шум вокруг трейдеров, экспортировавших зерно, и организовали их тотальные проверки.

Обвинять торговцев зерном — все равно, что удивляться по поводу заморозков в Украине. Поведение трейдеров адекватно сложившейся ситуации. И ответственность за то, что страна осталась без запасов зерна урожая 2002 года, несут не они, а правительство.

Сегодня в Украине субъектам хозяйствования все равно, получат они выручку в твердой валюте или в национальной. Эта проблема исчезла в условиях текущей конвертируемости гривни. Более того, при прочих равных условиях гривня при продаже на внутреннем рынке — более привлекательный инструмент, чем, скажем, доллар. Но разве можно было ждать от торговцев иного поведения, если экспортные цены (на конец мая 2003 года) составляли: на продовольственную пшеницу мягкую, третий класс — 140—150 долларов за тонну, на пшеницу четвертого класса — 130—135, рожь продовольственную — 85—90. В Украине же средняя цена продажи в январе—мае с.г. была: на пшеницу — 80,5 долл., рожь — 54,4. И украинское зерно в массовом порядке потекло за границу.

Но разве это стало понятно только сейчас? Опомнитесь, господа чиновники. Жатва соответствует посеву. Кризис сегодня проявился, но его фундамент умело закладывался раньше.

Только дураки учатся на своих ошибках

Берусь утверждать, что кризис может углубиться. (Я не касаюсь еще одного его аспекта, который может проявиться в Украине, — системного экономического кризиса, поскольку проблемы, родственные аграрным, накопились и в иных сферах нашей жизни, по отношению к которым мы наблюдаем все то же олимпийское спокойствие.)

Укажу несколько оснований для такого утверждения:

1. Правительство так и не поняло ключевой роли стабильных, прогнозируемых цен на аграрную продукцию для привлечения в село главного ресурса — денег. И даже сегодня, в условиях кризиса, не прилагает ни малейших усилий и не подает никаких сигналов по их формированию (я не имею в виду залоговые цены, поскольку не правительство потребляет основную часть, скажем, зерна).

2. Чтобы отбить желание работать на селе, невозможно было придумать ничего лучшего, чем объявленная публично, разрекламированная на всех каналах кампания проверки зернотрейдеров. А немалая часть их были одновременно и инвесторами.

3. Замечательный климат «доверия» к политике создается и путем объявления войны тем, кто спекулирует на ситуации. А известно ли нашим доморощенным чиновникам, что такое простое воспроизводство? Что оно предполагает воспроизводство в натуре? А «натура» дорожает. Уже с начала года цены начали ползти вверх, то есть сигналы беды уже поступали, но на них не реагировали. Благодаря «заботливой» опеке наших контролирующих органов многие частные предприятия в сфере переработки продукции уже прекратили свою деятельность. Это никак не способствует стабилизации цен. Как и появлению доверия к политике тех, кто призывает вкладывать деньги в украинскую экономику.

Метр должен быть стабильным

Нынешнюю ситуацию не погасить бравыми кавалерийскими атаками. Нужны четкие, правильные сигналы и адекватные действия.

Основой основ аграрной политики должно стать формирование стабильных, предсказуемых цен.

Представьте себе строителя, которому для работы каждый день выдают метр, и каждый раз — с разным количеством сантиметров. Ничего хорошего из такого строительства не получится. Чего же мы хотим от созидателей нового села, если затраты им дают измерять одним «метром», а доходы — другим? Причем по поводу последнего «метра» никогда не известно, на сколько сантиметров можно рассчитывать. В таких условиях нечего и надеяться на подъем аграрного сектора, потенциально имеющего все предпосылки, чтобы стать ведущим в нашей экономике.

Велосипед здесь изобретать не нужно. Инструмент формирования стабильных, прогнозируемых цен известен. Это биржи (название «аграрная» или какая-либо другая не имеет принципиального значения, важен сам инструмент). Я внимательно просмотрел статистику прошлого года. Оказывается, у нас есть десятки аграрных бирж, есть даже биржевая ассоциация. Нет только одного — биржевых торгов. За январь—май 2003 года через биржи было продано аж ноль процентов пшеницы, ржи, ячменя. Причем те мизерные объемы зерна, которые кроются за статистическим нулем, продавались на 30% дешевле, чем в среднем, ячменя — на 27%. Абсолютное же большинство операций проводится из-под полы.

В 1996 году в Украине начал функционировать прообраз эффективно работающей аграрной биржи. Она не только стала индикатором цен, о которых затем сообщалось в теленовостях (как это сегодня мы видим с обменным курсом гривни), но и обеспечивала новый замечательный инструмент кредитования села — закупку будущего урожая. Но едва родившегося ребенка быстро задушили. Кто-то не смог смириться с угрозой прекращения подковерных операций.

Возобновление работы или создание полноценной биржи должно быть главным приоритетом для исполнительной власти. Такая биржа призвана стать не только публичным местом индикации цен, но и центром сознательного влияния на формирование их уровня. Инструмент подобного влияния тоже известен — это интервенции правительства на бирже. Опять-таки, здесь не нужно идти за опытом за границу. Необходимо сделать то, что делает Национальный банк с обменным курсом гривни. Ежедневные объемы спроса и предложения долларов крайне редко совпадают. Но мы постоянно слышим в теленовостях о неизменности курса. Просто в одном случае НБУ покупает излишек долларов, в другом — продает.

Все просто как песня. Накануне каждого аграрного сезона следует декларировать верхнюю и нижнюю планку цены. Эту вилку правительство должно согласовывать с производителями и трейдерами с учетом прогнозов урожая не только в Украине, но и в мире, и динамики мировых цен. Последнее обстоятельство важно с точки зрения влияния на объемы экспорта.

Функцию, которую сегодня по отношению к курсу гривни выполняет в государстве валютный резерв НБУ, может выполнять Госрезерв Украины. Это требует изменения его структуры и подчиненности. Не может Минагропром быть проводником агрополитики, не имея в своем составе резервного фонда (Госрезерва или другой структуры на его базе). Следует пересмотреть и номенклатуру продукции резерва.

Убежден, что оптимизация резерва (продажа лишнего, ненужного) позволит положить начало деятельности интервенционного фонда без дополнительных бюджетных вливаний. Но даже если такие средства потребуются, то затраты оправданы. Кроме того, они значительно меньше сумм, которые, я уверен, сейчас будут выброшены из бюджета на гашение пожара. Выброшены без пользы, без надежды на положительные результаты.

Информация об объемах государственных резервов должна быть публичной, открытой. Не страдает же безопасность государства от того, что гражданам известна сумма валютных резервов НБУ — более 6 млрд. долл. США.

Нет необходимости делать биржевым товаром всю продукцию села. Первоочередным является введение в биржевой оборот зерна. Цены на него сыграют базовую ценообразующую роль в аграрном секторе. Такую же, как для экономики в целом играют цены на энергоресурсы.

Функционирование полноценной биржи — инструмент не только прямого формирования цен на зерно, но и косвенного влияния на стоимость прочих продуктов сельского хозяйства. Однако, в Украине одного лишь биржевого влияния на цены недостаточно.

Цены без ножниц

Слова «ножницы цен» известны, думается, всем. И все понимают, что речь идет о диспаритете цен на продукцию сельского хозяйства и на потребляемую им продукцию других отраслей. В последние годы сложилась, казалось бы, положительная динамика цен на продовольственную и непродовольственную группу товаров (график 2). За период с 1998 года первые подорожали на 81,5%, вторые — на 22,9 % (коэффициент опережения — 1,48).

Но это обманчивая статистика. Она фиксирует розничные цены. Мы же с вами в 2001—2002 годах были свидетелями снижения закупочных цен при неизменных розничных. Хотя важно, какая сумма попадет не в кассу магазинов, а в руки наших крестьян. А здесь статистика неутешительна, особенно по животноводству. Уровень рентабельности продукции сельского хозяйства в прошлом году составлял 4,9%, в частности растениеводства — 22,3 %. Между тем каждая гривня, вложенная в животноводство, принесла 19,8 коп. убытков.

Тенденции развития ценовой ситуации на животноводческую продукцию схожи с динамикой цен на зерно. В прошлом году цены на шерсть и яйца снизились на 21,5 и 20,0%, на мясомолочные продукты — на 10,4%. Средняя цена скота и птицы (в живом весе) составляла в декабре 2002 года 3,2 тыс. грн./т. Против 4,5 тыс. в июле того же года (на 30% меньше). Ситуация в отрасли может обостриться в связи с нынешними прогнозами на урожай, что уже ведет к вырезанию поголовья.

Почти не сомневаюсь в том, какие решения будут искать в этой ситуации. Казалось бы, самое простое и очевидное из них — дотирование продукции крестьян. Напомню, что частично этот инструмент уже действует через систему налога на добавленную стоимость, который не направляется в бюджет, а остается в распоряжении производителей. Осмелюсь заявить о неэффективности (для села) и аморальности (для малообеспеченных) подобных решений.

Задача аграрной политики Украины — устранить диспаритет цен. При стабильном уровне инфляции в структуре индекса цен должны расти составляющие, связанные с продуктами сельского хозяйства.

Дотации, в противовес более эффективным инструментам, не увеличивают финансовой базы села. Например, мы направляем крестьянам 2 млрд. грн. на мясо и молоко. На самом же деле мы дотируем другие секторы экономики, переключая туда потребительский спрос.

Ни для кого не секрет, кто сегодня является основным потребителем мясных продуктов. Это обеспеченные слои населения (прошу не иронизировать по поводу относительности этого понятия в Украине). Дотирование цен для них не увеличивает спрос на мясо (поскольку имеются физиологические ограничения), но позволяет направлять высвобожденные средства на иные потребности. Очевидна и аморальность такого решения. Значительная часть граждан никогда или почти никогда не ест мяса. Именно они должны были бы находиться под опекой государства. Получается же с точностью до наоборот: заботятся именно о тех, кто больше ест, то есть лучше живет, о тех, кто не должен иметь права в нынешней тяжелой ситуации быть потребителем бюджетных средств. Политика — как в известной сказке: битый небитого везет.

Те же 2 млрд. грн. дотаций могли бы почти полностью пойти в село, если бы они направлялись в виде адресной помощи малообеспеченным гражданам. В структуре потребления последних (кроме оплаты жилищно-коммунальных услуг) доминируют продукты питания. И именно сюда, совершенно очевидно, направляется основной прирост их доходов. Кроме того, село получает в этом случае дополнительный финансовый ресурс почти в 2 млрд. грн. через недотированные цены.

Догадываюсь, как в связи с изложенной позицией кое-кто кивнет на Европу — там же дотируют аграрный сектор! Не буду отрицать этот очевидный факт. Но Европа неминуемо придет к отмене подобной политики. Мир все больше ощущает обострение продовольственной проблемы. А дотированные европейские продукты делают неконкурентным привлечение в хозяйственный оборот земель, худших по качеству и находящихся в не очень благоприятных природно-климатических условиях. Разумеется, мировое сообщество стремится изменить существующую ситуацию. И за последние недели мы стали свидетелями первых шагов в этом направлении: уменьшение Европой объемов дотаций и снижение требований к генетически модифицированным продуктам.

Хочу еще раз подчеркнуть важность перехода от размытой системы социальной помощи к адресной. Это необходимо не только в социальном, гуманитарном плане. Это важный фактор поддержки села, выравнивание диспаритета цен (поскольку происходит прирост потребительского спроса на узком сегменте рынка).

Еще одним фактором выравнивания является политический курс на рост реальных доходов населения. Сразу слышу голос скептика. Действительно, у нас в последние годы наблюдалась положительная динамика в этом направлении. А ценовая динамика для крестьян имела противоположную тенденцию.

Причина этого алогичного явления в другом. Многие из вас, глядя на ценники в магазинах или на базарах, могут сказать: да при таких розничных ценах наше село способно не просто выжить, но и подняться на ноги. Однако мы уже убедились, что динамика розничных и закупочных цен в Украине отличается одна от другой, как небо и земля. В цепи «заготовка — переработка — продажа» имеются серьезные сбои. Попробуйте даже не в глубинке продать мясо или молоко. Вам навяжут цену, от которой хоть стой хоть падай. Не лучшими будут результаты попыток прорваться на рынки крупных городов. И в первом, и во втором случае мы имеем дело с явлением, называемым монополизацией рынков.

К разрешению этой проблемы тоже следовало бы подключиться правительству и местной власти. Цепочка от заготовки до продажи должна работать в интересах всех. Необходимо придать серьезные импульсы развитию сети закупки и переработки аграрной продукции мелкими партиями, то есть уничтожить монопольного закупщика и помочь тем, кто не в состоянии продать выращенное. Такой импульс может и должен поступить от правительства. Речь идет о внедрении политики субсидированных (по низким процентным ставкам) банковских кредитов тем, кто начинает деятельность в сфере переработки и заготовки.

Уже сейчас, при формировании бюджета следующего года, исполнительная власть должна задекларировать свои намерения: сколько средств на такие цели предусмотрено, какой объем кредитов будет привлечен. Как, кстати, должна быть задекларирована сумма, предусмотренная на удешевление кредитов АПК, и какой объем кредитов в результате этого будет предоставлен крестьянам.

Я, экономист, не могу понять, какую ценовую политику в АПК намерено проводить правительство. Это недопустимо. В нынешней критической ситуации подобные сигналы крайне необходимы.

Стабильность требует доверия

Вы никогда не задумывались над тем, почему растут цены или почему они не растут? Вторая часть вопроса в нашем контексте более уместна. На многие товары цены в течение нескольких лет остаются стабильными. Обратите внимание, речь идет о свободных рыночных ценах, никем не устанавливаемых. Попробует кто-то погнать цены вверх — товар не купят.

Если же цены растут — тому есть причина.

Продовольственный кризис, лихорадящий Украину, порожден недоверием. Это не конъюнктурная, а структурная проблема. Разве можно было ждать иного, если деятельность в аграрном секторе — это уравнение со многими неизвестными. Вместо четких сигналов правительство увеличивает количество неизвестных в уравнении, продолжает сеять панику.

Мне не удалось услышать серьезных аргументов, кроме того, что причин для ажиотажа нет. Разве успокоят заявления о достаточных запасах зерна, если эти запасы не называются? Неужели эту цифру невозможно озвучить? Трудно понять, почему общественность не знакомят с прогнозами урожая и его структурой, включительно со структурой зерновых. Если же возникает дефицит продовольственного зерна, почему не назвать его объем, определить масштабы импорта, объемы прямого (закупка Госрезервом) и косвенного участия государства в закупках зерновых, объемы интервенции (продажи из резервов) зерна для стабилизации цен и прогноз тех же цен, объемы бюджетной поддержки села, оказавшегося в текущем году в критической ситуации.

Вопросов больше, чем ответов. Хотя ответы должны быть. Поскольку только прогнозируемость, предсказуемость ситуации делает ее стабильной.

P.S. Сначала я собирался завершить статью перечнем шагов, которые необходимо сделать сейчас, в нынешней ситуации: первое, второе, третье, десятое... Но передумал. Я сказал о наиболее принципиальных вещах. Тот же, кто не умеет читать, все равно никаких шагов делать не будет.