Замуровали, демоны! Мой враг — телевизор

Все почти с ума свихнулись,

Даже кто безумен был,

И тогда главврач Маргулис

Телевизор запретил.

В.Высоцкий «Письмо в редакцию»

Если вы считаете Игоря Гонсалеса из сериала «Татьянин день» худшим представителем сильной половины человечества, а Татьяну Разбежкину — рахат-лукумом своего сердца и не видите ничего зазорного в том, что почтенные семейства бобров и зайцев регулярно получают кредиты в солидных банках, то ваш мозг находится во власти «телевизионного демона». «Телевизионным демоном» можно назвать некую совокупность «мирового зла», сосредоточенного по ту сторону голубого экрана и проникающего в разум и души телезрителей посредством всевозможных ток-шоу, сериалов и, конечно же, рекламы.

Чтобы описать во всех подробностях мою борьбу с этим коварным и вероломным врагом, я решил проанализировать ряд телевизионных проектов, которые нанесли наибольший ущерб моему рассудку. Начать этот своеобразный «разбор полетов» я хочу с передачи, носящей замечательное, а главное, редкое название — «Час суда».

Просмотр этой передачи приучил меня всякий раз вскакивать с дивана в то самое мгновение, когда с губ вышеупомянутого федерального судьи Пашина срывалось волшебное «вст», являющееся началом фразы: «Встать! Cуд идет». Затем я стал всерьез задумываться о том, как лучше реализовать право на последнее слово, ибо уже не исключал возможности когда-нибудь оказаться на месте осужденных. А как я горевал, когда суровый и беспощадный Пашин, попавший под влияние прокурора-садиста, коего я до сих пор мечтаю встретить в темном переулке, вынес несправедливый приговор бедному пареньку, чьей рабочей униформой был «ростовой» костюм цыпленка. М-да… На какие только ухищрения не пошел телевизионный демон, чтобы завладеть моим рассудком!

Однако козни прокурора-карье­риста — сущий пустяк по сравнению с подрывной деятельностью популярного телеведущего Андрея Малахова. После знакомства с его передачей я понял, что реальная ось зла связывает вовсе не Багдад, Тегеран и Пхеньян, а съемочные площадки передач «Час суда» и «Пусть говорят». Я никогда не думал, что проблемы девочки, укравшей щетки в супермаркете, или грузинского паренька, чья консервативная мамаша запретила ему жениться на русской девушке, будут вписаны большими красными буквами в подкорку моего мозга. Это стало возможным благодаря неуемной энергии и сверхбыстрой жестикуляции Андрея Малахова, чья производительность труда сравнима с новейшими двухъядерными процессорами Intel Pentium.То, с каким энтузиазмом он задавал очередные вопросы героям своей программы и дирижировал ансамблем разозленных и, похоже, невменяемых женщин, выкрикивавших что-то невнятное из зрительного зала, натолкнуло меня на мысль, что он не ради денег старается, а действительно покушается на мой несчастный разум. Я понял, что он и есть самый верный и преданный слуга «телевизионного демона». Дабы не дать скормить остатки моего здравого смысла, я поспешил выключить телевизор и наклеить на экран стикер с надписью «Пусть замолчат навеки!»

Но на этом моя неравная схватка с «чудовищем Останкин­ской башни» не закончилась. Меня ожидала встреча с «орудием возмездия» — телесериалами. Просмотр 182-й серии «Татьяниного дня» не показался бы мне пыткой, равной колесованию, если бы ему не предшествовали такие безразмерные мыльные шедевры, как, например, «Пять минут до метро», «Сестры по крови» или «Любовь как любовь».

Создавалось впечатление, что меня заставили в течение двух сотен дней наблюдать за жизнью моих соседей по лестничной клетке. Причем видеть эту жизнь во всех подробностях. Смиренно наблюдать за тем, как они едят, пьют, ходят на работу, ссорятся, мирятся, справляют пышные свадьбы и не менее помпезно разводятся. Именно эта идея, похоже, и лежит в основе всех вышеупомянутых мыльных опер. После просмотра очередной сотни развеселых мгновений из жизни этих самых соседей приходишь к выводу, что никого более родного, чем они, нет для тебя во всей бесконечной Вселенной.

Эта хитрая уловка «телевизионного демона» заставила меня искренне сопереживать Татьяне Разбежкиной и жалеть о том, что я не был приглашен на свадьбу к герои­не сериала «Пять минут до метро» по имени Надя. Впрочем, надежды вырваться из лап врага почти не оставалось.

Из всех вышеизложенных фактов естественным образом вытекает вопрос: «Почему же я просто не перестал смотреть телевизор?» Дело в том, что предусмотрительный враг успел завладеть разумом моей матери, которая, повинуясь ему, бросилась в пучину медийного безумия. Теперь мне приходилось становиться невольным свидетелем последних событий из жизни семейства Рыбкиных, игравших в этом бесконечном телекошмаре ключевую роль. Представители этого на редкость странного семейства отличались особой страстью к застольям и свадьбам. Причем, еда на их столе никогда не заканчивалась, хотя на работе они появлялись лишь один раз в двадцать серий. Я сделал вывод, что этому странному семейству удалось завладеть скатертью-самобранкой вкупе с золотой рыбкой. Ну да бог с ними, с Рыбкиными... Продолжу рассказ о перипетиях моей борьбы с «телевизионным демоном».

Однажды в гости к сестре пришел ее поклонник, профессия которого сразу заставила меня его возненавидеть. Он был телевизионщиком и целыми сутками буквально не отрывался от съемочного крана, на котором работал. Этот кран заменял ему и друзей, и женщин, ибо он был совершенно не способен от него оторваться. Он казался мне своеобразным кентавром двадцать первого века, а точнее говоря — «полукраном».

Так вот, в одной из бесед с моей сестрой он упомянул, что великое и славное украинское телевидение вскоре разродится новыми каналами. Попытка вообразить размах будущего телевизионного шабаша окончательно свела меня с ума. И этот адепт «темных сил» в довершение всего решил обрисовать передо мной перспективы работы на телевидении. Я просто не представляю, что удержало меня от того, чтобы броситься на него с кулаками. Тогда бы я точно оказался героем моей «любимой» передачи «Час суда».

К слову сказать, знаменитый московский район Останкино известен не только как телевизионный центр российской столицы, но и как место, связанное с нечистой силой. Само название «Останкино» любители мистики связывают со словом «останки». Говорят, что несколько веков назад место, где высится башня, считалось бесовским и что именно здесь было кладбище для самоубийц и колдунов. С 1558 года на будущих телевизионных землях появилась горбатая старуха с клюкой. Тогда владельцем села Останкинское был боярин Алексей Сатин. Однажды явилась к нему сгорбленная старуха и заявила: «Не распахивай землицу, не тревожь. На костях, на останках она древнего люда, потому и Останкино зовется. Коль ослушаешься, прокляну это место и твой род в придачу».

Не послушал ее боярин, прогнал старуху, а через несколько дней был схвачен и казнен по приказу Ивана Грозного. С тех пор и стала являться горбатая старуха — предвестница смерти. Говорят, что именно она предсказала императору Павлу I, что тот не доживет до весны. Ее пророчество сбылось: император был убит в ночь на 12 марта 1801 года гвардейскими офицерами. Странная ведунья сообщила Александру II, что он погибнет от руки «безбожника» (в 1881 году карета Александра II была взорвана революционером).

Говорят, старуха-прорицательница являлась и перед пожаром на телецентре. Останкинские старожилы уверяют, что старуху видели и в дубовой роще перед башней, и в подземном переходе, и у дверей некоторых кабинетов. А еще говорят, что если тень старухи мелькнет в коридоре и исчезнет — это к увольнению высокопоставленного сотрудника. Старуха эта служит коварному «телевизионному демону», который проник в мой разум.

Но рассказ мой совсем не о старухе. А о том, что, составив собственный архив «секретных материалов», посвященных Останкино, я осознал могущество «телевизионного демона». Теперь не только мой разум, но и моя душа подвергалась опасности. Усилием воли я удержался от того, чтобы не окропить святой водой экран телевизора. Но ничто не должно было спасти от подобной расправы вышеупомянутого телевизионщика — поклонника моей любимой сестрицы.

Однако мне не довелось услышать шипение его «бесовской» шкуры, не способной пережить соприкосновения со святой водой. Он был предупрежден моим врагом — «телевизионным демоном» и решил остаться в спасительной сени съемочного крана. Тем не менее я твердо решил обходить Останкинскую башню стороной.

Впрочем, одно средство против «демона» все-таки нашлось. Я решил действовать по принципу «клин клином вышибают» и предпочел современному телевидению старый добрый советский кинематограф. Вновь пробудившаяся любовь к уже основательно забытым персона­жам вроде Нестора Петровича Се­верова или Глеба Жеглова в одно мгновение свела на нет мою зависимость от сериалов. Бессмерт­ный советский кинематограф стал моим ангелом-хранителем, а коварному «теледемону» современности пришлось признать себя побежденным.

А вам, дорогие читатели, я настоятельно рекомендую последовать моему примеру и вновь открыть свое сердце для любви к старому кино. И помните, что нет на свете ужаснее доли, чем оказаться вблизи Останкинской башни, когда часы пробьют полночь… В это время лучше бродить по старым добрым киевским улочкам, пить чай на кухне или лежать рядом с любимым человеком в теплой постели. И никаких «телевизионных демонов»! Мира вам и спокойствия, друзья…