«Воспитанник Марса» обрел последнее пристанище в Киеве. Князь Константин Иванович Острожский: в тени сына

Среди выдающихся столичных памятников эпохи Ренессанса — блестящее произведение искусства, к сожалению, погибшее во время варварского подрыва 3 ноября 1941 года большевиками-подпольщиками Успенского собора Киево-Печерской лавры, а потому о нем неспециалистам почти ничего не известно. Речь идет о надгробии волынского князя, великого гетмана Литовского Константина Ивановича Острожского (1460—1530). Киевляне могут видеть лишь его копию в экспозиции Музея-заповедника «Киево-Печерская лавра». Осталось также несколько фотографий надгробия.

Установил скульптурное надгробие сын гетмана Василий (Константин) в августе 1579 года. Вероятно, изготовил его мастер Себастиан Чешек, львовянин. Спустя 15 лет посланец Габсбургов к запорожцам Эрих Лясота писал в своих мемуарах о посещении Киева и лавры: «Церковь красивая, каменная, в ней можно видеть прекрасную мраморною гробницу князя Константина Острожского, отца нынешнего старого воеводы Киевского; он был отважный герой. Надпись русская». Любопытно, что во время пожара в лавре в 1718 году изваяние князя сохранилось. Не сохранилась эпитафия, но существует несколько более поздних ее вариантов.

Композиция, которую пространно описал архидиакон Павел Алеппский, член посольства патриарха Антиохийского Макария в Москву, вызывала уважение своей фундаментальностью: «...очень высокая арка, которая заходит за архиерейское место, внутри она вся из мрамора с письменами; откосы с той и с другой стороны покрыты блестящим мрамором с резными украшениями (барельефы): на нем изображены люди, кони, битвы, колесницы и орудия тонкой четкой работы, поражающей изумлением разум. На половине этой арки выступают очертания продолговатого стола, на котором спит человек с бородой, в железных латах; он сделан из твердого красного камня, похожего на порфир, и ничем не отличается от человеческой фигуры. Он лежит на боку, опершись на локоть, подложив десницу под голову; одно колено его положено на второе; на голове позолоченная корона, на груди позолоченные же цепи...».

Проблемы с изучением жизнеописания князя начинаются уже на таком этапе, как... идентификация. Зачастую путают отца и сына — Константина Ивановича и Василия (Константина) Константиновича (1527—1608). Князь Василий Острожский, литературы о котором несравнимо больше, известен прежде всего как основатель Острожской академии (1576 г.) и меценат. Благодаря ему в Остроге работала типография эмигранта из Московии Ивана Федорова (в 1581 г. там была напечатана первая славянская «Библия» на церковно-литературном языке, разделенная на главы). Сын был главным ревнителем и защитником православной веры в Украине. В отличие от отца, которого называли «воспитанником Марса» (Mavortis alumnus), намного меньше известен Василий Острожский в качестве удачливого полководца.

Константин Иванович также был последовательным защитником веры пращуров. Князь считается одним из самых щедрых меценатов Киево-Печерского монастыря. В значительной мере этим фактом и объясняется погребение его в лавре. Напомним одну родственную историю: влиятельный сторонник Свидригайла Ольгердовича в борьбе за литовский великокняжий престол, князь Федор Острожский — участник Грюнвальдской битвы и Гуситских войн — также имел непосредственное отношение к киевской святыне. В возрасте 70 лет он принял монаший постриг, взяв имя Феодосий (по-гречески — Богом данный). Спустя несколько лет преставился и был погребен в Феодосиевой пещере. В XVI веке православная церковь провозгласила бывшего князя святым.

По данным известного украинского исследователя Василия Ульяновского, «факт погребения кн. К.И.Острожского в Успенском соборе Киево-Печерского монастыря свидетельствует об особом отношении к нему... Имя князя и весь его род были занесены в древний (1483—1526 гг. с продолжением) поминальный список Киево-Печерского монастыря, оригинал которого недавно найден». Также нужно подчеркнуть, что второй женой князя была Александра Олелькович-Слуцкая, дочь последнего потомственного князя Киевской земли Семена Олельковича. Именно он в 1470 году восстанавливал Успенский собор после нашествия Батыя.

Для советских историографов (а в некоторой степени и официальных имперских — эпохи Романовых) имя Константина Ивановича было нежелательным. Почему? В Киевской летописи, которую готовили монахи в первой четверти XVII века, содержится немало любопытных данных о деятельности князя К.Острожского. В «Хроніці о разних речах, тут найдеш чого потреба» от года 1500 читаем: «князя Константина Острозького, воєводу троцького, на Ведроши из іншими литовськими панами Москва поимала и везли до самої столиці». Речь идет об одной из двух проигранных битв великого гетмана литовского — на речке Ведроша 14 июля 1500 года. Это, подчеркиваем, из 15 задокументированных битв (!). Часто пишут о 33, или даже 60 победах князя, но это — обычное преувеличение. Московиты благодаря удару засадного полка в тыл и фланг литовского войска добились полной победы. Погибло почти 8 тыс. воинов, а все магнаты вместе с князем К.Острожским были пленены.

Гетмана в кандалах отправили в Кремль. Он категорически отказался служить московскому царю Ивану III и потому оказался в ссылке в Вологде. Спустя несколько лет князь вынужден был все-таки принять предложение московитов, но только ради того, чтобы в 1507 году тайно вернуться на родину. Уже в следующем году он возвращает себе уряд великого гетмана Литовского и во главе войск захватывает города Дорогобуж и Белое. Среди побед над крымскими татарами в постоянном противостоянии на Правобережье Украины отметим блестящие виктории Константина Ивановича под Вишневцем и на Лопушне в 1512 году. Именно от татар под Сокалем в 1519 году он потерпел второе в жизни сокрушительное поражение. Зимой 1527 года Константин Иванович взял реванш в битве на Ольшанице, разгромив 20-тысячную орду.

Но крупнейшей победой всей жизни князя стала битва с московитами под Оршей 8 сентября 1514 года. Всего лишь 30 тысяч литовского войска (абсолютное большинство которого составляли украинские, белорусские и польские отряды) встретились с почти 80-тысячной армией. Выдающийся российский историк Сергей Соловьев так описывает эту грандиозную, по меркам Европы, битву: «Русские начали нападение, и долго с обеих сторон боролись с переменным счастием, как наконец литовцы намеренно обратились в бегство и подвели русских под свои пушки; страшный залп смял преследующих, привел их в расстройство, которое скоро сообщилось и всему войску московскому, потерпевшему страшное поражение: все воеводы попали в плен, не говоря уже об огромном количестве убитых ратников; река Кропивна (между Оршею и Дубровною) запрудилась телами московитян...». Потери побежденных только убитыми составляли 30 тысяч человек; в плен попали 6 воевод, 37 князей, около 2000 «детей боярских» и много тысяч ратников. Сигизмунд I Старый, одновременно занимавший два престола — великокняжеский литовский и королевский польский, — позволил победителю московитов пройти в Вильно через триумфальные ворота, оказав самые высокие почести своему лучшему полководцу.

Выдающийся польский хронист Мацей Стрыйковский называл князя-«схизматика», верой и правдой служившего своему государству — Великому княжеству Литовскому, «вторым Аннибалом, Пирром и Сципионом русским и литовским... мужем святой памяти и чрезвычайно прославленной деятельности». Добавим — в Украине его имя почти не известно современникам и пребывает в тени яркой личности сына — князя Василия Острожского.