ТРУЖЕНИКИ ВОЙНЫ

Победа в жарких танковых сражениях иногда достается дорогой ценой. Эксплуатация танков и самоходных установок в бою на предельных режимах и поражение противотанковыми средствами приводят к значительному выходу их из строя.

Своевременное восстановление боевых машин в полевых условиях обеспечивает танковым войскам высокую боеспособность.

За годы Великой Отечественной войны отремонтировано более 430 тысяч танков и самоходных установок, что в четыре раза превысило количество боевых машин, выпущенных заводами промышленности. В «цеху под открытым небом» ремонтники оказывали армии неоценимую помощь.

Я принимал участие в организации восстановления бронетанковой техники в 61-й армии, с которой прошел боевой путь от Орла до Берлина.

Армия имела свои ремонтно-эвакуационные средства. Подвижная танко-ремонтная база (ПТРБ) могла выслать десять ремонтных бригад и вместе с экипажами отремонтировать десять танков текущим ремонтом или три танка средним ремонтом в сутки. Эвакорота (ЭР) имела десять тягачей и могла эвакуировать пять тяжело застрявших танков одновременно.

Лето 1943 года выдалось жарким. Нестерпимый зной стоял в воздухе, ожесточенные бои шли на земле. Началась Курская битва. Наш Брянский фронт наступал против орловской группировки противника. Соединения 61-й армии 29 июля освободили город Болхов. Вскоре - 5 августа войска соседних армий освободили Орел. Враг был отброшен на 150 километров на запад.

Цена успеха оказалась высокой. Немцы, упорно сопротивляясь, нанесли нам тяжелые потери. Было повреждено более 140 танков и самоходных установок.

Около сотни поврежденных танков можно было восстановить текущим и средним ремонтом. Командиры частей танки не бросали, на них оставляли уцелевших членов экипажа. В бою, говорят, железо дороже золота.

В ходе боевых действий часть танков ремонтировали на месте их выхода из строя. Остальные буксировали на восемь развернутых сборных пунктов аварийных машин (СПАМ), где им оказывалась техническая помощь.

Мы использовали агрегатный метод ремонта - простой, удобный и доступный в полевых условиях. Очень важное достоинство метода - значительное сокращение простоя машин в ремонте. Поврежденные или неисправные узлы и агрегаты заменялись новыми или отремонтированными.

ПТРБ и ЭР работали круглосуточно. Ремонтники и эвакуаторы отдыхали по три-четыре часа в сутки. Некоторые танки восстанавливали. Затем они шли в бой, там получали повреждения, мы снова их ремонтировали, они догоняли свою часть и шли в атаку. Конвейер войны не останавливался.

Воевать было трудно, но и ремонтировать - не легче. Командиры кричали:

- Давай танки. Нужно гнать немца!

В Орловской операции я держал экзамен на зрелость. Впервые восстанавливал танки в таком большом количестве. Правильно говорят: один хороший опыт важнее семи мудрых советов.

Наступила осень 1943 года. Наша армия вела наступательные бои севернее Чернигова на территории Левобережной Украины. Впереди был стратегический оборонительный рубеж немцев, так называемый «восточный вал», проходящий по реке Днепр.

23 сентября соединения армии с боями форсировали Днепр в районе Лоева и захватили на его правом берегу плацдарм. По наведенному саперами понтонному мосту переправились танки. Тылы, а вместе с ними и ремонтные подразделения танковых бригад, отстали.

Между тем на плацдарме шел жестокий бой. Фашисты непрерывно бросались в контратаки. При расширении плацдарма было подбито десять наших танков.

По радио запросили помощь ремонтников. Полковник И.Пахомов принял решение направить на плацдарм три ремонтных бригады на двух машинах. Возглавить ремонтную группу приказал мне.

До Днепра мы добрались быстро. Но там появились немецкие самолеты и начали бомбить переправу. Тем временем в колонне подошла наша очередь выезжать на понтонный мост.

Автомобиль с ремонтниками вдруг остановился. Водитель отказывался дальше ехать.

Было видно, как он вздрагивал при каждом разрыве бомбы. У страха глаза велики. Выхватив из кобуры пистолет, я приказал водителю: «Выходи!»

Он выскочил из кабины и закрыл лицо руками.

- Не поедешь - застрелю! - крикнул я и, передернув пистолет, загнал патрон в патронник.

- Не стреляйте, поеду! - закричал он не своим голосом.

Конечно, стрелять в водителя я не собирался. Но наука пошла ему на пользу. Мост переехали быстро, несмотря на продолжающуюся бомбежку. На плацдарме нас встретили танкисты. Вскоре вместе с экипажами мы ремонтировали танки.

Иногда ремонтники в своих действиях сочетали дерзость с умением, а расчет - с риском. Вспоминается один случай. Было это еще в июле, когда армия вела бои в районе Болхова.

Во время неудачной атаки один танк Т-34 остался на «ничейной» территории. Причем - ближе к немцам, чем к нам. Радиосвязь с ним пропала. Когда наступила темнота, появился экипаж танка. Раненые, наспех перебинтованные и оглохшие танкисты громко докладывали обстановку:

- Во время атаки вырвались вперед. Но не повезло - влетели в воронку от фугаски. Фрицы дважды стреляли из танков по нашей машине. Снаряды угодили по башне. Броня выдержала, а нас ранило осколками бонок (деталей, приваренных к броне), - взволнованно говорил командир танка.

- Двигатель заглох - не заводится, - горько добавил механик-водитель.

Раненых танкистов сразу отправили в медсанбат.

Обстановка прояснялась. Стали принимать решение: эвакуировать или ремонтировать танк? Тянуть и прикреплять длинный трос к танку, а затем буксировать его тягачом - небезопасно. Слишком близко немцы.

Решили ночью направить ремонтную бригаду из трех человек с задачей восстановить танк, вытащить его из воронки и привести в полк своим ходом.

Бригадиром назначили бывалого воина. Взяв с собой инструмент и запасные части, ремонтники то перебежками, то ползком, под покровом темноты добрались до одиноко стоящего танка.

Открыли люк - забрались в машину. Осмотрелись и начали ремонтировать. Дело знакомое. Работали быстро, сноровисто. Восстановили аварийный запуск двигателя. Действовали, кажется, бесшумно. Но немцы учуяли что-то неладное возле советского танка и открыли огонь из автоматов.

Танк ответил стрельбой из спаренного пулемета, но быстро закончились патроны, и он замолк.

Окружив машину, фашисты кричали:

- Рус, сдавайся!

Тем временем ремонт танка шел к концу. Паники не было. Надеялись на свою грозную боевую машину. На худой конец - рядом лежали автоматы и гранаты.

Немцы решили захватить «тридцатьчетверку». Вскоре послышался шум мотора и лязг гусениц немецкого танка. Он взял наш танк на буксир, вытащил из воронки и начал тянуть в сторону своего переднего края.

Над ремонтниками нависла смертельная опасность. Решили на наглость ответить дерзостью. Бригадир, сидевший на месте механика-водителя, сразу завел двигатель. Мощный дизельмотор загрохотал. Немцы бросились врассыпную. Танк начал медленно двигаться на первой передаче.

В одно мгновенье обе машины как бы остановились - померялись силами. Затем «тридцатьчетверка» уверенно потянула за собой немецкий танк! В полк ремонтники привели свой отремонтированный танк и в придачу - трофейный.

Летом 1944 года началась крупнейшая наступательная операция - Белорусская. 61-я армия вела напряженные бои и в течение июля освободила города Лунинец, Пинск, Кобрин и совместно с другими армиями штурмом овладела крепостью Брест.

Во время боевых действий в частях армии затонуло два танка Т-34. Болотная жижа засасывала их все глубже, пока они не скрылись в трясине.

По старой памяти мы запросили в штабе фронта отряд ЭПРОН (экспедиция подводных работ особого назначения).

Заявку фронт удовлетворил. К нам прибыла команда аварийно-спасательной службы Военно-Морского флота (так назывался теперь бывший ЭПРОН). Спасатели осмотрели места затопления и промерили глубину погружения боевых машин. Водолазы опустились под воду, зацепили за крюки танков буксирные тросы. При помощи специальных лебедок и с участием наших тягачей затонувшие танки вытащили из болота. Их отгрузили на ремонтный завод в глубокий тыл страны.

Наступил 1945 год. 61-я армия вошла в состав 1-го Белорусского фронта. Нам предстояло участвовать в освобождении Польши с выходом на ближайшие подступы к Берлину. 14 января началась Варшавско-Познаньская операция. Мы наступали с Магнушевского плацдарма. За четыре дня боевых действий армия продвинулась на 120 километров и вместе с другими армиями овладела Варшавой.

Когда танки 1-й армии Войска Польского входили в Варшаву, я увидел высунувшегося из башни белобрысого танкиста с чисто крестьянским лицом и крикнул ему:

- Откуда родом?

Он, широко улыбаясь, неспешно ответил:

- Мы - рязанские!

Много советских офицеров и бойцов помогали полякам освобождать их родину, находясь в польской армии.

Дальше темпы продвижения войск нарастали. Началось преследование противника. Участвовать в бою и двигаться на высоких скоростях тяжело и для машины, и для экипажа. Но когда видно, что враг бежит, ни с чем не считаются.

3 февраля наша армия выполнила свою задачу - вышла в район Арнсвальде (150 километров северо-восточнее Берлина), продвинувшись за 20 дней на глубину до 400 километров.

Когда уже было ясно, что операция скоро закончится, я получил задачу - собрать отставшие и восстановленные танки на маршрутах движения соединений армии.

Через двое суток ночью я привел колонну из пятнадцати танков и расположил их в роще недалеко от дороги в штаб армии.

Как бы ни складывалась обстановка, я каждый день обязан был составлять бронесводку. Вечером ее визировал у начальника штаба армии. Затем передавал по телеграфу на аппарате Бодо командующим БТ и МВ фронта и Красной армии. Если я отсутствовал, за меня бронесводку готовил начальник штаба управления.

В бронесводке указывалось наличие танков в строю, в ремонте, сколько их подлежало эвакуации, места развернутых СПАМ, наличие боеприпасов и топлива.

Отдохнув после сбора танков, я составил уточненную бронесводку и поспешил к начальнику штаба армии. В темноте перед домом, где он размещался, я увидел несколько «виллисов», броневики, радиостанцию, но не придал этому значения.

Зашел в дом. В первой комнате толпились начальники отделов, с опаской поглядывая на дверь кабинета начальника штаба. Я выбрал удобный момент и влетел в кабинет.

В комнате над картой, разложенной на большом столе, склонились двое: генерал-лейтенант А.Пулко-Дмитриев и маршал Советского Союза К.Рокоссовский.

Маршал повернулся ко мне и удивленно посмотрел, видимо, думая: «Кто же это посмел нарушить их встречу?».

Что было делать? Назад ходу нет. Решаю: попытка не пытка, а спрос - не беда. Делаю несколько шагов и громко, чеканя каждое слово, обращаюсь:

- Товарищ маршал Советского Союза! Разрешите завизировать бронесводку у начальника штаба армии.

Генерал А.Пулко-Дмитриев выжидающе смотрел на маршала. Я ждал заслуженного нагоняя. Константин Константинович оторвался от карты, выпрямился и вместо разноса начал задавать мне вопросы.

Наша армия располагалась почти рядом с левым крылом 2-го Белорусского фронта, которым в то время командовал маршал.

Его интересовала наша боеспособность, как ближайшего соседа на фронте. Он спросил, сколько танков в строю, какая обеспеченность их боеприпасами в боекомплектах и горючим в заправках. Я помнил цифры наизусть и быстро отвечал. Затем, что-то припомнив, маршал вдруг спросил:

- А что это за танки стоят в роще по дороге к вашему штабу?

Я обстоятельно доложил:

- Армейскими ремонтниками отремонтировано 15 танков, которые отстали во время преследования немцев. Мною они собраны на маршрутах и вчера приведены в наш район. Завтра к утру они будут в частях.

Маршалу ответ понравился. Он повернулся в сторону начальника штаба армии и, улыбаясь, спросил:

- У вас все такие?

Генерал А.Пулко-Дмитриев обрадовался, но ответил серьезно:

- Да, в штабе армии офицеры опытные, свое дело знают.

Думаю, что приезд маршала К.Рокоссовского к нам в армию был напрямую связан с подготовкой новой Восточно-Померанской операции, в которой участвовали два фронта - 1-й и 2-й Белорусские.

Наступление 61-й армии началось 1 марта. Танкисты действовали в условиях распутицы и лесисто-озерной местности. Организуя танко-техническое обеспечение, мы использовали опыт, полученный при освобождении Белоруссии и Прибалтики.

Сломив сопротивление гитлеровцев, соединения армии вышли 5 марта к Балтийскому морю, а к 10 марта, участвуя вместе с другими армиями в освобождении побережья, дошли до устья Одера.