Зеня Кушпета: «Я получаю больше, чем отдаю»

Украина первой из стран постсоветского пространства приняла философию всемирного сообщества «Лярш» («Ковчег»), которое работает с людьми с недостатками умственного развития и стремится открыть их социальную ценность окружающим. Основала это движение у нас украинка, родившаяся и выросшая в Канаде, пианистка, преподаватель университета Зеня Кушпета. На пике творческого признания она кардинально изменила жизнь, посвятив ее работе с людьми с недостатками умственного развития. А шестнадцать лет назад пани Зеня приехала продолжать начатое в Украину.

— Пани Зеня, вы родились в Канаде. Расскажите о своей семье, воспитании.

— Мой отец из-под Бродов, мама выросла в Перемышле. С молодых лет отец активно участвовал в общественной жизни, был членом ОУН. Родители бежали от советской власти через Чехию, потом несколько лет в жили Австрии, там мой отец защитился и стал док­тором политических наук, там же, в Инсбруке, родилась моя сестра. В 1948-м семья эмигрировала в Канаду. Я родилась в городе Порт-Артуре (Тандер-Бей), в 700 километрах на север от Торонто.

С самого рождения дома слышала только украинскую речь. Мама и отец участвовали в деятельности общественных организаций украинцев в Канаде. Я воспитывалась в патриотическом духе. Помню, родители все время следили, чтобы мы с сестрой общались только на украинском даже во дворе с детьми, иначе нас забирали домой. Не смели лишнего слова на английском сказать! Маленькими не понимали, зачем это, но теперь мы с сестрой признательны родителями за такое воспитание. Днем я ходила в канадскую школу, вечером — в украинскую, записалась на курсы украиноведения, а также в «Пласт».

— Тогда же вы начали серьезно учиться музыке?

— Перед окончанием школы я долго размышляла, что предпочесть: мне одинаково интересны были и социальная работа, и музыка. Еще в четыре года я очень любила петь. Моя старшая сестра ходила на занятия по фортепиано, дома что-то играла, а я сразу за ней повторяла, потому что у меня был хороший слух. Родители отдали меня учиться игре на пианино к
г-же Брызгун-Соколик, потом в старшем возрасте — к украинской пианистке Марте Кравцив-Барабаш. А когда мне было двенадцать лет, купили рояль. Еще в школе я участвовала в различных конкурсах, концертах, выигрывала призы, награды, стипендии...

Что касается моей второй мечты — стать социальным работником, я всегда с большой охотой работала в «Пласте», где нас учили делать добрые дела, а раз в неделю мы должны были отчитаться. Сначала индивидуально, потом в группе. Мне это очень нравилось. Но все-таки я выбрала музыку, поступила в университет в Торонто на музыкальный факультет.

По окончании бакалаврата три года училась в консерватории Пибоди университета Джона Хопкинса в Балтиморе у пианиста с мировой славой Леона Флайшера. Одновременно могла выступать с концертами в Канаде, Америке и Европе. Закончила магистратуру по специальности «фортепиано» на концертном отделении. После чего отец купил мне билет во Францию. О поездке в эту страну я уже давно мечтала.

Лечу в Париж, а это был 1978 год, читаю журнал, который раздавали в самолете, и вижу статью о сообществе «Лярш» («Ковчег») во Франции. Там раассказывалось, что люди с недостатками умственного развития проживают в сообществе вместе с молодыми волонтерами. Статья меня очень растрогала, но вот самолет приземлился в аэропорту имени Шарля де Голля, и я обо всем забыла.

В первый же день пребывания в Париже я поняла, что домой не вернусь. Европа очаровала меня всецело. Я почувствовала ее дух: теперь понимаю — это потому, что он ближе к украинскому.

— Тогда вы мечтали об Украине?

— Украиной я жила в Канаде всегда, но даже не мечтала там оказаться. Мы все знали: там режим, и думали, что поехать туда не сможем никогда. Очень хотели видеть Украину независимой, но не представляли, что это случится так скоро, еще при нашей жизни.

— Вернемся во Францию...

— Я прожила там два года. Прекрасных для меня, поскольку я дышала европейской культурой, ежедневно ходила на концерты, балеты, в оперу. Снимала маленькую комнатку, а для заработка учила детей играть на фортепиано, играла в балетной школе. Зарабатывала минимум, который давал мне возможность ходить на концерты, знакомиться с культурой, искусством. Но прошло два года, и я поняла: нужно начинать работать серьезно, время возвращаться. Это был восьмидесятый год. Я вернулась домой, в Канаду, сразу получила роботу в Университете Квинс, в Кингстоне, где музыкальный отдел возглавлял украинский пианист Ириней Жук. Четыре года учила студентов игре на фортепиано. Одновременно работала в консерватории в Торонто. А между тем давала концерты: иногда с оркестром, иногда сольные. Выступала в Канаде, США, Германии, Франции.

Но вдруг в 1984 году я поняла: чего-то не хватает. Вроде бы я и очень счастливый человек, у меня много возможностей — однако давала о себе знать нереализованность в качестве социального работника. Решила на год прервать музыкальную карьеру и стать волонтером, жить с самыми бедными где-то в Африке, Индии или Азии. В моем университете был офис, где молодым людям, желающим быть волонтерами, давали советы. Мне сказали, что с моей специальностью я нигде не нужна. Я не сдавалась. Мне дали список различных организаций в мире: в Южной Америке нужно владеть португальским или испанским, в других странах требуются врачи, инженеры-строители, профессиональные учителя английского. Наконец я нашла одну организацию, где квалификация была не важна. Это было сообщество «Лярш» в Ричмонд-Хилл, Онтарио (пригород Торонто). Тогда я и вспомнила о статье, которую шесть лет назад читала в самолете, во время путешествия во Францию. Вспомнила название — «Лярш». И находилась она не в Индии или Африке, а здесь, под боком, я же сама из Торонто!

— И вы туда поехали?

— Сразу позвонила, договорилась, пошла туда ассистентом. Ассистенты — молодые люди, которые проживают вместе с умственно отсталыми людьми. Они не наемные работники, которые отрабатывают восемь часов, а после идут домой, они именно живут семьями, как братья и сестры. Молодежь остается там на год, на два года, на пять или на всю жизнь. Год прожила с семью друзьями (так в «Лярше» называют умственно отсталых людей) и я.

Именно тогда в Канаде массово закрывали институты для людей с недостатками умственного развития — интернаты, дома инвалидов, приюты — и к нам привезли девушку Роузи, которая изменила всю мою жизнь. Она была круглой сиротой — с деформированным телом и глубокой умственной отсталостью, не умела сама есть, даже самостоятельно ходить. Роузи был двадцать один год, а она казалась семилетним ребенком, весила двадцать килограммов. Ее привезли из детского учреждения, хотя давно должны были перевести во взрослое, но, маленькая ростом, она потерялась между детьми. Когда мы поехали в то учреждение посмотреть на условия жизни Роузи, ужаснулись — у нее была детская кроватка, а сверху натянута сетка, как в клетке.

Сразу девушка боялась людей, пряталась в уголок, очень кричала, не разговаривала. Все вместе мы старались ей помочь, и Роузи начала понемногу открываться: с одной стороны, очень отсталый, а с другой — чрезвычайно свободный человек, она была сама собой. Находясь возле нее, я осознавала, насколько я всю жизнь боялась быть сама собой, а была такой, какой меня хотели видеть мои родители, община, церковь — во всем этом терялась моя личность. Успешная пианистка, вместе с тем я ощущала внутреннюю пустоту, до конца не понимала, для чего существую на этой земле.

— В конце концов вы оставили жизнь успешного музыканта, преподавателя университета, чтобы жить в сообществе с людьми с недостатками умственного развития?

— Спустя год, я вернулась к концертам и преподаванию, но «Лярш», Роузи, жизнь сообщества уже завоевали большую часть моей души. Один день в неделю, а потом и на все выходные я отправлялась туда, помогала, работала, летом ездила с друзьями и волонтерами на каникулы, приглашала их в гости, брала к себе Роузи. Через год-два поняла, что больше всего счастлива в сообществе. Я все меньше занималась музыкой и все больше волонтерством. И через несколько лет снова пошла жить в «Лярш».

Шла, чтобы кому-то помочь, но вскоре поняла: здесь я больше получаю, чем отдаю. Наши друзья требуют нашего присутствия, любви, поддержки, помощи, и вместе с тем много дарят нам на уровне сердца, уровне эмоциональном, чувственном, духовном. Я поняла, что это мое призвание.

Это тайна, почему люди с недостатками умственного развития умеют так приближать людей к сущности жизни. Живя в сообществе, я многое поняла о себе, о Боге, очень изменились жизненные ценности. Люди с недостатками умственного развития показывают нам пример аутентичности, поскольку они настоящие – такие, какие есть. Они не умеют натягивать какие-то маски, подстраиваться под условности, подниматься на пьедесталы. А мы, волонтеры, увидели, как это прекрасно — быть тем, кем ты есть. Мы получали большую отдачу в искренних, истинных человеческих отношениях.

— А как вы оказались в Украине?

— Хоть и родилась в Канаде, но, на удивление, всю жизнь чувствовала себя там эмигранткой. Сильно ощущала свои корни, свою идентичность. Подумала, что в Украине тоже, наверное, есть люди с недостатками умственного развития... Год или два терзалась сомнениями. Тогда спросила сообщество, не отправили бы они меня волонтером в Украину, чтобы я разведала ситуацию. Они согласились, и вот я уже шестнадцать лет живу здесь как волонтер, без зар­платы, хотя «Лярш»-Канада обеспечивает меня средствами для проживания в Украине и ежегодных перелетов в Канаду. Впервые я приехала в июле 1991 года, за три недели до путча, тогда еще никто не знал, что распадется Советский Союз...

— Каковы были ваши первые впечатления об Украине, ведь вы так мечтали сюда приехать?

— Поняла, как здесь люди натерпелись, на мгновение ощутила все репрессии, насилие власти, и вместе с тем поняла, насколько это мое, здесь мои корни, мой народ. Сразу пришла мысль: я и родилась для того, чтобы здесь жить и работать. Тогда меня удивила всеобщая молчаливость, закрытость. Я ощущала неполное доверие между людьми, постсоветский страх открыться. Никто ничего друг у друга не спрашивал. Но это было в первое время, с 1992 года все начало оживать.

— Вы создали первые сообщества «Віри і світла» в нашей стране...

— Да. Поначалу я помогала обществу «Надія» (это организация, которую в 1991 году во Львове основали родители детей с ДЦП). Они мечтали создать первый дет­ский садик для таких детей. Но, во-первых, нужно было решить проблему передвижения. На Рождество я поехала в Канаду и среди украинской общины собрала денег на микроавтобус. А в 1993 году вместе с родителями из «Надії» мы создали учебно-реабилитационный центр «Джерело» с первыми группами для детей с недостатками умственного развития. Кроме того, я постоянно искала таких людей. Спрашивала по приходам, церквям, посещала семьи и агитировала их за то, чтобы создать сообщество. Ведь такие люди часто не имели никакой поддерж­ки. Многие из них не покидали четырех стен, близкие их стеснялись.

Одновременно я начала подбирать молодых людей, которые хотели бы создавать сообщество «Віра і світло». Объясню, что это такое. В сети сообществ «Лярш» мы живем вместе с людьми с недостатками умственного развития и работаем в мастерских, а в «Вірі і світлі» молодежь вместе с семьями, где есть такие дети, образуют сообщества при церквях. Несколько раз в месяц они встречаются, ездят в лагеря, общаются. В мае 1992 года мы организовали первую встречу сообщества «Віра і світло» в Украине, на которую пришли около десятка семей, где есть дети с недостатками умственного развития и двенадцать молодых людей, преимущественно студентов различных учебных заведений. Встречи стали регулярными: мы рассказывали о себе, играли в игры, пели, встречали праздники, вместе молились. Для родителей таких детей было странно и вместе с тем отрадно, что кому-то они интересны, что молодые люди стремятся знакомиться и дружить с их детьми.

На следующий год сообщество «Віра і світло» открылось в Тернополе, туда приезжал основатель «Лярша» и «Віри і світла» в мире Жан Ванье. После Тернополя — в Киеве. Также создано сообщества в Закарпатье (в Хусте, Тячеве, Ужгороде), в Каменце-Подольском, Жолкве, Стрию, Житомире и Трускавце — всего 28 сообществ.

— Вы также основали мастерские, где люди с недостатками умственного развития изготавливают разные красивые вещи...

— Да, со временем мы поняли, что нашим друзьям мало встречаться по выходным в сообществах «Віра і світло», ведь остальное время они вынуждены сидеть дома, в одиночестве, изоляции. Мы решили — их нужно занять, дать им возможность что-то делать. Тогда возникла идея организовать мастерские. Вначале одну, а теперь во Львове их четыре. Наши друзья изготавливают свечи, бусы из бисера, плетут сумочки, а также молятся, общаются, готовят еду, чаевничают, празднуют дни рождения…

Так мы подготовили почву для создания первого сообщества «Лярш» («Ковчег») в Украине. В марте 2007 года нас признали официально. В ближайшее время мы будем строить первый дом, в котором люди с недостатками умственного развития, оставшиеся без опеки, будут жить вместе с молодыми ассистентами и помогать нам открывать настоящие жизненные ценности, побуждать нас задуматься о смысле бытия, научить нас жить сердцем, расти духовно.