Постпандемический мир принесет изменения социальных тенденций — The Economist

Пандемия чумы в начале 30-х годов сильно ударила по Франции. За месяц болезнь унесла жизни почти 3% парижан, а больницы были перегружены пациентами, причины недомогания которых врачи не могли объяснить. Но завершение пандемии повлекло экономическое оживление, Франция двигалась вслед за Британией в эпоху промышленной революции. Подобные кризисные ситуации часто способствуют различным видам «революций». Пандемия коронавируса также может вызвать «революционный» период и социальные изменения, пишет The Economist.

После завершения пандемии чумы обедневшие города, которые фактически больше всего пострадали от этой болезни, «взбунтовались» против богатых людей, которые прятались в своих загородных домах, чтобы избежать болезни. На протяжении многих лет Франция наблюдала политическую нестабильность.

Сегодня, даже когда COVID-19 не контролируется в бедных странах, богатый мир находится на пороге «постпандемического бума». Поскольку вакцинация уменьшает количество госпитализаций и смертность от вируса, правительства отменяют жесткие ограничения и ослабляют правила социального дистанцирования. Многие аналитики считают, что американская экономика в этом году вырастет примерно на 7%, в других странах также ожидается чрезвычайно быстрый рост. Такое синхронизированное ускорение - редкость, подобные тенденции не наблюдались после 1950-х годов.

Ситуация довольно непредсказуема, но экономисты обращаются к истории, чтобы понять, чего ожидать. Исторические свидетельства указывают, что после периодов массовых кризисных ситуаций, таких как войны и пандемии, ВВП, как правило, восстанавливается. Но есть еще несколько важных моментов.

Во-первых, пока люди хотят свободы и начинают тратить свои сбережения, неопределенность продолжается некоторое время. Во-вторых, пандемия «заставляет» людей и предприятия искать новые способы работы, вводя реформы, изменяя структуру экономики. В-третьих, после пандемий часто следуют политические потрясения с непредсказуемыми экономическими последствиями.

Сначала можно посмотреть на потребительские расходы. Опыт предыдущих пандемий показывает, что во время острой критической ситуации люди часто ведут себя так, как вели в прошлом году в начале пандемии COVID-19: накопление сбережений по мере того, как возможности расходов исчезают, а выходить на улицу становится рискованно.

В первой половине 1870-х годов, во время вспышки оспы, уровень сбережений домохозяйств в Великобритании фактически удвоился. Уровень сбережений Японии также удвоился во время первой мировой войны. В 1919-1920 годах, когда бушевал испанский грипп, американцы экономили большое количество наличных денег. Когда грянула война, сбережения снова выросли, и домохозяйства накопили «дополнительные остатки» в 1941-1945 годах на сумму около 40% ВВП.

История также помогает спрогнозировать социальные и экономические тенденции, когда жизнь нормализуется. Расходы растут, что способствует восстановлению уровня занятости. Распространенное представление о том, что люди праздновали конец Черной смерти «истеричной веселостью», но 20-е годы были далеко не такими «революционными», по крайней мере сначала.

После того, как угроза испанского гриппа прошла, люди чувствовали себя истощенными. Статья банка Goldman Sachs указывает, что в 1946-1949 годах американские потребители тратили лишь около 20% своих избыточных сбережений. Эти дополнительные расходы, несомненно, подтолкнули послевоенный бум, хотя отчеты правительства в конце 1940-х годов были полны беспокойства относительно будущего замедления (и действительно экономика пошла на спад в 1948-1949 годах).

После завершения кризисной ситуации многие люди могут изъявить желание попробовать новые способы заработка. Историки считают, что Черная смерть сделала европейцев более склонными к «приключениям и авантюризму». Отправляться на новые земли казалось менее рискованным, когда столько людей уже умирало дома, люди стали меньше бояться рисков.

Анализ американского Национального бюро экономических исследований, опубликованный в 1948 году, показал, что количество «стартапов» росло с 1919 года. Вероятно, после пандемии также будет расти количество новых компаний, особенно в богатых странах, ведь появится возможность восполнить пробелы на рынке.

Некоторые экономисты установили связь между пандемией и очередной сменой тенденций в экономике. Руководители компаний захотят ограничить распространение болезней, а роботы не болеют. Анализ МВФ указывает на то, что «пандемии ускоряют принятие роботов, особенно когда воздействие на здоровье является серьезным и связано со значительным экономическим спадом». 20-е годы прошлого века были эпохой быстрой автоматизации. Однако пока существует мало веских доказательств всплеска автоматизации после COVID-19. При этом, автоматизация не всегда лишает людей рабочих мест.

Некоторые исследования показывают, что на самом деле после кризисных ситуаций заработная плата может расти.

Часто рост заработной платы является продуктом политических изменений. На фоне страданий населения политики во всем мире сравнительно меньше заинтересованы в сокращении государственного долга или устранении инфляции, их больше интересует уменьшение безработицы. Новая статья трех преподавателей Лондонской школы экономики указывает, что COVID-19 сделал людей по всей Европе «менее склонными к неравенству».

Давление кризисных ситуаций часто приводило к политическому беспорядку. Пандемии разоблачают и подчеркивают социальное неравенство. Недавнее исследование МВФ рассматривает влияние пяти пандемий, включая Эболу, ОРВИ и вспышку вируса Зика, в 133 странах с 2001 года. Установлено, что они привели к значительному увеличению социальных беспорядков.

«Разумно ожидать, что по мере угасания пандемии коронавируса могут возникнуть нестабильность и беспорядки», - считают исследователи. Социальные беспорядки обычно достигают пика через два года после окончания пандемии, резюмирует издание.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Пандемия может быть еще более опасной в этом году — Bloomberg

Ранее журнал The Economist обещал, что 2021 год будет непредсказуемым. А Saxo Bank предложил собственную серию «шокирующих прогнозов». Но закончится ли пандемия в ближайшем будущем? Ответ на это дает британская газета The Guardian. В 2020 году привычный мир неожиданно стремительно и безжалостно стал другим. Пожалуй, ничего подобного не происходило со времен аварии на ЧАЭС. Самые обычные вещи — общение с близкими, свобода перемещения, посещение театра или кино — вдруг стали роскошью, изменили и форму, и содержание. О том, какие глобальные тенденции принесет 2021 год, читайте в статье Сергея Корсунского "Скучно не будет".