Поддержать
Под покровом российской военной «тактики» можно найти тупой оскал разрушения ради разрушения. Кремль не может творить, потому все, что ему остается – это разрушать. Люди, стоящие за зверствами – просто мелкие трусы или, что более вероятно, неудачники. Кажется, в российский войнах в бессмысленности и заключается весь смысл.
«После будничных массовых расстрелов в Буче, после бомбежек роддомов в Мариуполе, после уничтожения целых городов на Донбассе, после детских застенков, ракет, направленных на то, чтобы заморозить мирное население посреди зимы, мы видим апокалиптическое зрелище: воды огромного Днепра, реки, которая кажется широкой, словно море, прорывающейся сквозь разрушенную дамбу в Каховке», - пишет в статье для The Guardian профессор Института глобальных вопросов Лондонской школы экономики Питер Померанцев.
Водохранилище содержало столько же воды, сколько Большое Соленое озеро в штате Юта. Его уничтожение уже затопило населенные пункты, где проживают более 40 тысяч человек. Наводнение уже уничтожило приюты для животных и природные заповедники. Оно уничтожит сельское хозяйство в житнице Украины, которая кормит большую часть мира, особенно на Ближнем Востоке и Африке.
«К российскому геноциду добавляется еще и экоцид», - пишет автор.
Россия контролировала дамбу больше года. Украинское правительство еще в октябре предупреждало, что Москва планирует взорвать ее. Сейсмологи в Норвегии подтвердили, что мощные взрывы, которые ассоциируются со взрывчаткой, а не со случайным прорывом, прогремели из водохранилища в ночь его разрушения. Некоторые, в частности американский пропутинский медийщик Такер Карлсон, утверждают, что Россия не может стоять за разрушениями, поскольку повреждения распространились на подконтрольные ей территории и потенциально могут ограничить водоснабжение Крыма.
«Но если «Россия не причинила бы вред собственному народу» – это ваш аргумент, то он, извините за бестактный каламбур, не выдерживает никакой критики. Одной из наименее точных цитат о России стали слова Уинстона Черчилля о том, что она похожа на «загадку, обернутую тайной внутри тайны, но, возможно, есть ключ. Этот ключ – российский национальный интерес». Это звучит так, будто Россия руководствуется какой-то теорией рационального выбора, хотя век за веком происходит как раз противоположное», – говорится в статье.
Померанцев пишет, что немногие уловили российский цикл самоуничтожения и уничтожения других так же хорошо, как украинский литературовед Татьяна Огаркова. В своем переосмыслении русского классического романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» (романа об убийце, который убивает просто потому, что может) Огаркова называет Россию культурой, где существует «преступление без наказания, а наказание без преступления». Автократы убивают безнаказанно, а жертв наказывают без всякой причины.
Когда Огаркова не везет гуманитарную помощь на фронт, она ведет подкаст вместе со своим мужем, философом Владимиром Ермоленко. Пытаясь осмыслить обрушившееся на их страну зло, Огаркова и Ермоленко отмечают разницу между Адольфом Гитлером и Иосифом Сталиным: если у нацистов были определенные правила относительно того, кого карать (неарийцев, коммунистов), то в сталинском терроре жертвой мог стать кто угодно в любой момент. Реагируя на то, как путинская Россия постоянно меняет причины вторжения в Украину: от «денацификации» до «возвращения исторических земель» и «расширения НАТО», украинские авторы решают, что именно жестокий характер вторжения и является его сутью. И речь как раз о военных преступлениях.
Россия претендует на роль мощного «полюса» в мире, который бы уравновешивал Запад. Но она не смогла создать успешную политическую модель, к которой хотели бы присоединиться другие. Поэтому ей не остается ничего другого, кроме как затянуть всех на свое дно. «Кто вам позволил так жить», - возмущается надпись, которую оставили российские солдаты в Буче. «Какой смысл в мире, если в нем нет места для России», – жалуется Путин. После того, как была разрушена дамба в Каховке, генерал Добружинский выступал на популярном российском ток-шоу: «Мы должны взорвать и Киевское водохранилище». «Зачем?» – спросил ведущий. «Чтобы показать им», – ответил гость.
Но, как отмечают Огаркова и Ермоленко, россияне также посылают своих солдат на бессмысленную смерть в мясорубке Донбасса, их тела оставляют на поле боя, а родственникам не сообщают об их смерти, чтобы не платить им. По телевизору ведущие хвалятся, что "никто не умеет умирать так, как мы". Между тем жители деревень на оккупированном Россией берегу реки остаются без помощи властей. Быть освобожденным Россией означает присоединиться к ее империи унижения.
Откуда происходит это стремление к уничтожению? В 1912 году российский психоаналитик еврейского происхождения Сабина Шпильрейн, которую позже убили нацисты, а ее три брата погибли во время сталинского террора, впервые выдвинула идею о том, что людей тянет к смерти так же сильно, как и к жизни. Для своей теории влечения к смерти она использовала сюжеты русской литературы и фольклора. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд поначалу считал ее идеи слишком вредными. Но после Первой мировой войны он согласился с ней.
«Стремление смерти – это желание освободиться от ответственности, бремени индивидуальности, выбора, свободы – и снова погрузиться в неорганическую материю. Просто сдаться. В такой культуре, как русская, где избегание встречи с темным прошлым со всей его сложной паутиной вины и ответственности стало привычным явлением, такое забвение может быть особенно соблазнительным», – пишет Померанцев.
Но Россия также присылает подобное послание украинцам и их союзникам посредством своих актов ультранасильственного библейского разрушения: «Сдавайтесь перед нашей безграничностью, откажитесь от своей борьбы». И, несмотря на все военные поражения России и фактическую социально-экономическую хрупкость, эта пропаганда поступка все еще может сработать.
Реакция на Западе на взрыв дамбы была удивительно приглушенной. Украинцы проводят отличные спасательные операции, в то время как Россия продолжает обстреливать полузатопленные города. И фактически, никто не помогает украинцам. Президент Украины Владимир Зеленский был озадачен «нулевой поддержкой» со стороны международных организаций, таких как ООН и Красный Крест.
«Возможно, относительное отсутствие поддержки частично объясняется тем, что люди чувствуют себя беспомощными перед чем-то столь огромным, перед этими сценами подрыва гигантских рек, как у Сесила Де Милля. Такую же беспомощность некоторые чувствуют, когда сталкиваются с климатическим кризисом. Примечательно, что сильнейшая реакция на российский экоцид поступила не от правительств, а от климатической активистки Греты Тунберг, которая четко возложила вину за произошедшее на Россию и потребовала привлечь ее к ответственности. Но от западных правительств или ООН не прозвучало ни одного звука», – говорится в статье.
Российский гамбит состоит в том, чтобы подтолкнуть мир к впечатлению, что смерть удивительным образом привлекательна и можно просто сдаться.
«Сколько жизни осталось в нас самих?» – задает риторический вопрос автор.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google