НАУКУ — В ПРОИЗВОДСТВО: ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА СО СМЫСЛОМ

Как соотносятся между собой суммы, выделяемые западными фирмами на научные исследования (так называемые R&D), и коммерческий успех этих фирм? Попытку найти ответ на этот далеко не риторический вопрос предприняли сразу три независимые группы экспертов: американская компания Arthur D. Little Inc. и английские International R&D Scoreboard и Lehman Brothers.

В частности, Рон Джонаш из Arthur D. Little Inc. составил специальную таблицу расходов на научные исследования для 669 крупнейших международных компаний и попытался проанализировать, в каких случаях подобные траты являются обоснованными, в каких - излишними, а в каких - недостаточными. Фаворитом, с его точки зрения, явилась компания Gillette Corp., которая тратит на эти цели 2,2% от оборота, составившего за прошлый год 10 миллиардов долларов. Для производителя бытовых товаров этот процент достаточно высок (в среднем по отрасли он примерно в два раза ниже), однако не выдерживает никакого сравнения с Microsoft Corp., например, которая тратит на эти же цели чуть ли не пятую часть суммы своего годового оборота. Правда, и объемы продаж акций Gillette приблизительно в 1,5 раза выше, чем в среднем по рынку ценных бумаг, а акционеры, которые 10 лет назад вложили в акции этой компании деньги, увеличили свои сбережения более чем в 10 раз.

Не меньше впечатляют успехи и компании Valeo SA, французского производителя комплектующих для автомобилей, которая в прошлом году присоединила к себе ITT Industries Inc., занимавшуюся производством электрооборудования. Valeo SA тратит на научные разработки от 6 до 9% своего оборота, а стоимость ее акций с начала 90-х годов увеличилась в 4 раза.

В то же время Рон Джонаш подчеркивает, что если в начале этого десятилетия увеличение доли расходов, выделяемых на научные исследования, было залогом уменьшения стоимости товара и, соответственно, залогом коммерческого успеха компании, то сейчас ситуация в значительной степени изменилась. В частности, компания Chrysler Corp. заслужила его более чем лестную оценку тем, что она не увеличивала расходы по данной статье, а изменила сами правила внедрения инноваций. «Компании удалось привлечь своих поставщиков к участию в научно-технических разработках таким образом, что самые новейшие технологии немедленно включались в производственный цикл на любой его фазе, от зарождения идеи до серийного производства». Стоимость акций этой компании возросла с 75 центов в 1981 году до 56 долларов на момент слияния с Daimler-Benz AG.

Очень выгодной считает Рон Джонаш и стратегию американской сталелитейной компании Nucor Corp., которая 10 лет назад за 300 миллионов долларов приобрела никем не испытанную немецкую технологию тонкого литья и благодаря этому вырвалась в международные лидеры металлопроизводителей. С тех пор компания не проводит своих собственных научных исследований, но к ее руководству постоянно обращаются с предложениями различных инноваций ученые и технологи со всего мира. «К нам ежегодно обращаются несколько сот людей со своими идеями, - говорит Джон Корренти, президент компании. - 90 процентов этих идей не стоят даже выеденного яйца. Изредка встречаются хорошие идеи, которые, к сожалению, не в состоянии принести никакого экономического эффекта».

Поэтому г-н Корренти считает, что умение рационально тратить деньги на научные разработки само по себе является очень непростым навыком. «Это как гоночный автомобиль, - объясняет он. - Вы можете купить себе самый совершенный гоночный автомобиль. Но для того, чтобы победить в гонках, вы еще должны обладать знаниями и способностями, которые позволят вам им управлять». К тому же он подчеркивает, что выделение в бухгалтерских отчетах графы R&D скорее связано с налоговыми нюансами и достаточно редко отражает истинную политику компании в этом вопросе.

Тем не менее специалисты из International R&D Scoreboard, которые сопоставили траты на научные исследования 300 крупнейших компаний мира, пришли к выводу, что в среднем эти расходы выросли на 12,8% и достигли в целом 216 миллиардов долларов за прошлый год. Это самый большой скачок за последние 8 лет, в течение которых компания ведет подобную статистику. Причем в основном за такое резкое увеличение расходов «ответственны» 133 компании, которые повысили свои расходы на науку в среднем на 17%. При этом самые крупные и самые наукоемкие компании оказались и самыми расточительными. Microsoft Corp., в частности, увеличила свои расходы на R&D на 34% до немалой суммы в 2 миллиарда долларов, что составило абсолютный рекорд по относительной величине расходов - почти 17% от оборота. Правда, в абсолютных величинах Intel Corp. тратит еще больше - 2,4 миллиарда долларов, что на 30% больше, чем в прошлом году, но от оборота все равно составляет скромные 9,4%.

Еще больше долларов тратит International Business Machines - аж 2,6 миллиарда, что составляет всего 5,5%. Правда, Майкл Мэрфи, редактор California Technology Stock Letters, считает, что IBM тратит свои деньги достаточно малоэффективно. На примере наукоемких производств, утверждает он, определить эффективность капиталовложений в научные исследования достаточно просто. Для этого нужно подсчитать, какая часть прибыли компании за последние три года обеспечивалась именно инновационными разработками. В частности, в случае с IBM эта часть составляет 30-40%, а в случае с Intel - все 100%.

И все же больше всего денег на научные разработки тратят фармацевтические компании. При этом эффективность их затрат оценить совершенно невозможно, так как в последнее время наметилась стойкая тенденция разрабатывать наиболее выгодные с коммерческой точки зрения препараты в результате обнаружения побочных эффектов соединений, используемых совершенно для других целей.

Средний показатель расходов на R&D для таких компаний составляет 16-17%, и при правильно просчитанной стратегии капиталовложений, быстром внедрении новых разработок в производство, а также грамотном маркетинге и своевременном обеспечении появления препаратов следующего поколения большего и не требуется. По крайней мере швейцарская компания Roche Holding AG, которая прославилась тем, что в 80-е и начале 90-х годов выделяла на научные разработки по 23% своего оборота, не смогла обогнать своих менее расточительных (или более рациональных) соперниц. Зато британская Glaxo Wellcome PLC, которая ограничивается скромными 14%, на смену уже снявшему сливки с международного рынка противораковому препарату Zantac подготовила более 20 новинок, среди которых есть новые препараты от СПИДа и от гепатита В. При этом коммерческий успех компании обеспечивается не только хорошо организованной научно-исследовательской работой, но и мощной маркетинговой кампанией. В частности, еще не прошедших окончательное утверждение препаратов уже с нетерпением ожидают сотни миллионов пациентов, которые заблаговременно получили индивидуальные бесплатные консультации по прямому телефону. В среднем период времени, который необходим новому препарату для преодоления пути из лаборатории до аптечного прилавка, составляет 8 лет, и специалисты компании постоянно заботятся о том, чтобы действие этого конвейера не прекращалось ни на секунду.

Наверное, вывод, к которому пришли все три группы экспертов, не покажется таким уж неожиданным: чаще всего компании страдают не от недостатка денег, а от недостатка здравого смысла. Тем компаниям, у которых денег много, этот вывод может оказаться не слишком утешительным. Зато он способен в значительной степени обнадежить тех, кто раньше оправдание своей малоэффективной работе искал именно в недостатке финансов.