Церковный руль в испытанных руках

Последнее время опять воскресли на страницах газет и даже целых социологических исследований сентенции о том, что влияние религии и/или церкви падает и даже вовсе сходит на нет. Большинство наших «стихийных христиан» на самом деле страшно далеки от церкви. Да и сами церкви тем только сильнее, чем ближе к трону. Позиции церкви обсуждаются в тех же терминах, что и позиции той или иной партии, которая «защищает интересы», «проводит политику». А заодно «дискредитирует себя», «теряет влияние» и т.п. Хочется повторять опять и опять, что церковь — это не партия, не политическая сила, что она имеет совсем другую природу, что церковь — это не какие-то там «они», это мы, а стало быть, ламентации о «потере влияния в обществе» — чистой воды абсурд. Что великие религии и отдельные церкви пережили войны, правительства, государства и даже целые цивилизации — сколько их ни запрещали, ни использовали, ни дискредитировали.

Но именно в этот момент происходит что-то такое, от чего ломается карандаш, выводивший эти привычные уже строки. Например, росчерком пера церковникам делают «подарок» в виде возрождения Госкомитета по делам религий (теперь «религий и национальностей» — что еще пикантнее), во главе которого ставят члена Коммунистической партии Украины. Пока «исполняющим обязанности». А там, как говорится, видно будет. Наши государственные мужи подумали и решили, что церковным процессом надо управлять. Они уверены, что у них получится. А никто их и не разубеждает. Под «никто» в данном случае я имею в виду тех, кто по праву занимаемой должности должен был бы что-нибудь сказать от имени церкви.

Конечно, церковные институты в нашей стране прошли — и продолжают проходить — через серьезные испытания. Что делает их неуверенными, а стало быть, зависимыми. 75 лет атеистической пропаганды и коммунистической эрзац-религии — только малая часть. Об этом не принято говорить, но зерна антицерковной пропаганды 20-х годов упали на хорошо удобренную почву, судя по всходам — уничтожению церквей в 30-х. А пропаганда эта велась среди людей с детства воцерковленных, учивших в школе Закон Божий (помните, у некруглого отличника Ленина была единственная «четверка» в аттестате). Это они потом подрывали церкви, разгоняли монастыри. Да что там — это они стреляли в собственных детей, удобряли своими родителями вечную мерзлоту, организовывали терроры, голодоморы и прочие ужасы. Некоторые наши иерархи теперь иногда самодовольно объясняют это проклятие «отпадением от святой Церкви». Не спорю. Но почему такое массовое отпадение стало возможным в стране с подавляющим большинством воцерковленного населения и непременным «Законом Божьим» в школьной программе? Возможно, это только один из ярких примеров того, что компромисс, на который идет институт церкви, может привести к самоуничтожению. Неважно, с кем именно компромисс — с цезарем, золотым тельцом или с собственными не слишком высокими интересами.

О том, что воссоздание упомянутого комитета после волны либерализации, смывшей предыдущий Госкомрелигий, — признак «закручивания гаек» в религиозной сфере, уже сказали и написали все, кто мог и хотел. Церковные власти ограничились лишь «опасением», да и то высказанным не первыми лицами конфессий. Назначение же Г.Попова исполняющим обязанности председателя этого комитета вообще не удостоилось комментариев со стороны церквей.

Что-то проскальзывает в прессе от имени церковных братств, звучит в выступлениях отдельных священников, политиков. Недоумевают просто верующие самых разных конфессий. И все казалось — вот-вот что-нибудь скажут наши архиереи. Просто сейчас сидят и обдумывают, формулируют резкое, но дипломатичное обращение. Но за прошедшее с момента назначения время можно было сформулировать небольшой роман. А тем временем предстоятель УПЦ митрополит Владимир (Сабодан) уже встретился с новоназначенным и.о. и «обсудил с ним дальнейшее сотрудничество церкви и государства». Интересно, станет ли председатель-коммунист встречаться и обсуждать те же вопросы с прочими предстоятелями? С точки зрения заявленной в законах свободы совести и толерантности — обязан. С точки зрения партийной идеологии — не должен. Ведь сам лидер КПУ, когда широкой общественности еще не было известно о назначении и.о. председателя от этой партии, заявил, что возобновленный комитет должен защищать верующих от «насилия над традиционными конфессиями». Это какими, простите? Ни в Конституции Украины, ни в действующем законе о свободе совести и религиозных организациях ни слова не сказано ни о традиционных конфессиях, ни об их особом статусе.

Может, выжидают? Но понятно, что ясности окончательной и бесповоротной не будет еще очень долго. Не поставит точку ни ожидаемое Положение о Госкомитете, над которым трудится Минюст, ни окончательное назначение (или увольнение) коммуниста-функционера Г.Попова, ни даже финальные формулировки нового закона о свободе совести, буде таковой состоится. Все расставит по местам время. Станет ясно, это назначение — «подарок» товарищам коммунистом, эдакая синекура для боевого друга или «ответственный участок работы», на котором именно коммунистам, согласно их доктринам, поручено навести марафет. Выяснятся профессиональные качества нового руководства. Не сомневаюсь, Донецкий обком КПУ — прекрасная школа жизни. Но проходил ли в ней новый руководитель религиозно-национального ведомства специальные дисциплины? Как у него со знанием доктрин и канонов? О религиозной толерантности я даже не спрашиваю — она ему по партийной принадлежности не положена.

Назначение коммуниста на должность руководителя главного религиозного ведомства страны само по себе должно было бы поставить все точки над «і». Вот такое отношение нашей власти к церкви. Теперь премьер-министр может сколько угодно кататься на Афон, лобызать иконы и закладывать часовни и целые Лавры. Он в своем правительстве утвердил коммуниста на должность «главного по церквям». По сути тем самым продемонстрировав церквям свое уважение к ним и к их еще довольно свежим ранам. А если еще точнее, то продемонстрировав преемственность своей церковной политики. Значит, политика, проводившаяся коммунистической партией в отношении церкви, показалась ему, мягко скажем, приемлемой. Или еще один вариант — вопрос церкви и религии оказался той «мелочью», на которую никто из более близких и значительных друзей не претендовал. Можно и подарить «товарищам в борьбе».

Конечно, мне возразят в том смысле, что КПУ давно пересмотрела свое отношение к церкви и религии. Что она теперь вся насквозь религиозная, воцерковленная, белая и пушистая. Не спорю. Нынешнюю «церковную программу партии» от П.Симоненко, изложенную в его книге, я проштудировала самым тщательным образом. И должна вам сказать, что ничего не то что покаянного, даже просто религиозного, духовного в этом опусе нет. Религия рассматривается исключительно как политический феномен. Точнее, геополитический фактор — наш заслон перед «чумой национализма» и «тлетворным влиянием Запада». Ну и мораль — а то все какие-то бездуховные стали в результате того же тлетворного влияния. И если коммунист — председатель Госкомрелигий и национальностей с этих именно позиций собирается регулировать нашу церковную жизнь, то нас ожидает много интересного, хоть мы об этом и не просили.

По большому счету, многие участники событий и наблюдатели лелеют надежду, что ничего сильно страшного не случится. Для того чтобы реально руководить, надо иметь некоторое представление не только о самом процессе руководства (чему обком, несомненно, учит), но и о предмете. Посему многие уверены: «так, как при Бондаренко, — не будет». Что ж, бывший председатель Госкомрелигий В.Бондаренко был несомненно профессионалом и авторитетом в своей области. В связи с чем мог твердой рукой направлять, как сам однажды выразился, «шары в лузу». В смысле выполнять поручения руководства максимально эффективно и при этом с минимальными потерями в смысле безопасности. Именно эффективность этого руководителя, обеспеченная его глубокими знаниями, заставила представителей всех без исключения церквей облегченно вздохнуть, когда Госкомрелигий старого типа был упразднен. Нынешние надежды связаны с тем, что новый руководитель ведомства как по образованию, так и по роду прежней деятельности непосредственно с церковной тематикой дела не имел. Но это слабое утешение. А может, и не утешение вовсе — незнание не гарантирует лояльности. Иногда совсем наоборот.

Когда участники рабочей группы, разрабатывавшей проект нового закона о свободе совести и религиозных организациях, жалуются, что главы церквей не проявили никакого интереса к конечному варианту закона, их можно понять. Они старались изо всех сил и делали как лучше. Но, к сожалению, больше правды было в несколько надменном замечании народного депутата-регионала Ю.Болдырева, который высказался в том смысле, что никому этот закон не нужен — ни нам, ни вам, ни церковникам. И архиереи это поняли быстрее, чем члены рабочей группы. Да будь хоть самый либеральный, или самый протекционистский, или самый абсурдный закон — толку от него чуть, раз он ничего не гарантирует. А ведь не гарантирует, если могли росчерком пера возродить ушедшее, как надеялись, на века в небытие «сталинское изобретение» — комитет по делам религий. И мало того, будто в насмешку поставить «у руля» члена КПУ.

Но, к сожалению, они это не только поняли — они это приняли. И призадумались не над тем, как бы изменить сложившуюся ситуацию, а над тем, как в этой ситуации выжить. А поскольку ситуация до конца не ясна — затаились. Конечно, жить дальше надо при любой власти. Но все ли надо от нее глотать? Ко всему ли приспосабливаться? Достойно ли ждать, что «и от этих что-то отломится»? Институт церкви может себе позволить отвернуться от политики и «возделывать свой сад» независимо ни от чего, не выходя за категории вечности. Работы у нее много, а с нашей властью на каждый чих не наздравствуешься. Но некоторые ситуации так близко ее касаются, что требуют четких определений. Хотя бы потому, что они ставят перед людьми — верующими и сомневающимися — слишком сложные вопросы.