«…УРАЗУМЕЛИ ИЗ НИХ СТРЕЛЯТИ…»

Человечество парадоксально в своем стремлении к самоуничтожению. Буквально каждое новое изобретение, начиная с камня в руках питекантропа и заканчивая силой атома, было первоначально приспособлено для уничтожения ближнего своего, а затем уж для прочих, созидательных, целей.

Общепризнанно, что порох изобрели китайцы. Основывается это на дошедших до нашего времени письменных источниках, в частности китайском трактате 1040 года «Основы военного дела», где приводятся аж три рецепта приготовления дымного пороха. Однако изобретение не имеет конкретного авторства. Более того, специалисты считают, что пропорциональное соединение селитры, серы и древесного угля могло произойти естественным путем там, где все эти вещества есть в природе. Потому вполне справедливо рассматриваются версии возникновения пороха в Индии и даже в Северной Африке, где он первоначально использовался для устройства фейерверков. А вот изобретение собственно огнестрельного оружия действительно принадлежит китайцам. В 1132 году некий Чен Гуй набил порохом бамбуковую палку. Стремление эффективно прикончить ближнего своего, причем на расстоянии и безопасно для себя, не оставляло в покое пытливые умы прошлого. Они быстро уяснили, какая сила заключена в невзрачном порошке. Уже в 1232 году при обороне города Кайфыня от татар китайцы пустили в ход пушки, стреляющие камнями.

История человечества — это история войн. Понятно, что такое изобретение не могло ускользнуть от внимания власть предержащих: сначала ближайших соседей, а затем и других государств, с которыми Китай состоял в торговых отношениях. Так порох перебрался в Аравию, затем в Германию, Англию и прочие страны Старого света. Достоверно известно, что на Руси же уже в 1382 году при обороне Москвы от татар были применены пушки, стреляющие все теми же каменными ядрами.

И тут следующий парадокс: средства массового уничтожения стали толчком к бурному развитию металловедения, химии, геологии, возникновению новых технологий. Развивалось и военное дело с учетом все более широкого применения огнестрельного оружия — сначала громоздких пушек, а затем и ручного. И, конечно, в связи с этим создавались, как сейчас модно говорить, новые рабочие места, помогая выжить тем, кто производил смерть для других.

Убедившись в эффективности пушек, кулибины приступили к созданию ручного оружия. За основу бралась короткая металлическая трубка — либо цельно выкованная, либо склепанная из металлических полос. Такие трубки самыми различными способами крепились к деревянным колодам. Сооружение зажималось стрелком под мышкой либо упиралось в грудь. Сам же выстрел осуществлялся путем поднесения к отверстию в стенке трубки, как раз напротив расположения порохового заряда, тлеющего фитиля или просто раскаленного прута. Оставалось только навести оружие на цель и ждать, когда порох воспламенится. Такие «ручницы» нередко взрывались, поражая отнюдь не противника. Первые громоздкие и опасные образцы ручного огнестрельного оружия совершенствовались. Сначала у деревянной колоды, что служила подпоркой стволу, для удобства упора появились загнутые окончания. Так возникли «гаковницы». Затем рационализаторы придумали крепить фитиль к одному концу S-образного рычага — серпентины (от латинского «змея»). В Европе такой агрегат называли аркебузой, а на Руси пищалью. Подобные усовершенствования делали ручное огнестрельное оружие проще в обращении и употребительнее в бою. Хотя луки и арбалеты оставались более предпочтительными. И не только из-за громоздкости «оборудования»: лучник за минуту успевал выпустить до 12 стрел. Кроме того, пробивная сила короткоствольных пищалей и аркебуз не могла конкурировать с толщиной кирасирской нагрудной брони. И лишь мушкет с довольно длинным стволом и весом пули в 60 граммов, который появился только в начале XV века, смог составить конкуренцию лукам и арбалетам.

И все же огнестрельное оружие довольно долгое время оставалось в основе своей неизменным, а потому мало применимым. И лишь новые изобретения, касающиеся прежде всего техники воспламенения заряда, сделали стрелковое оружие решающим фактором на полях сражения.