АГРАРНАЯ РЕФОРМА: ПЕРСПЕКТИВЫ И УГРОЗЫ

После нескольких лет отсутствия рыночных реформ в сельском хозяйстве, вследствие чего объемы сельхозпродукции сократились на треть, продукции пищевой промышленности — более чем в два раза, а кризис аграрной экономики резко обострился, новый Президент и его команда перешли, кажется, к решительным действиям. Указ о реформировании аграрных отношений следует за указом. Да и в прессе появились десятки статей ученых и публицистов, где анализируются различные аспекты аграрной реформы. Но отдельные проблемы все равно остаются вне поля зрения аналитиков или недооцениваются ими. О некоторых из них и пойдет речь в данной статье.

Фермерский романтизм и реальные реформы

В первые годы, когда на повестку дня встал вопрос о переходе к рыночной экономике, основное внимание уделялось необходимости преобразования неэффективной колхозно-совхозной аграрной экономики в индивидуально-фермерскую. Причем развитие фермерства экономисты и социологи рассматривали как основной фактор подъема сельскохозяйственного производства.

Главным аргументом скорейшей приватизации земли и развития индивидуальных фермерских хозяйств является опыт развитых стран, где сельское хозяйство значительно эффективнее, чем в странах с государственными и «коллективными» формами собственности на землю, а также высока эффективность индивидуальных подсобных хозяйств колхозников и других жителей села. И действительно, приусадебные хозяйства крестьян, располагая только 12% земель и 29% общего поголовья скота, вырабатывают в Украине 40% всей сельхозпродукции, а по отдельным видам, даже по данным неточной госстатистики, и того более: 85% картофеля, 71% — фруктов, 58% — овощей, 48% — яиц, 41% — мяса, 36% — молока. Однако при этом забывают специфику структуры производства в подсобных хозяйствах и тот факт, что значительная часть животноводческой продукции производится с использованием колхозных и совхозных кормов (включая ворованные в колхозах и совхозах), а также на закупленном в торговле хлебе и других продуктах. К тому же такая высокая эффективность обусловлена огромной концентрацией на этих участках ручного труда, которую на всех земельных площадях обеспечить невозможно, даже переселив в село все трудоспособное население Украины.

А без этих факторов увеличение земельных площадей индивидуальных крестьянских хозяйств (тем более в несколько раз) за счет колхозных и совхозных земель не приведет к их столь же эффективному и продуктивному использованию. Надежда на то, что достаточно «раздать» или продать землю крестьянам, как в 20-е годы при НЭПе у нас или в 80-е годы в Китае, — и это приведет к резкому росту эффективности и продуктивности в украинском сельском хозяйстве 90-х, тоже беспочвенна. Ибо успехи тех реформ были основаны на самоэксплуатации ручного труда крестьянами-собственниками в условиях, когда 4/5 населения (в Украине — 70 лет и в Китае 10 лет назад) проживали в селе, где наблюдался избыток трудовых ресурсов. И когда на четырех крестьян, работающих на земле, приходилось 1 — 2 городских жителя, которых нужно было обеспечить продовольствием.

Сейчас в Украине, где на трех городских жителей приходится один сельский, а из последних половина пенсионеров, возможности индивидуальных фермерских хозяйств, основанных на ручном труде, крайне ограничены. Без необходимой технической базы и соответствующей инфраструктуры они не способны обеспечить даже минимальные потребности городов в продовольствии и эффективную обработку всех сельхозугодий. Нынче уже нет и большой семьи как кадровой основы для массового примитивного фермерства, но еще нет малой техники для механизации небольших фермерских хозяйств. Вся техника, которая есть и выпускается у нас, является не только низкоэффективной, но и приспособленной для больших колхозов и совхозов-латифундий; ее крайне мало для миллионов (а не тысяч) фермерских хозяйств. Нет и необходимой инфраструктуры снабжения села запчастями, ремонта техники, обеспечения удобрениями, гербицидами, горючим и т.д.

Значит, в ближайшие годы даже если будет создана необходимая правовая база, фермерство Украины имеет достаточно ограниченные перспективы и не сможет стать доминирующей формой ведения сельского хозяйства. Хотя, конечно, отдельные фермеры во главе с «крепкими мужиками» и могут показывать примеры эффективности вопреки всем условиям.

Поэтому административный раздел колхозов и совхозов, принудительная фермеризация (как и коллективизация 30-х годов) могли бы иметь скорее разрушительные, чем позитивные последствия.

И в этом плане гораздо более перспективной является программа ускорения аграрной реформы Леонида Кучмы, сформулированная в его докладе на Верховном Совете и Указе «О неотложных мерах по ускорению земельной реформы в сфере сельскохозяйственного производства», которая предполагает паевание колхозных земель между крестьянами, сертификацию земельных паев и превращение крестьян в акционеров-пайщиков с правом их наследствования, продажи, дарения как ценных бумаг, и правом свободного выхода из коллективных хозяйств вместе со своими паями земли и техники.

Такой подход позволит провести мягкую трансформацию государственных совхозов и огосударствленных колхозов в различные виды частных сельскохозяйственных предприятий: акционерно-паевые, индивидуально-фермерские, кооперативы нового типа; откроет возможности свободного выбора формы хозяйствования (оставаться ли крестьянам в составе акционерного общества пайщиков, созданного на основе колхоза, выделиться со своим паем в частное (фермерское) хозяйство, создать с рядом других акционеров малый кооператив либо продать свой пай другому физическому или юридическому лицу). При этом эффективные и прибыльные колхозы и совхозы с высокими доходами работников смогут сохранить, как правило, своих работников-акционеров, не допустить раздробления технической базы и инфраструктуры, потерь специалистов — инженеров и агрономов, а следовательно будут в состоянии противостоять дальнейшей деиндустриализации сельского хозяйства и распространению примитивных форм хозяйствования, основанных на ручном труде. Благодаря возможностям севооборота, технической оснащенности, специализации, разделению труда, они смогут конкурировать с фермерскими хозяйствами.

Малоэффективные же акционерно-паевые общества смогут или сменить руководство, или распадутся, ибо их покинут самые инициативные и трудоспособные члены. И произойдет это естественным путем, без административного вмешательства государства.

Но к реформированию собственности проблема аграрной реформы не сводится. Необходимы изменения во всей системе регулирования аграрных отношений, наиболее болезненными из которых являются проблемы кредитования сельского хозяйства, госзакупок сельхозпродукции, а также налогообложения, занятости и безработицы, права свободной (или несвободной) продажи и покупки земельных участков.

Можно ли отказаться от льготного кредитования сельхозпредприятий и государственных
закупок?

Ежегодные эмиссионные кредиты для проведения весенней посевной кампании и закупок сельхозпродукции в августе-октябре и прежде всего зерновых, семян подсолнечника, сахарной свеклы — головная боль украинской экономики. Ведь вследствие того, что в бюджете нет реальных денег на кредитование сельского хозяйства и государственных закупок сельхозпродукции, а государство вынуждено каждый год прибегать для этих целей к очередной кредитной эмиссии, и происходил в 1992 — 1994 годах взрыв инфляции в сентябре-декабре каждого года и обвальное (в 3 — 5 раз) падение курса национальной валюты. На разрыв этого порочного круга (эмиссия — кредиты — инфляция — очередная эмиссия и т.д.) и направлены новые указы Президента Украины от 16 и 18 января 1995 года «О государственном контракте на сельскохозяйственную продукцию на 1995 год» и «О мерах по реформированию аграрных отношений», которые предполагают переход от государственных закупок сельхозпродукции к такой практике, когда «производители сельскохозяйственной продукции самостоятельно распоряжаются своей продукцией, реализуя ее по контрактам (включая государственные) и другим договорам через биржи, торговые и контрактовые дома, заготовительные и посреднические организации». При этом государственный контракт фактически ограничивается потребностями в продукции сельского хозяйства бюджетной сферы и формирования резервного фонда. Причем реально государственные закупки для бюджетной сферы можно ограничить организацией питания в армии, больницах, детских садах и школах, а не потребностями всех работников бюджетной сферы, ибо последние пользуются торговой сетью общего назначения и не могут быть отделены от других групп населения без введения карточной системы или других форм гарантированного и нормированного обеспечения, о котором пока не идет речь. А это значит, что объем государственного контракта в натуральном выражении будет в нынешнем году уменьшен в десятки раз, а о льготном государственном кредитовании сельхозпроизводителей пока нет и речи, ибо Национальному банку поручено решить вопрос только «относительно кредитования коммерческими банками Украины сельхозпроизводителей под залог продукции будущего урожая».

Не имея же государственных льготных кредитов, предприятия сельского хозяйства смогут провести весенние полевые работы или получив под реальные проценты кредит в коммерческом банке, или заключив фьючерсные контракты на продажу продукции с торговыми, заготовительными и посредническими организациями. Однако механизм фьючерсных и форвардных сделок только начинает отрабатываться, а коммерческие банки вряд ли рискнут даже под залог будущего урожая предоставлять кредиты убыточным колхозам и совхозам, уже имеющим большие долги. В результате весенние полевые работы в определенной части могут быть просто сорваны, что приведет к очередному падению объемов продукции сельского хозяйства. Кроме того, даже те организации, которые получат коммерческие кредиты, будут вынуждены резко поднять цены на продукцию нового урожая (вследствие удорожания затрат на технику, горючее, удобрения, а также процентов по кредитам, которые войдут в себестоимость продукции), поэтому и без кредитных эмиссий избежать ценового и инфляционного скачка вряд ли удастся.

Но главная угроза в нынешних условиях состоит в другом. Ведь фьючерсные контракты с сельхозпроизводителями будут заключать в основном торгово-посреднические организации, а не предприятия пищевой промышленности, которые не располагают суммами в триллионы карбованцев и не в состоянии вывести их на несколько месяцев из оборота. Учитывая же низкую покупательную способность нашего населения, а также тот факт, что в 1995 году, согласно постановлению Кабмина от 18 января, из всех видов сельхозпродукции квотированию и лицензированию для экспорта подлежат только зерновые, торговые и посреднические организации, в основном будут закупать по фьючерсным контрактам продукцию для ее продажи за рубежом. И вывезут эту продукцию без задержек уже в июле-октябре, не откладывая контракт в «долгий ящик», ибо заинтересованы в ускорении оборота товаров и денег, понимают, что государство может изменить «правила игры», а, следовательно, деньги надо ковать, «пока горячо». В результате, во-первых, упадут объемы производства сельхозпродукции, поскольку не у всех производителей будут средства для проведения сельхозработ, а, во-вторых, значительная часть этой продукции уйдет за рубеж, а Украина зимой 1995 — 1996 года может оказаться перед угрозой голода или государственных закупок за валюту продовольствия по импорту. Да и избежать осенне-зимнего ценового и инфляционного скачка вряд ли удастся — как из-за резкого разрыва между ограниченным предложением и малоэластичным спросом на сельхозпродукцию, так и из-за того, что инфляция в Украине носит преимущественно характер инфляции затрат (а затраты без льготных кредитов будут еще выше, чем раньше). Нетрудно спрогнозировать и эмиссию, ибо в условиях скачка цен на продовольствие правительство и парламент вынуждены будут пойти на увеличение социальных выплат — пенсий, зарплат бюджетным работникам и т.д.

Возникает вопрос: учитывают ли разработчики президентских указов и правительственных постановлений побочные последствия принятых ими решений, разработаны ли ими прогнозные сценарии развития событий, и какие меры они собираются принимать, чтобы события не пошли по самому худшему сценарию? Вопросы эти остаются пока без ответов.

Превращение земли в товар: мифические и реальные угрозы

Вопрос о превращении земли в Украине в товар, и прежде всего о свободной купле-продаже земли, решения которого сейчас добиваются рыночники-экономисты, наталкивается сегодня на противодействие различных сил среди политиков левой ориентации и аграрного лобби. При этом выдвигаются как политические, так и экономические контраргументы. Для коммунистов, социалистов и аграрной номенклатуры на первом месте — политико-идеологические факторы недопущения частной собственности на землю и купли-продажи земли. А именно: земля — это общенародное достояние, нельзя допустить продажи земли, ибо ее скупят сейчас не крестьяне, а мафиози и иностранцы, и мы будем через несколько лет жить уже не на своей земле. Большинство этих аргументов очень слабо рационально обоснованы, ибо зиждятся на эмоциях и вере, и не на фактах и рациональных доводах, и опровергать их нет особого смысла. Тем более, что если иностранные граждане или фирмы и скупят какую-то часть земель, то, как и недвижимость, земля является таким товаром, который нельзя увезти за границу. Ее нужно будет использовать для производства в нашей стране, с применением нашей рабочей силы (крайне маловероятно, чтобы американские или европейские фермеры захотели приехать в массовом количестве в Украину и работать на земле). Да и продукцию в основном будут пытаться реализовывать в Украине и других странах СНГ, ибо европейский и американский рынок сельхозпродукции и так перенасыщен. Поэтому политические страхи по поводу свободной купли-продажи земли, на наш взгляд, безпочвенны и надуманны. Однако, кроме политических, есть еще и экономические факторы. Ведь приватизация земли и создание рынка земельных участков не самоцель, а средство повышения эффективности производства сельхозпродукции. И в этом плане нельзя рассчитывать, что создание условий для свободной продажи земли автоматически приведет к ее эффективному использованию, а не к спекуляции земельными участками и выведению значительной части земель из сельхозоборота. И такая угроза в нынешних условиях весьма реальна.

По расчетам члена-корреспондента Украинской академии аграрных наук В.Трегубчука, мафиозные и теневые экономические структуры, которые накопили 15-25 млрд. долларов, после разрешения на свободную продажу земли могут скупить от 1,5 до 4 млн. гектаров земли в Украине, что составляет 4-10% общей ее площади. Даже если бы это было так мало в процентном отношении, то в условиях дефицита продовольствия и это представляло бы серьезную угрозу для обеспечения населения, так как трудно поверить, что «теневики», умеющие делать деньги «из воздуха», смогут организовать эффективное использование земель для сельскохозяйственного производства. Но дело-то в том, что возможности теневиков В.Трегубчук оценивает по мировым ценам (6-10 тыс. долларов за 1 гектар земли), а кто сказал, что собственники, особенно мелкие, смогут продать в Украине свои участки по мировым ценам? Естественно предположить, что сельскохозяйственные земли в первые годы будут продаваться по ценам значительно ниже мировых, ибо теневые структуры, которые и располагают значительными финансовыми ресурсами, смогут играть долгое время «на понижение», используя все экономические и внеэкономические средства (включая подкуп властей, устранение конкурентов). И сколько бы в законах ни указывалось, что сельскохозяйственные земли продаются с целью их использования по прямому назначению, невозможно надеяться, что теневые структуры будут пытаться создать на них эффективные продовольственные фирмы, а не попросту имитировать производство. Главной целью таких структур будет скупка земель с целью их последующей перепродажи, т.е. спекуляция земельными участками. Такая спекуляция не так страшна в развитых рыночных странах, где стоит задача не допустить перепроизводства сельскохозяйственной продукции, но она может иметь самые печальные последствия в Украине, где сельское хозяйство является важным источником и валютных поступлений, и бартера за энергоносители. Учитывают ли вероятность такого сценария в ближайшие год-два нынешние президентские аналитики?

Аграрная реформа и безработица

Реорганизация колхозов и совхозов, развитие фермерства и частного предпринимательства неизбежно приведет к сокращению рабочих мест, вследствие не технического перевооружения села (о котором в ближайшие годы думать не приходится), а прежде всего интенсификации труда. Поэтому в ближайшие 2-3 года возможно появление сотен тысяч безработных на селе, в то время как сейчас по официальным данным безработных в различных регионах единицы. В ряды безработных вольются также десятки и сотни тысяч переселенцев из городов, поскольку, в отличие от «советских» десятилетий, в последние годы миграция горожан в сельскую местность (даже по официальным данным, т.е. с изменением прописки) значительно превышала миграцию крестьян в города. Не следует также забывать, что сотни тысяч «маятниковых» мигрантов, которые ежедневно ездили на работу в города, сейчас теряют ее вследствие сокращения штатов на промышленных и строительных предприятиях и разрушения нормального транспортного сообщения. Возможности же поиска нового места работы в сельской местности во много раз меньше, чем в городах (кроме сезонных работ в период уборки урожая), что может резко обострить социальную напряженность, привести к значительному ухудшению криминогенной ситуации.

Но проблема эта недооценивается. Как считают академики УААН В.Юрчишин и П.Гайдуцкий, профессор Л.Шепитько и академик НАН Украины А.Онищенко, в селах в расчете на 1000 жителей занято в социальной сфере (образование, здравоохранение, культура, торговля, транспорт, коммунальное хозяйство) вдвое меньше работников, нежели в наших городах, не говоря уже о цивилизованных странах. Следовательно, селу есть где трудоустраивать тех людей, которые будут освобождаться из сельскохозяйственного производства. Ведь здесь нужно создать около миллиона рабочих мест.

Но возникает вопрос, где взять многотриллионные капитальные вложения для создания этих рабочих мест и их эксплуатации, тем более, что значительная часть социальной сферы — это бюджетные организации. У государства этих средств не было и во времена Госплана и всеобщей распределительной системы, а сейчас оно вообще банкрот. А рассчитывать на частные капитальные вложения в ближайшие годы тоже не приходится, ибо предприятия эти вряд ли будут рентабельными ввиду всеобщего обнищания сельского населения, резкого снижения платежеспособного спроса на услуги, натурализации хозяйства. Да и для превращения малоквалифицированных колхозных и совхозных рабочих в работников образования, культуры, здравоохранения, бытового и торгового обслуживания нужно время и большие средства. Поэтому трудоустраивать сельских безработных придется на сезонных работах в коллективных и фермерских хозяйствах и, вопреки нынешним законам, все же наделять небольшими участками земли (без права продажи на ближайшие 5-10 лет), чтобы они смогли прокормить себя и свои семьи.

Зачем нужен высокий земельный налог

Чтобы интенсифицировать реформы в сельском хозяйстве, не допустить широкомасштабной спекуляции земельными участками и неэффективного использования земли, а также ускорить поиск эффективных собственников (акционерных, коллективных, индивидуальных), необходимо задействовать экономические рычаги для регулирования земельных отношений. И главным среди них должна стать, на наш взгляд, замена для сельхозпроизводителей налогов на добавленную стоимость и на прибыль (последней во многих хозяйствах просто нет) на дифференцированный по зонам и местоположению (сельские, пригородные и городские земли) налог на землю. Размер этого налога нужно резко увеличить против существующего, так как он в натуральном выражении равен стоимости нескольких мешков картофеля или зерна с гектара. Налог этот должен быть на уровне 20-25% стоимости среднего урожая с единицы земельной площади. Только тогда покупка земли с целью ее последующей перепродажи станет совершенно невыгодной: налог «съест» всю возможную через несколько лет прибавку к стоимости земли. Неэффективные же колхозы и совхозы вынуждены будут самоликвидироваться в связи с банкротством, ускорится создание на их базе эффективных акционерных фермерских или коллективных хозяйств.

Естественно, что высокий налог на землю может ударить и по эффективным производителям, если не будет создана система «возвращения» части этих налогов сельхозпроизводителям через высокие цены (выше рыночных) при государственных закупках сельхозпродукции. Чем больше такие поставки, тем большая часть этих налогов будет возвращена эффективным производителям. Малоэффективные же хозяйства и собственники неиспользуемых земель вынуждены будут нести огромные убытки и продавать свои участки за долги эффективным производителям. Да и у государства не будет болеть голова из-за госпоставок продукции, ибо по несколько более высоким ценам, чем рыночные, сельхозпроизводители сами будут предлагать эту продукцию государственным заготовительным организациям.

Конечно, некоторых либеральных экономистов могут покоробить необходимость сохранения массовых государственных закупок сельхозпродукции, государственных закупочных цен (хоть и выше биржевых) и другие меры вмешательства государства в регулирование земельных отношений. Да и сама предлагаемая система налогообложения, компенсаций и закупок достаточно сложна, тем более, что многие экономисты и чиновники хотели бы снять с государства бремя проблем села и продовольственного обеспечения граждан и переложить его на рынок, который сам все отрегулирует. Но до тех пор, когда у нас будут эффективный сельский собственник и саморегулируемый рынок, когда государство почти перестанет вмешиваться в эти процессы, нужно еще дожить. А пока необходимо использовать переходные формы, которые приблизят нас к цивилизованному рынку.