ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА СРЕДИ НАС К 90-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЭДУАРДА ФАЛЬЦ-ФЕЙНА

Есть люди, имена и дела которых принадлежат всему миру. Среди таких немногих масштабных личностей не на последнем месте барон из княжества Лихтенштейн Эдуард Александрович Фальц-Фейн. Ещё до 14 сентября 1912 года, когда он появился на свет в приднепровской Гавриловке Херсонской губернии, его дядя Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн уже превратил расположенную не столь далеко от новорождённого племянника Асканию-Нову в общеевропейский центр научных и хозяйственных экспериментов.

Здесь с лёгкой руки Фридриха Эдуардовича совершались революционные повороты в акклиматизации животных, скрещивании их разных видов, использовании европейских и мировых технических, технологических новинок для хозяйственного прогресса. Постепенно многие дороги-пути выдающихся учёных, промышленников, политиков девятнадцатого и двадцатого столетий пролегали в Асканию-Нову, своеобразную международную академию новаций, степной причерноморский Рим.

Пришедшие к власти большевики отобрали у Фальц-Фейнов не только Асканию-Нову, но и жизни некоторых представителей этого рода. В шестилетнем возрасте Эдуард Фальц-Фейн вместе со своими близкими оказывается во Франции. Здесь на протяжении многих лет его воспитанием занимаются русские по национальности мама Вера Николаевна и дедушка Николай Александрович Епанчин, бывший генерал, возглавлявший при трёх императорах Российской империи элитный Пажеский корпус. Преимущественно влияние этих близких Эдуарду людей сформировало и укрепило в нём черты выдающейся личности нашего времени.

Пожалуй, главная из этих черт — умение преодолевать любые препятствия на пути к поставленной цели. Только на первый взгляд не посвящённому в детали могло показаться, что судьба к Эдуарду оставалась неизменно благосклонной, покровительствующей. На самом деле он поднимался вверх по жизненным уступам не благодаря, а вопреки обстоятельствам и ситуациям.

Во Франции молодой Фальц-Фейн преуспевает в качестве репортёра популярного спортивного издания, становится чемпионом этой страны в автомобильных гонках. Спорт для него представляется блестящей карьерой. Но неожиданно для многих он переезжает в княжество Лихтенштейн, и там, где все ниши для начинания нового бизнеса казались наглухо запечатанными, делает открытие, до которого прежде здесь никто не додумался. Эдуард открывает эру спортивных сувениров. Его магазины в Вадуце и на границе с Австрией напоминают пропускные пункты для всей Европы, движущейся дорогами Лихтенштейна в обоих направлениях. Жизнь подсказывает Фальц-Фейну идеи, которые он привык реализовывать сходу, никогда не проигрывая. В магазинах изобилие нигде не повторяющихся спортивных сувениров. Продавцы — представители разных стран. С иностранцами они общаются на их родном языке. Покупатели рассчитываются за приобретённые товары национальной валютой. Сам Фальц-Фейн встречает туристов лично даже теперь, в почтенном 90-летнем возрасте.

Научившись делать деньги своим быстрым умом, Эдуард Александрович не собирался их копить на счетах или пускать в оборот для получения сверхприбылей. Он довольно быстро стал заметной величиной в мире меценатов. Но не таким, как все. Свои средства и удивительный талант решать невозможной сложности проблемы на любых уровнях с желаемым результатом он направляет на благо целых народов. Задача у него неизменно одна: возвращать человечеству похищенные у него художественные, литературные, исторические ценности.

Когда через шесть десятилетий после настойчивого первого стука в двери советского посольства ему их открыли и разрешили посетить асканийскую землю, могилы предков в Украине, России, он, уже далеко не молодой человек, почувствовал себя юношей, достигшим сокровенной цели. Русская европейская эмиграция не сумела привить ему враждебность к народам, которые на заре двадцатого столетия лишили Фальц-Фейнов того, что им по праву принадлежало. Эдуард Александрович возвращался в отчие края с болью за потери и любовью к новым людям на той земле. Он не мог их ни в чём упрекнуть.

А вот помочь им, забыв о прошлом, — в его характере. Фальц-Фейну было под семьдесят, и он, стараясь наверстать, можно предположить, упущенное, развивает небывалую активность на меценатском направлении. Не считаясь с затратами средств и физических, интелектуальных усилий, возвращает в Украину и Россию художественные, литературные, исторические ценности. Среди них реликвии из дворцовых комплексов Крыма, творения Айвазовского, Коровина, Репина, Бенуа, библиотеки Дягилева, Лифаря. За каждым предметом из этих коллекций — гражданский подвиг великого патриота.

Эдуард Александрович не тешит себя мыслью о благодарности тех, кого осчастливил возвратом сокровищ. Он в привычном для себя амплуа. Пытается восстановить усадьбу Фридриха Фальц-Фейна, выделив для этого круглую сумму в долларовом исчислении. Приступает к строительству церквей в родной Гавриловке, Аскании-Новой.

Встречаясь с учёными, политическими и общественными деятелями Украины, барон неустанно возрождает и возвращает в Асканию-Нову попранную правду о роли Фальц-Фейнов в былом расцвете этого края. Всячески содействует повышению международного авторитета здешних современных научных учреждений. В частности, присвоение биосферному заповеднику имени Ф.Э. Фальц-Фейна отозвалось во всех уголках научного мира возрастающим вниманием к судьбе детища великого новатора.

Эдуард Александрович внимательно следит за литературой, освещающей прошлое и настоящее Аскании-Новой. Многие издания во всём мире обязаны Фальц-Фейну своим появлением на свет. В конце апреля 1997 года украинский читатель получил из рук барона работу Владимира Фальц-Фейна «Аскания-Нова». Написал её младший из дядей Эдуарда в конце двадцатых годов. Эдуард Александрович подарил рукопись Украинской академии аграрных наук в середине девяностых годов. При поддержке барона и президента УААН Михаила Зубца книгу в подарочном исполнении выпустило издательство «Аграрна наука».

У Фальц-Фейна вызревают проекты обновления и экономического преобразования страны. Об этом он говорит с Президентом Л.Кучмой, когда тот на приёме вручил ему почётную награду. Будучи докой в туристической сфере, Фальц-Фейн убеждён: Украину можно превратить в Мекку для туристов. Это сулит большие экономические выгоды. Но чиновники, с которыми пытается подебатировать на эту тему, не спешат приниматься за дело. Они его ничем не обнадёживают, а он не может себе объяснить, почему государство, хронически страдающее от недостатка средств, безразлично к реальным возможностям преодоления экономического кризиса. Ведь если хочешь, не раз убеждался сам Фальц-Фейн и убеждал своим примером других, добьёшься вопреки всему даже невозможного.

В Швейцарии, например, не ставят памятники военачальникам. Но когда Фальц-Фейн заинтересовался походами А.Суворова в Альпах и битвой его чудо-богатырей в ущелье у Чертова моста, он со скрупулёзностью исследователя и профессионализмом историка восстановил шаг за шагом удивительную правду тех дней. Сначала он ставит изготовленный на свои средства памятный знак у домика, где останавливался А.Суворов. Потом, умело используя исторические факты, подталкивает не склонное к переоценке ценностей общественное мнение страны к следующему шагу. К 200-летней годовщине перехода суворовских войск через Альпы в Швейцарии у Чертова моста появляется оригинальный памятник А.Суворову.

Владея умением занимательно философствовать не во вред наступательному прагматизму, Фальц-Фейн за свои услуги и помощь не ожидает даже словесных фейерверков. Они его раздражают. Для него лучший ответ на свои шаги навстречу — результативное использование помощи по назначению. Если он, к примеру, внёс свою лепту в воссоздание Янтарной комнаты, то она, в конечном счёте, должна появиться как сияющая вершина оценки его стараний, общечеловеческой благодарности.

Крепкое здоровье барона определяется как генетическими корнями (на долгожителей род не беден), так и уникальными составляющими его образа жизни. Став спортсменом в молодые годы, он неукоснительно соблюдает спортивный режим до сегодняшних дней: не знает вкуса спиртного, не понимает тех, кто курит, переедает. Сам ни в чём не допускает излишеств. И в большом, и в малом демонстрирует приобретённый опытом рационализм. Физическую форму поддерживает постоянной работой в саду, раскинувшемся возле виллы на одной из террас. Умственную — в интеллектуальной сфере бизнеса. Посмотришь на Эдуарда Александровича — залюбуешься его спортивной фигурой, которой не все юноши могут похвастаться. Пообщаешься с ним — поднимешься над будничным, увидишь новые мировоззренческие горизонты.

Он любит Украину, его волнуют объективные трудности страны, он не может смириться с тем, что субъективные минусы превратились в трудно преодолимый барьер, не дающий молодому государству поступательно двигаться вперёд. Оторванность правительственных чиновников от народа, по убеждению Фальц-Фейна, — первопричина многих экономических бед на украинской земле. Ведь при таком положении вещей демократия — мать справедливости для большинства — становится безликим серым манекеном независимо от того, в каком официальном цвете представляют её государственные чины.

Несколько дней назад позвонил в Вадуц. Слышу неизменно бодрый юношеский голос Эдуарда Александровича:

— Я только что из офиса. Завтракаю. Уже лично принял 800 туристов. Никто из них не ушёл из магазина без спортивного сувенира. В России и Украине тоже всё так, как надо. Строю церкви, другие объекты... Скучать некогда… Да, чуть не забыл: отмечать свой юбилей буду в Монако, в кругу семьи моей дочери Людмилы…

Я подумал о том, что это, наверное, единственный день в году, когда Фальц-Фейна ублажают другие, в данном случае его близкие. На вилле он постоянно один, обслуживает себя сам, панически боясь того неизбежного часа, когда все за него и для него станут делать посторонние люди. Даже единственная дочь, которую он обожает и которая, будучи распорядителем приемов, знает, как обходиться даже с коронованными особами, не сможет заменить ему его самого.

Барон буквально перепрыгивает с новости на новость, он устремлён в будущее, нацеленное, как всегда, на начатые и завершаемые дела, значительные для многих людей. Он уже не вспоминает, как в прошлом телефонном разговоре со мною вдруг упомянул о старости, которая, не поинтересовавшись его желанием, даёт о себе знать: ни с того, ни с сего вдруг заболели ноги...

— У меня пять дней в неделю бизнес, — в голосе барона жизнеутверждающий пафос, — суббота для дам, в воскресенье — отдых...

Я знал, как Эдуард Александрович отдыхает. Врезанная в скалу его вилла напоминает парящий над Вадуцем цветник. Цветов множество на террасах, вокруг трёхэтажного сооружения, построенного много лет назад по проекту далёкого от зодчества Фальц-Фейна. Сам хозяин виллы — цветовод, каких не густо в Европе. Учился этой творческой профессии ещё в мальчишескую пору, страсть к цветам и ко всей флоре никогда не утихала, бурлит и теперь.

Когда управляется с цветочным хозяйством, барон устраивается на веранде, что у центрального зала виллы. Сидит за столиком, стоящим у входных дверей и созерцает давно знакомую картину: внизу пёстрые строения столицы Лихтенштейна, вокруг белоснежные шапки Альпийских гор. Горный воздух — всем лекарям лекарь. А горная экзотика, как сказочная живая вода, возрождает духовные и физические силы даже слабых от рождения натур. А уже таких, как Фальц-Фейн, превращает в легендарных Геркулесов.