НА ВОЙНЕ — КАК НА ВОЙНЕ

Даже если она экономическая

К городским базарам местные власти испытывают давнее и основательное неравнодушие. Сейчас в миллионном городе работает 20 официальных рынков разной специализации, прибыль от деятельности которых обеспечивает приличную подпитку истощенной дефицитом казне. И это без каких-либо затрат, за исключением разве что нескольких листов бумаги, на которых излагаются основные принципы деятельности «супермаркетов» постсоциалистической эпохи.

В исполкомовских замыслах - создание в ближайшем будущем еще 11 рынков. Хотя в силу торговой активности населения, вызванной известными экономическими обстоятельствами, эти планы в действительности уже значительно перевыполнены. Причем базары и базарчики продолжают плодиться с неимоверной быстротой: возле проходных предприятий и учреждений, на остановках общественного транспорта - словом, везде, где наблюдается большое скопление людей. Власти это раздражает - да и как иначе реагировать на упущенную прибыль. Ведь на так называемых местах стихийной торговли нет никакой возможности взимать сборы и платежи.

Свою непокорность торговцы объясняют просто и убедительно: если условия для работы что на тротуаре, что на узаконенной территории по части удобств практически ничем не отличаются, то какой же смысл нести дополнительные затраты? Да и «правила игры», устанавливаемые властями, чересчур нестабильны - в течение десяти месяцев положение о рыночном сборе изменялось дважды. Ясное дело, не в сторону уменьшения. По свидетельству продавцов, суммы так называемого местового и ежеквартальных фиксированных платежей увеличились в 9 раз, отчисления в Пенсионный фонд - с 9 до 34 процентов от суммы чистого дохода. И это при том, что, несмотря на людское столпотворение в базарных рядах, торговля подъема не испытывает. К примеру, на одном из наиболее оживленных городских рынков, располагающем 2,7 тысячами торговых точек, постоянно заняты не больше половины мест.

Тем не менее, власти не считают это поводом для послаблений. «Стихийным рынкам мы объявляем экономическую войну» - было заявлено на одном из совещаний в горсовете с участием руководителей правоохранительных органов. Впрочем, «боевые действия» велись и до их официального провозглашения. На одной из противоборствующих сторон (держу пари, вы сами догадаетесь, на какой) активно выступают даже «соколы» и «беркуты». Сохраняющее же нейтралитет население по этому поводу непременно язвит - дескать, дюжим молодцам больше нечем заняться.

В более благоприятные времена мнение широких общественных масс, возможно, было бы иным, но сейчас, когда явная и скрытая безработица оставляет многих без средств к существованию, человек, пытающийся хоть как-то свести концы с концами, вызывает не осуждение, а скорее сочувствие. И вряд ли кто-нибудь верит, что частная торговля способна принести большие прибыли тем, кто ею занимается. Значительной части торговцев полученных доходов едва хватает для удовлетворения минимальных жизненных потребностей. Их заработки значительно ниже, чем у работников относительно благополучных предприятий. Поэтому и неудивительно, что в стремлении сократить накладные расходы коммерсанты вынуждены вести свою деятельность на грани закона и даже отдавать предпочтение явно криминальным методам. Стремление же властей навести порядок нередко наталкивается на противление предпринимателей, а то и дает результаты, противоположные декларируемым.

Процесс дисциплинирования базарной среды Запорожья имеет уже многолетнюю историю. Еще в апреле 1990 года решением горисполкома № 171 предписывалось упорядочить торговлю в районе Центрального рынка. Наведение порядка сводилось к запрету всех видов торговли и оказания услуг на примыкающей к нему улице Анголенко, превратившейся, по сути, в филиал базара. Торговый люд отреагировал по тем временам непривычно бурно, направив делегацию в органы областной и городской власти. Формально продавцы получили от ворот поворот, но на практике все осталось по-прежнему. И лишь четыре года спустя городским властям удалось решить проблему барахолки, переселив ее на близлежащий пустырь, опоясанный железнодорожным полотном и трамвайными путями. Насколько удачно было выбрано место, можно судить хотя бы по тому, что под территорией нового рынка проложены высоковольтные кабели, а над скопищем металлических лотков, торгующего и покупающего люда - линия электропередачи мощностью несколько киловатт.

Едва откипели одни страсти, как масла в огонь подлило очередное решение. В апреле минувшего года торговцам с обжитого места на Крытом рынке велено было перебазироваться на возведенный близ Днепра новый Вознесеновский вещевой рынок. Сказать о том, что переселение проходило весьма болезненно, - это почти то же самое, что промолчать. Ведь продавцам снова пришлось нести затраты, приостанавливать торговлю на время переезда и обустройства.

В принципе, идея направить частную торговлю в цивилизованное русло не по нутру лишь ограниченному кругу продавцов. Большинство из них - за порядок. Но общаясь с торговцами, не раз приходилось слышать от них упреки в адрес властей, которые, по их мнению, никак не могут избавиться от неприязни к «спекулянтам». И коль нет возможности извести таковых как класс, то на вооружение принимается метод их эксплуатации, как говорится, по полной программе. В качестве примера может служить история так называемой «стометровки» - отрезка улицы Сталеваров, примыкающего к Крытому рынку. На законном основании представители малого бизнеса разместили там торговые киоски, а через некоторое время власти, озабоченные архитектурным обликом города, принимают решение, обязывающее коммерсантов взамен старых киосков поставить новые - типовые, внешне более привлекательные. На принудительной перестройке никто не настаивал, но в случае несогласия торговцы лишались обжитых мест. Спустя некоторое время та же история повторяется за квартал от «стометровки» - на площади Маяковского. С той лишь разницей, что другие торговцы поставлены перед фактом поиска десятков тысяч долларов на сооружение новых «малых архитектурных форм».

Очередным конфликтом был отмечен и конец прошлого года. Для строительства рынка в Бородинском микрорайоне городские власти на условиях пятилетней аренды предоставили площадку многопрофильному предприятию «Диапазон». Предприятие изготовило проект, сметная стоимость которого после переделки с учетом замечаний составила 120 млрд. карбованцев. Но когда работы нулевого цикла были завершены, появилось распоряжение горисполкома о запрете строительства в связи с «изучением ситуации на месте», встречей с жителями микрорайона, а также с учетом решения рабочего совещания. Что мешало чиновникам изучать, встречаться и совещаться если не до принятия собственного решения о строительстве год назад, то хотя бы до начала работ - остается загадкой. Зато известно, что предприятие уже потратило средства. Хуже того - согласно заключенным с «Диапазоном» двусторонним договорам долевого участия в строительстве рынка задействованы частные предприниматели и рядовые граждане. Внеся определенные суммы, которые уже освоены или использованы на закупку материалов и оборудования, они тем самым оказались в положении вкладчиков небезызвестного МММ.

Несложно предугадать, что очередной конфликт может обернуться скандалом, коих и так уже больше чем достаточно в виде акций протеста представителей мелкого торгового бизнеса. Проще всего, конечно, оценивать их как бесчинства малограмотной толпы, подогретой алкоголем и направляемой воротилами теневого капитала (такую оценку получила в одной из местных газет демонстрация в связи с введением патента на отдельные виды предпринимательской деятельности). Однако, по свидетельству администрации одного из рынков, у шести из каждого десятка торгующих - высшее образование, место за прилавками занимают даже восемь кандидатов наук. Всего же только официальные запорожские базары предоставляют работу почти 50 тысячам человек. Такой «штат» в несколько раз превышает количество занятых на самых крупных предприятиях региона. Поэтому любые предпринимаемые меры, сколь бы благородную цель они ни преследовали, вряд ли окажутся успешными, если будут осуществляться вопреки или без учета интересов столь многочисленного социального слоя.