ЗАБЫТЫЙ МИНИСТР ПАВЛА СКОРОПАДСКОГО

Одно из красивейших старинных зданий — Нацбанка Украины — было построено в Киеве благодаря усилиям его второго директора Георгия Емельяновича Афанасьева (1848—1925). Об этом не так давно вспомнили сотрудники музея истории банка. Вспомнили о Георгии Афанасьеве (он работал в правительстве Украинской Державы) и специалисты Музея истории Киева, когда создавали зал гетмана Павла Скоропадского...

За рубежом украинский историк известен, и сведения о нем включила в своей реестр авторитетная Украинская энциклопедия под редакцией Владимира Кубийовича (Encyclopedia of Ukraine. Edited by Volodymyr Kubijovyc. Paris—New-York, 1955). А вот на родине имя Георгия Афанасьева фактически предано забвению. Причина тому — советская политика по отношению к ученым, чья карьера состоялась еще при царизме, а также табу на личность и деятельность Павла Скоропадского и неразвитость науки всеобщей истории в Украине. Время возвращает из небытия имена многих деятелей отечественной науки, культуры, искусства. Настал черед и Г.Афанасьева, ведь он внес значительный вклад в отечественную и зарубежную науку.

Студент Новороссийского университета в Одессе (специальность — всеобщая история) принимал активное участие в общественной жизни. Вместе с сокурсниками С.Южаковым и И.Карвацким Георгий стал руководителем студенческого кружка. Хотя студентов волновали сугубо либерально-просветительские идеи, их считали весьма «неблагонадежными», и этот факт впоследствии сыграл негативную роль в научной карьере Афанасьева. По окончании университета в 1869 году его оставили в alma-mater в должности приват-доцента кафедры всеобщей истории. Главным предметом исследований молодого ученого была Франция. Отдельным страницам ее истории он посвятил свою магистерскую и докторскую диссертации (защитив их в 1884 и в 1892 гг.).

Для жителя Одессы был вполне естественным особый интерес к стране, с которой город и прилегающие территории юга России связывали давние торговые и культурные связи. В своих исследованиях Афанасьев особое внимание уделил такому важному аспекту экономической жизни любого общества, как хлебная торговля. Сначала он изучал хлеботорговые контакты в Черноморском регионе, затем связи с крупнейшим портом Западного Средиземноморья Марселем. Он собрал ценные материалы в архивах Парижа. В процессе работы Георгий Емельянович столкнулся с загадочной историей так называемого «Общества голодовки». Во Франции было распространено мнение, что правительство организовало его со спекулятивными целями. Афанасьев доказал, что такой специальной правительственной организации не существовало, а вот реальные факты спекуляции действительно были. Эта возможность манипулировать жизнью народа в зависимости от наличия/отсутствия хлеба, умения/неумения вести хлебную торговлю, выявленная Афанасьевым, являлась важным открытием исследователя (вспомним, как страшно отозвалось на Украине в свое время подобное «умение» Сталина и его клики, в результате чего в 1932—1933 гг. голодомор унес жизни от 4 до 8 миллионов человек...).

Познакомившись со статьей Афанасьева еще в рукописи, видный французский историк Левассер доложил о ней на заседании во Французской академии наук, и статью тут же опубликовали. В 1892 году вышла книга Афанасьева объемом 500 стр. «Условия хлебной торговли во Франции в конце XVIII века». В докладе в Академии Левассер заявил: «Этот труд, выполненный иностранцем, ...делает большую честь его автору и будет, несомненно, полезен всем тем, кто будет заниматься экономической историей XVIII в.». Почти одновременно с русским изданием книга вышла в переводе на французский. Когда создавалась коллекция «История Европы по эпохам и странам» в издательстве знаменитых «энциклопедистов» Брокгауза и Ефрона, Афанасьеву предложили написать книгу «История Ирландии» (увидела свет в 1907 году). Исследования талантливый ученый сочетал с чтением публичных лекций на различные темы.

Георгий Емельянович уже был доктором всеобщей истории, пользовался известностью в Европе. Но он так и не стал профессором кафедры всеобщей истории в Одесском университете. Дамокловым мечом еще со студенческих лет висело подозрение в «неблагонадежности», а за прогрессивные взгляды (весьма умеренные, кстати сказать) попечитель Одесского учебного округа подвергал Афанасьева травле. Историк, интересующийся преимущественно экономическими вопросами, т.е. «практикой» жизни, в то же время в публичной лекции говорил: история учит нас тому, что «не о едином хлебе жив будет человек» и что «экономический фактор не всесилен в жизни народов», что наряду с народными массами отдельные личности и вся интеллигенция страны играют громадную роль и еще в большей мере «творят историю», неся ответственность за каждый переживаемый момент (не очень все это совпадало с «опасной» марксистской теорией).

Отдельные высказывания ученого свидетельствуют о том, что Афанасьев задыхался в тисках полицейского общества. Прочитав об известной свободе итальянских университетов, он в отзыве на статью киевского историка В.Пискорского писал: «Я думаю, что все наше высшее просвещение будет зажато в полицейские тиски и на несколько лет от науки будет только видимость» (9.03.1910).

Выступая с публичными лекциями, Афанасьев выбирал сюжеты, которые каким-то образом напоминали о положении дел в своем отечестве и могли пробудить общественную мысль: «...читал я три публичные лекции о последних Бурбонах во Франции, включая июньскую революцию. Проявления реакции в 1815 году показались уж очень интересными с их погромами, военными судами и избирательными ухищрениями и ханжеством...».

В 1894 году кафедра всеобщей истории Одесского университета освободилась, но и теперь маститого ученого, доктора всеобщей истории занять ее не пригласили. «Тогда, — писал он, — после 20 лет настойчивого стремления к профессуре (к университетской научной деятельности. — Е.Н.), я решил сдаться и сказать себе: «насильно мил не будешь». Я пошел туда, куда давно меня тянула судьба». Дело в том, что известный своими экономическими исследованиями Афанасьев давно считался в Киеве перспективной и желанной кандидатурой для поста директора (тогда «управляющего») конторой Государственного банка — в то время — единый Госбанк Российской империи с филиалами в крупных городах. Так научные интересы историка способствовали неожиданному повороту в его судьбе. Афанасьев согласился и уехал в Киев. Пожалуй, это едва ли не единственный случай, когда финансовое учреждение возглавил не профессионал-экономист, а ученый-историк.

Филиал Госбанка в Киеве открылся еще в 1830 году, но вначале размещался в неприспособленных для такого заведения помещениях. И только в 1847 году, после ряда обращений его руководства, по распоряжению Николая I конторе отвели двухэтажный дом на улице Институтской (он и сейчас стоит рядом с Нацбанком Украины, но вид его очень изменился). Став управляющим, Афанасьев в этом же служебном здании получил жилье. Дом в то время был одним из самых больших, красивым (хотя внешне не производил особого впечатления), с изысканными интерьерами, роскошным залом для приемов и балов-маскарадов. И это мешало работе банка, т.к. зал постоянно «оккупировали» аристократы.

Георгий Емельянович начал активно хлопотать о новом помещении для банка, т.к. не только «развеселая» жизнь в его зале мешала работать, но «разгулялись» и оползни на прилегающей территории. Городские власти денег не давали, Петербург тоже. Но новый министр финансов Сергей Витте разрешил строительство нового здания рядом, и 13 февраля 1902 г. был заложен первый камень в фундамент будущего банка по проекту архитектора Вербицкого и инженера Кобелева. Его фасад и интерьеры украсили орнаменты и скульптуры Элио Саля. 13 августа 1905 года здание приняло сотрудников банка. Так благодаря усилиям доктора Афанасьева и царского министра Витте Киев украсило великолепнейшее здание, которое, к счастью, не пострадало в годы потрясений, войн, разрухи. Надстройка дома для расширения банка была выдержана в духе замыслов его архитектора.

Работая директором банка, Афанасьев также возглавил Товарищество взаимного кредита, открыл в Киеве коммерческое училище, занимался благотворительной деятельностью, в частности в области здравоохранения, о чем свидетельствуют документы Музея медицины в Киеве.

Вместе с историком Н.Молчановским Георгий Емельянович открыл гимназию с новейшими достижениями в области обучения. Но по-прежнему работать приходилось в тяжелых условиях. Ту же гимназию, например, преследовал киевский попечитель учебного округа, вмешиваясь в систему преподавания, увольняя учителей. «Многое идет насмарку из того, что даже и в девятидесятых годах признавалось необходимым. Да-с, нашему брату историку круто приходится от сознания, что нам уже не дожить до начала движения нашей жизни по пути прогресса. Навряд ли. Но это сознание не мешает мне с прежним упорством работать, поскольку я могу, на пользу общую и отчасти и на пользу просвещения», — писал Г.Афанасьев. При огромной занятости он умудрялся заниматься научными исследованиями. В 1907 году вышла его книга об Ирландии, упомянутая выше, в 1908 г. — «Исторические и экономические статьи» в нескольких томах.

Георгий Емельянович с семьей были желанными гостями многих известных киевлян — отца и сына Житецких, профессора Киевского университета им. Святого Владимира историка И.Лучицкого и его жены, выдающейся переводчицы Марии Викторовны Лучицкой, в доме которых бывали М.Старицкий и Н.Лысенко, В.Станюкович, Ю.Тынянов и др.

Георгий Емельянович и его жена были «ярыми альпинистами». Однажды в Швейцарии, перейдя через Чертов мост на перевал Сент-Готтард, пройдя 22 км, 63-летний Афанасьев отдохнул полчаса и продолжил свой путь... Судьба нанесла супругам страшные удары. От брюшного тифа скончалась их дочь Ольга, поэтесса. Во время восхождения в горах погиб старший сын Владимир. Все это подорвало здоровье Афанасьева. Младший сын Игорь был единственной отрадой родителей...

Георгий Емельянович являлся бессменным директором Киевского банка до конца 1918 года. Ему и его детищу выпало решать серьезнейшие экономические проблемы в годы русско-японской войны, революционных событий 1905 и 1917 годов, гражданского противостояния.

Когда в Киеве после государственного переворота (29 апреля 1918 г.) и свержения правительства УНР была провозглашена Украинская Держава, гетман Павел Скоропадский пригласил в формируемое правительство историка и финансиста Афанасьева, который с 3 мая 1918 г. вошел в его состав в качестве государственного контролера.

П.Скоропадский умел находить талантливых людей. Образ беспомощной марионетки из романа М.Булгакова не во всем согласуется с объективными фактами, с тем, как много полезного за короткий срок успел сделать в Украине царский генерал, преданный украинской идее. Стоит вспомнить хотя бы создание Академии наук, Украинской академии художеств, собравших выдающихся деятелей науки и искусства — В.Вернадского, Г.Нарбута, М.Бойчука, братьев Кричевских и др. В ноябре 1918 г. Афанасьева назначили министром иностранных дел. На этом посту он находился недолго, до 14 декабря 1918 г. Дело шло к финалу — союз с «белой» Россией подписал державе Скоропадского приговор.

Георгию Емельяновичу было уже 70. Человеку, пережившему смену различных формаций, превратности судьбы, вновь нужно было сделать выбор. Об ученом сохранилось очень мало материалов, и трудно точно сказать, что стало толчком к решению эмигрировать в Сербию, издавна дружественную православную страну (тогда уже Королевство сербов, хорватов и словенцев), посланцы которой несколько столетий назад были приглашены охранять южные (украинские) кордоны Российской империи. Многие в те тревожные годы уезжали в Сербию, сохраняли там свои институции, традиции, культуру, ожидая, что вот-вот вернутся на Родину...

Историк Афанасьев в конце жизни получил то, о чем когда-то мечтал, — его избрали профессором в Белградском университете, где он проработал до смерти в 1925 году. Живы ли его потомки и что стало с сыном Игорем — неизвестно.

Недавно сотрудники исторического факультета Белградского университета начали проект по изучению жизни и деятельности зарубежных специалистов, живших в Белграде и преподававших в их университете. Среди них значится и имя нашего соотечественника Георгия Емельяновича Афанасьева.