Возвращение…

Каждый день множество людей проходят мимо дома №43 по улице Владимирской, что напротив Золотоворотского садика, не подозревая, что в 1889 году здесь родился выдающийся певец и актер Александр Николаевич Вертинский. В этом доме прошли его детские, не совсем радостные годы: в пять лет он уже остался круглым сиротой. После смерти родителей Александр и его старшая сестра Надежда воспитывались у родственников. Самыми радостными впечатлениями детства для Александра Вертинского были музыка, которую он слышал на улицах города, пение церковного хора во Владимирском соборе и песни слепых кобзарей, певших в киевских дворах. Так он обучался музыке.

Удивительно, что о таком талантливом человеке и выдающемся артисте известно так мало. Вот что написано в Советском энциклопедическом словаре 1990 года издания: «Вертинский Александр Николаевич (1889—1957), русский советский артист эстрады. Выступал с 1915 года (с 1919-го за рубежом), с 1943 года — в СССР. Его изысканно-интимная манера исполнения отличалась разнообразием интонаций, выразительностью жестов. Автор музыки и текстов ряда песен. Снимался в кино. Государственная премия СССР (1951 г.)». К большому сожалению, в аналогичном украинском издании вообще нет статьи о Вертинском.

В канун Первой мировой войны Александр Вертинский со своим другом, художником Александром Осмеркиным, переехал в Москву, так как считал, что в Киеве его возможности были исчерпаны. Здесь сбылась его юношеская мечта — с 1912 года Вертинский начал сниматься в кино. И когда в 1915 году состоялся его дебют как певца, он уже был известным артистом кино. До своей эмиграции, в 1919 году Вертинский снялся в 18 фильмах, некоторые были поставлены по его собственным песням.

А.Вертинский много работал в эмиграции, его творчество было известно во многих странах мира. Удивительно, какой внутренней, притягательной мощью обладал его голос. Хотя Вертинский и не имел поставленного певческого голоса, но правда и жизнь в его песнях умиляли и радовали сердце.

Вернувшись в 1943 году из эмиграции, Вертинский начал петь на родине. Чтобы установить певцу ставку гонорара, его пригласили на тарификационную комиссию и начали выяснять, есть ли у Вертинского какие-либо награды за творческую деятельность. Но на все вопросы певец отвечал: «Увы, ничего, кроме мирового имени».

«Мировое имя у Вертинского действительно было и, как ни крути, в этом есть нечто загадочное. Мировое имя у певца, лишенного сильного и красивого певческого голоса — да что там! Почти безголосого и в молодые годы, а возраст, отточив мимику и жест, голоса не прибавил, — у певца, который явственно, чуть ли не подчеркнуто картавил, слегка шепелявил, вообще — неправильно произносил добрый пяток или полудюжину звуков и немного в нос пел то манерные, то трогательные песенки… Мировое имя? Загадка!» (Мирон Петровский. «Городу и миру». «Радянський письменник». Киев. 1990 г.)

Писатель Юрий Карлович Олеша как-то сказал о Вертинском: он «…был для меня явлением искусства, характер которого я не могу определить, но которое для меня милее других — искусства странного, фантастического».

Любили слушать Вертинского Шаляпин, Маяковский, Булгаков… Песни Вертинского оказали большое влияние на творчество многих его современников. Благодаря своему самобытному таланту он стал знаковой фигурой советского и мирового искусства ХХ столетия.

За несколько лет до смерти судьба привела Вертинского в родной город — город его детства. Здесь на киностудии им.Довженко он снялся в двух фильмах: «Пламя гнева» в 1955 году (режиссер Т.Левчук) и «Кровавый рассвет» в 1956 году (режиссер А.Швачко).

В набросках своей речи к премьере фильма «Пламя гнева», Александр Вертинский написал:

«Мои дорогие земляки! Мои дорогие киевляне!

Сегодня мне хочется сказать вам то, что не имеет прямого отношения к данному фильму и к моей работе над этими двумя ролями, которые я сыграл в картине «Пламя гнева», но что играет главную роль в моем появлении на экранах Украины вообще. Дело в том, что я, как вам, вероятно, известно, — украинец по рождению и к тому же киевлянин. Я родился, учился, воспитывался в этом чудесном, неповторимом городе. Я вырос на берегах Днепра, этой богатой, привольной, цветущей земле, которой нет равной в мире! Я — киевлянин. Вот тут, недалеко, против Золотоворотского садика в доме № 43 по улице Короленко, бывшей Большой Владимирской, — я родился. Каждый камень этого города — я знаю. Каждый каштан — был при мне еще юношей, а теперь он высокий, кудрявый, раскидистый красавец мужчина! И в ветвях его поют соловьи! Совсем не важно, как я сыграл свои роли в этом фильме! Не мне об этом судить! Но важно то, что сыграл я их на украинском языке. Вот этим я горжусь…

Наталья Михайловна Ужвий как-то на съемке сказала мне: «То, что вы выучили язык, это еще понятно — язык можно выучить, но откуда у вас подлинные украинские интонации?»

И тогда, чуть не плача от радости, я ответил ей: — «Да ведь я же здесь родился! Это же моя Родина!..»

В это же время Вертинский, как бы предчувствуя, что жизнь его завершается, под влиянием нахлынувших чувств пишет стихотворение. В нем Александр Николаевич признается в любви родному городу — городу, который дал ему жизнь, который принял его после стольких лет скитания, вернул его в детство:

Киев — Родина нежная,

Звучавшая мне во сне,

Юность моя мятежная,

Наконец ты вернулась мне!

Я готов целовать

твои улицы,

Прижиматься

к твоим площадям,

Я уже постарел, ссутулился,

Потерял уже счет годам…

А твои каштаны дремучие,

Паникадила весны —

Все цветут, как и прежде

могучие,

Берегут мои детские сны.

Я хожу по родному городу,

Как по кладбищу юных дней,

Каждый камень

я помню смолоду,

Каждый куст —

вырастал при мне.

Здесь тогда торговали

мороженым,

А налево — была каланча…

Пожалей меня, Господи,

Боже мой!..

Догорает моя свеча!..