Жизненный ринг Дьюлы Чокнади

Олимпийский лозунг «Быстрее, выше, сильнее», безусловно, является неплохим кредо и для обычного человека.

Человек, о которого пойдет речь, пожалуй, никогда не думал о том, чтобы оставить потомкам хорошую память о себе. Однако и сегодня его помнят не только родственники, но и старожилы Мукачева. Услышав имя Юлия (Дьюлы) Чокнади, они сразу начинают рассказывать о легендарном боксере-силаче. Когда-то во время воскресных боев на городском стадионе его просили подержать соперника еще хоть раунд, иначе зрелища не выйдет. Говорят, что именно он изобрел способ производства лыж, которыми (хотя и под брэндом Фишера) и сейчас известна Мукачевская лыжная фабрика.

В бою между семьей
и боксом последний всегда идет в нокаут

Будущий боксер рос в бедной семье. Уже в 13 лет пошел учиться ремеслу к мастеру-столяру, поскольку старик Чокнади хотя и зарабатывал, но все пропивал. Столяр взял парня к себе на два года, и после обучения молодой Юлий не смог найти работу. А боксом интересовался с детства, да и природа наградила незаурядными физическими качествами.

Он тогда дружил с цирковым силачом Фирцаком, известным на арене как Кротон. Со своей труппой тот объездил чуть ли не весь мир, показывая богатырские трюки. Он рассказывал о зарубежных приключениях, и одно особенно запало Юлию в душу.

Однажды в Америке на заводе Форда Кротону понравилась машина, но она стоила дороговато даже для кошелька знаменитого циркача. Он и спросил Форда: «Такая маленькая машина, но почему же такая дорогая?» На что тот ответил: «Если ее сейчас с завода вынесешь, то забирай бесплатно!» Фирцак попросил кусок полотна, завернул в него щедрый подарок, взвалил на плечи и вынес на улицу.

После этих рассказов интерес Юлия к силовым видам спорта заметно повысился. Почему бы и себе не заняться, скажем, боксом, всерьез? И душа к тому лежит, и доходы могут значительными оказаться! Он сам разработал график тренировок: дважды в неделю бегал до села Гать и обратно (это 30 км) для того, чтобы развить легкие, а мускулатуру наращивал с помощью самодельных груш и снарядов.

Эти упражнения сделали из него настоящего гладиатора, кое-кто даже считал Дьюлу Чокнади угрозой славе Фирцака. В 30-е годы прошлого века в Мукачеве практиковали поединки силачей, эдакое воскресное зрелище в центре города. Часто на них выступала пара Фирцак—Чокнади. Первый зацеплял мизинцем телегу с металлоломом и тащил ее через площадь до драмтеатра. Там его уже ждал Чокнади, брал в зубы специальное устройство, которым и тянул телегу на исходную позицию. За несколько минут Кротон возвращал Юлию «подарок», доставляя его на собственной шее, а потом тот тянул телегу мизинцем назад к Фирцаку.

Тогда в Мукачеве в нынешнем помещении Дома офицеров дважды в неделю собирались боксеры-любители. К ним присоединялся и Дьюла Чокнади. Он присматривался к технике боксеров. Позже, когда его призвали в чехословацкую армию, это помогло ему стать там чемпионом в тяжелом весе.

Вернувшись из армии, он семь раз становился чемпионом Подкарпатской Руси. И сколько ни приглашали его выступать за чехословацкую сборную по боксу, он не соглашался, поскольку настаивал, чтобы в контракте было указано: Дьюла Чокнади — венгр. Так он и остался в Мукачеве.

В 30-е годы он начал искать возможность перейти в профессиональный бокс. Проводил бои и в Праге, и в Берлине, но, чтобы двигаться дальше, нужен был хороший менеджер и куча денег. И вот чемпион мира 1932 года в тяжелом весе немец Шмеллинг предлагает провести пробный бой в Праге. Конечно, тайно. Своего рода знакомство с перспективой устроить поединок за чемпионский пояс. Встретились. Чокнади боксировал десять раундов с десятком разных спортсменов в присутствии Шмеллинга и его менеджеров. А после такого «знакомства» немец-чемпион сказал: «Ты еще очень молод для чемпионского титула. Я тебя пока не вызываю на ринг».

В последний раз, когда представился случай войти в мировой бокс (его пригласили на Олимпиаду 1936 года), Юлий отказался сам: у него уже была семья. А он всегда говорил, что, когда на ринг выходят семья и бокс, последний идет в нокаут.

После этого началась уже другая история Дьюлы Чокнади — мукачевского фабриканта.

От чемпионских титулов до клейма «кулак»

Имея навыки столярного ремесла, Юлий Чокнади начинает строить новую мебельную фабрику. Однако конкуренция на этом рынке жесткая, поэтому в скором времени и возникает идея изготавливать еще и спортивный инвентарь. Юлий Яношевич решил производить лыжи. В Закарпатье их тогда делали примитивным способом: доску, чтобы она загнулась на конце, грели над бочкой. Недолго думая, Чокнади едет в Финляндию и Швецию, где производство лыж якобы находилось на более современном уровне. Хотел позаимствовать технологию, но, к его удивлению, там применяли тот же способ. Вернувшись домой, Юлий за одну ночь придумал намного более продуктивный конвейерный способ изготовления лыж.

Первый большой заказ — на пять тысяч пар лыж — получили от немецких офицеров. Заказчик пришел на фабрику, принес деньги и подарки для рабочих, чтобы те работали быстрее и качественнее. Сказал, что лыжи обязательно должны быть высокого качества, иначе придется отвечать за каждого пострадавшего из-за них солдата.

Немного позже делали первую партию лыж для красноармейцев: пришли на фабрику руководители, заказали, потом забрали лыжи и ни о каких деньгах даже не вспомнили. На вопрос Чокнади, чем людям за работу платить, разозлились: «Какие деньги? Еще поговори — заберут, белых медведей пойдешь кормить!» Юлий Яношевич пожаловался знакомому в горисполком. Тот поговорил с генералом Петровым, и им все же заплатили 30 тысяч «червонцев». Правда, в это же утро, когда жена как всегда паковала деньги рабочим в конверты, а сын должен был в полдень их разнести по адресам, к дому фабриканта подъехала машина. Люди с красными звездами на форме приказали взять деньги, Чокнади повезли к высшему руководству, где посоветовали сделать «замечательное» пожертвование: в городе планировали установить памятник воинам-освободителям. Пришлось перечислить деньги как добровольное пожертвование.

— О том, что нашу семью преследовали именно из-за связи с немцами, мы не знали. Только в 1993-м, когда после смерти отца прошло 14 лет, я наткнулся на справку в архиве г. Берегово, где отмечалось о тех пяти тысячах пар лыж для немецкой армии. До тех пор никто ничего не объяснял. Именно из-за этого мы стали кулаками, хотя никакой земли у нас не было, — вздыхает сын Юлий, верный биограф отца. Он пересказывает эту историю уже в который раз, документально подтверждая горькие слова, но и сегодня рассказывать ему нелегко. Уважение к отцу у него необыкновенное. Юлий-младший говорит, что благодаря ему в свои 68 не курит и не употребляет спиртного. При этом отмечает, что отец детей никогда не бил, у него была справка еще с боксерских времен, запрещавшая применять силу: мог убить.

— Фабрику мебели и спортинвентаря Юлия Чокнади зарегистрировали в январе 1944 года. У отца работало около 50 человек, он платил им по 250 пенге в месяц (на то время столько стоила корова. — Т.К.). За труд на частных предприятиях тогда пенсии не получали, поэтому он каждому рабочему пообещал за 25 лет добросовестного труда купить дом вместо пенсии. В городе все знали цену слова Чокнади, поэтому на фабрику шли с готовностью. А перед Первым мая отец всегда собирал рабочих и говорил: завтра День труда, весны. Потом просил каждую женщину прийти на час раньше, а мужчин — взять с собой вилки. Утром того же дня резали двух кабанов. Когда люди возвращались с демонстрации, мясо уже было готово, их ждал длинный стол, на одном конце которого стояла бочка с вином, на другом — с пивом, а посредине — с водкой. Затраты брал на себя хозяин. Четыре года так делали, и каждый раз приходили из горисполкома и милиции, спрашивали, за чьи средства это все происходит. Не верили, что отец угощает, говорили, что в Советском Союзе такого быть не может.

В то же время бокс Юлий так и не бросил: тренировал в арендованном помещении молодых ребят. Кстати, с неплохими результатами: его воспитанники Тиберий и Рудольф Осуские стали чемпионами Советской Украины, а Василий Брижак — чемпионом Советской армии.

Однажды из горисполкома передали Юлию Яношевичу, что сам Сталин желает оформить кабинет с помощью мукачевских столяров.

— Отец согласился. В Мукачев прислали самолет, кроме отца, на нем вылетели несколько рабочих фабрики. Они городскую власть не подвели, качественно поработали, а когда возвращались, то Сталин моему отцу еще руку пожал: «Если будут какие-то проблемы, обращайтесь». И дал номер телефона. Правда, по нему невозможно было дозвониться.

Хотя он, наверное, и спас бы. Руководить собственным предприятием во времена правления компартии было утопией, и репрессивный механизм начал действовать. Юлию Яношевичу все чаще напоминали, что в Советском Союзе не может быть беспартийного директора фабрики. Однако носить партбилет в кармане он бы никогда не согласился. Об этом знали мукачевские руководители-активисты.

— Кулаками мы стали в 1953 году, 15 сентября. Мой отец направил жалобу, но это не помогло.

Распоряжением №345 горисполкома Чокнади считался раскулаченным. У него отобрали предприятие, дом на территории фабрики, банковские счета. Семье фабриканта пришлось ютиться в однокомнатном бабушкином домике. Некоторое время жили за счет того, что продавали старые семейные украшения.

Позднее добрые люди помогли найти работу, но клеймо «кулак» не давало жить. Надзор был столь невыносим, что пришлось забыть о производстве художественной мебели, которой Чокнади славился всю жизнь, а о спортинвентаре тем более. Уже в конце жизни он обрабатывал дерево дома. Делал простые шкафы и кровати для крестьян до 1971-го: в этом году попал в аварию, после которой не владел уже руками настолько, чтобы работать с деревом. Умер в 1979 году.

Сын долго добивался реабилитации, но ему отказали, поскольку над семьей Чокнади не было суда. Обращался даже в Страсбург, но не вложился в определенные законом сроки. Позднее все же добился в суде возмещения стоимости дома, где прежде жил с родителями, но денег так и не получил.

— У отца были большие планы, — говорит Юлий Юльевич. — Перед приходом советской власти он заключил договор об аренде земельного участка длиной в километр и шириной 200 метров под строительство новой фабрики. Ему всегда говорили: не радуйся, придут русские, они у тебя первого все заберут. Не верил, отвечал: почему они должны забирать, он никого своим трудом не притесняет и никому плохого не делает. Когда красные входили в Мукачев, Чокнади пошел за город с цветами их встречать. А уже потом, когда видел, что творится, говорил: не люди в этом виноваты. Все происходит под всевидящим глазом диктатора. Но долго это продолжаться не будет, потому что такое государство лишено основы. Страна богатая, а руководителей нет...