ГОД ХОЛОДНОГО ДУША

Уходящий финансовый год принес много разочарований и печали. Украина больно ушиблась о многие углы и наступила на многие грабли. Зато у страны появился шанс поумнеть.

В начале года очень немногие боялись будущего. 1997-й был очень удачным, возможно, самым удачным за постсоветское время. Перестала быть проблемой инфляция, снизившись с 40 до 10%, реальный курс новой национальной валюты - гривни - вообще укрепился. Очень уверенно развивалась банковская система, научившаяся зарабатывать деньги на большом денежном рынке. Вместе с банками росли и банкиры, овладевая новыми технологиями и новыми инструментами. Финансовый бизнес вырос и усложнился до такой степени, что во многом стал напоминать аналоги в высокоразвитых западных странах.

Имея такой задел, в 1998 год местные финансисты вступили с уверенным оптимизмом. Правительственный прогноз, предусматривавший полупроцентный экономический рост, казался вполне реальным или даже пессимистичным.

Однако на самом деле под финансы страны была заложена бомба. Украину ждал мощный бюджетный кризис, при этом фактически неотвратимый: с одной стороны, его основы были заложены еще в прежние годы, а с другой - власти были неспособны к реформам, которые могли бы изменить ход событий.

Во-первых, в стране были созданы все условия для дальнейшего сокращения легальной экономики, то есть для снижения собираемости налогов. Во-вторых, бюджетные расходы на 1998 год были чрезмерно велики и финансировать их можно было только за счет новых заимствований. Между тем уже к началу года правительство стало должником, который уже вызывает подозрения у кредиторов и которому трудно брать новые деньги взаймы. Еще осенью 1997 года часть иностранных инвесторов начали продавать государственные облигации Украины, что самим правительством объяснялось как последствия индонезийского кризиса. Хотя проблемы заемщика были в нем самом.

Первым об этом сказал Международный валютный фонд, который в январе потребовал от Украины секвестирования бюджетных расходов 1998 года. Власти легко с этим согласились, издав Указ Президента о сокращении бюджетного дефицита с 3,4 до 2,5% ВВП. Однако на самом деле расходы не уменьшались, а росли. В частности, в феврале-марте Киев дважды разместил на европейском рынке еврооблигации, истратив львиную часть выручки для погашения пенсий и зарплат в ходе выборов нового парламента. Фонд немедленно закрыл годовую кредитную программу stand-by, заморозив тем самым кредиты Всемирного банка. Прекращение финансирования со стороны основных кредиторов впоследствии стало одной из причин резкого падения курса гривни, однако в апреле об этом никто не думал. Правительство полагало, что легче снова взять деньги, продав евробонды, нежели форсировать непопулярные реформы по требованию назойливого МВФ.

В это же время внутренний финансовый рынок лихорадило. Тогда он действительно являлся настоящим рынком и очень чутко реагировал на сгущавшиеся тучи. Несмотря на все усилия властей, которые стали наращивать доходность своих облигаций, умеющие считать и видеть будущее иностранные инвесторы один за другим продавали украинские ценные бумаги. В результате валютные резервы Национального банка быстро начали таять. Только в первом квартале Нацбанк потратил на валютные интервенции более 600 млн. долларов. Это начало беспокоить Институтскую, и в феврале главный банк в течение двух недель прекратил поддерживать курс гривни, который сразу упал на 4%. Что было первым сигналом курсового обвала в будущем.

Однако курсом проблемы не ограничились. В результате оттока капитала нерезидентов Минфин уже не мог рефинансировать внутренний долг, как в прежние годы. Испытывая дефицит средств, министр финансов Игорь Митюков раз за разом обращался к главе НБУ Виктору Ющенко с просьбой дать денег путем покупки новых облигаций. Доля Национального банка в общем объеме размещения новых ОВГЗ возросла до 60-80%. При покупке облигаций НБУ эмитировал новые деньги, что фактически противоречило его задачам поддержания стабильности курса и цен. Чтобы нейтрализовать негативные последствия печатания денег, НБУ начал поднимать процентные ставки и сворачивать рефинансирование банков. Апогей пришелся на 7 июля, когда учетная ставка Нацбанка составила 82% против 35% в начале года.

Рост процентных ставок сделал банковские кредиты еще более недоступными для экономики. К июлю гривневые кредиты банков стоили для предприятий уже 52%, а их объем возрос всего на 5% с начала года против 34% в 1997 году. Относительно здоровая монетарная политика 1997 года была забыта. На фоне ее ухудшения банковский бизнес практически прекратил развиваться, внедрение новых финансовых инструментов было свернуто, а сами банкиры начали испытывать страх перед будущим. К лету многие из них начали понимать, что взрыв неизбежен.

Вопреки всему этому, легальная экономика медленно росла. Вероятно, благополучный 1997 год все же создал некоторые предпосылки для экономического роста, и за январь-июль ВВП увеличился на 0,4%, что с восторгом было встречено в правительстве. Однако шансы на дальнейший рост стремились к нулю, так как у бомбы уже был включен часовой механизм: чрезмерные бюджетные расходы привели к тому, что Украина потеряла 2/3 своих валютных резервов.

После погашения Минфином 12 августа кредита японской компании Nomura валютные резервы Национального банка упали до 1,1 млрд. долларов против 2,3 млрд. в начале года. Фактически курс национальной валюты остался без поддержки властей. 14 августа валютный рынок дестабилизировался под влиянием российского кризиса, и страдающий от дефицита резервов Нацбанк прекратил поддерживать курс. В этот момент бюджетный кризис в Украине перерос в финансовый. Дальнейшие события остались в памяти у большинства: падение курса гривни на 60%, полное разрушение денежного рынка, отток вкладов из зашатавшихся банков, увеличение инфляции выше уровня 100% годовых и новый виток экономического спада. Уже в августе Госкомстат снова констатировал падение ВВП, а всего за 11 месяцев года легальная экономика сократилась на 1,2%. Год надежд стал годом разочарований.

Впрочем, как говорят в народе, нет худа без добра. Финансовый кризис разрушил очень много мифов, с которыми украинская экономика жила несколько лет. Он доказал властям, что без реформ в реальном секторе финансовый не может быть благополучным. Он с блеском продемонстрировал им, что значит иметь нереальный бюджет. Явно находясь под впечатлением кризиса, правительство предложило парламенту снизить бюджетный дефицит в следующем году сначала до 0,6% ВВП, а затем и до 1% ВВП. Именно из-за кризиса Минфин перестал проводить серьезные внутренние заимствования, то есть конкурировать с частным заемщиком. В результате с ноября впервые за многие месяцы процентные ставки стали снижаться. В свою очередь, Национальный банк убедился, что Украина не может себе позволить свободный валютный рынок. Введя жесткое регулирование спроса и предложения валюты, банк уже три месяца не тратит резервы на поддержание курса, который при этом остается стабильным.

Наконец, разрушен миф о том, что банки могут сносно существовать без серьезной клиентуры, зарабатывая деньги только на финансовых спекуляциях. С исчезновением таких возможностей большинство из них повернулось лицом к клиенту. «Жизнь показала, что стоять нужно на двух ногах. Сегодня именно те банки, которые имеют хорошую клиентскую базу, не жируют, конечно, но нормально живут», - говорит зампред Первого украинского международного банка Борис Тимонькин.

Конечно, нельзя утверждать, что разрушение мифов немедленно выведет страну на правильный путь. Экономические прогнозы на следующий год достаточно пессимистичны. Даже правительство ожидает падения реального валового продукта на 1% и сохранения высокой - на уровне 19% - инфляции. В этих условиях возможности для прогресса в финансовом секторе минимальны, и сами банкиры считают, что банковская система будет стагнировать при низких прибылях. Однако симптоматично, что никто не ждет банковского кризиса, указывая, что банки стали умнее и потенциально более устойчивы, чем еще полгода назад.

Шанс поумнеть дан и властям. Если им удастся этим воспользоваться, то сделанные правительством прогнозы могут оказаться слишком пессимистичными. Главный банкир страны Виктор Ющенко говорит, что банк сможет улучшить монетарную политику в 1999 году и создать основы для экономического роста, если будет поддержан другими ветвями власти. Правда, другие банкиры предпочитают на это не рассчитывать.