Три условия Василия Тарновского

Музеи — не просто хранилища старинных предметов и документов, это кладовая коллективной памяти народа. История страны, ее культура видны зримее и полнее именно благодаря музеям. В Украине почти 500 музеев, входящих в систему Министерства культуры. И каждый имеет свои особенные экспонаты, часто — мирового значения, преданных музейному делу сотрудников, свою неповторимую историю. Полна драматизма история одного из старейших и лучших музеев нашей страны — Черниговского исторического.

Летом 1902 года в тихом губернском городе Чернигове открылся Музей украинских древностей Тарновского. Что тут удивительного? На территории Российской империи действовал не один десяток музеев, в том числе и в Чернигове. Но, согласитесь, открытие Музея украинских (не малороссийских!) древностей, при том, что само слово Украина было под запретом, — явление неординарное.

Этому предшествовали интереснейшие события. В конце 1896 года к председателю Черниговской губернской земской управы Федору Уманцу обратился с заявлением Василий Тарновский-младший: «Составленный мною в течение всей моей жизни музей местных древностей я желал бы, для верного сохранения их, передать в собственность и заведование Черниговскому губернскому земству с тем, чтобы он помещался в старинном доме над Десной, за собором, и был открыт для обозрения его публикой…».

Губернская земская управа в феврале 1897 года, отметив, что «по ценности и важности коллекций и по количеству и полноте их музей г-на Тарновского не имеет себе равного на юге России и стоил собирателю многих трудов и больших денежных затрат, признавая всю важность для науки устройства такого музея», решила: принять музей в собственность земства, выделить под него «старинный дом», ассигновать на устройство музея 2000 рублей и выразить В.Тарновскому благодарность и, наконец, «ходатайствовать о присвоении музею имени Василия Васильевича Тарновского».

Чтобы понять, почему для хранения такой «ценной и важной коллекции» был выбран именно Чернигов, а, например, не Киев, надо поближе познакомиться с Тарновским и с самой коллекцией.

Род Тарновских берет свое начало в ХІІІ веке. В 1824 г. Григорий Тарновский получил в наследство имение своего отчима Качановку (ныне с.Качановка Ичнянского района Черниговской области). Григорий Степанович — действительный статский советник, камер-юнкер царского двора, был и богатым землевладельцем. Он также — один из пионеров сахароварения. Будучи человеком широких интересов, собрал в Качановке большую картинную галерею, где были произведения Ван-Дейка, Брюллова, Кипренского, Айвазовского и других известных живописцев (вот с этих самых пор и берет свое начало знаменитая коллекция Тарновских). Для гостей по тогдашней моде был заведен альбом (ныне хранится в музее), в котором оставлено более 600 автографов. И каких! Гоголь и Шевченко, Репин и Врубель, Ге и Жемчужников, Глинка и Гулак-Артемовский, Костомаров и Лазаревский, Кулиш и Яворницкий, братья Маковские, Скоропадские, Милорадовичи, Галаганы, Кочубеи…

Щедростью Григория Степановича пользовался и Тарас Шевченко, посещая поместье. Именно Тарновский купил у молодого художника его «Катерину», положив тем самым начало знаменитой шевченковской коллекции Тарновских.

Умер Григорий Степанович Тарновский в декабре 1853 года. Не имея детей, он завещал Качановку своему племяннику Василию.

Василий Тарновский-старший был высокообразованным человеком, учился в Нежинской гимназии высших наук князя Безбородко вместе с Гоголем, с которым и после ее окончания поддерживал дружеские отношения, о чем свидетельствуют хранящиеся в музее письма великого писателя к Тарновскому. Что же касается душевных качеств Василия Васильевича, то вряд ли можно охарактеризовать их лучше, чем это сделал его «одноборщник» Гоголь: «Он думает только о той пользе, которую можно принести слушателям, и детски предан этой мысли, до того, что вовсе не заботится о себе, награждают ли его или нет. Для него не существует ни чинов, ни повышений, ни честолюбия».

Особенно теплые отношения установились у Тарновского с Шевченко. Его сестру Надежду Васильевну поэт называл «любой кумасей», и именно ей посвятил ряд стихотворений, а подаренные ей рисунки пополнили Шевченкиану.

Умер Тарновский-старший в декабре 1866 года. На замечание, почему не несут перед гробом орденов, священник, отпевавший его, указав на шедших за гробом вдов, сирот и бедных чиновников, сказал: «Вот его ордена, других ему не нужно».

Личность Василия Васильевича-младшего — ярчайшая среди трех поколений Тарновских. Он окончил историко-филологический факультет Киевского университета. Шесть раз избирался уездным предводителем дворянства. Именно Тарновскому-младшему мы и обязаны тем, что в Чернигове есть прекрасные коллекции украинских древностей, а в Украине — Национальный музей Тараса Шевченко.

Качановка времен Тарновского-младшего, как и раньше, манила к себе людей творческих. В 1880 г. тут гостил выдающийся художник Илья Репин. Ознакомившись с коллекцией, он тут же бросился зарисовывать целые композиции для своего полотна «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». В музее сохранились предметы, легко узнаваемые по картине, на которой художник изобразил и самого Тарновского.

Коллекционированием украинских древностей Тарновский увлекся смолоду. И этой цели он остался верен до конца, видя в ней свой гражданский долг.

Каждый экспонат коллекции — это отдельная, иногда авантюрная история. В.Тарновский ездил по глухим хуторам, деревням, бывал в крестьянских хатах и помещичьих усадьбах; что-то выменивал, что-то выпрашивал, а что-то и покупал.

Но особой страстью коллекционера было все, что касалось Тараса Шевченко. В семье Тарновских существовал, можно сказать, культ Кобзаря. Василий Васильевич был лично знаком с Тарасом Григорьевичем и именно он встречал дорогого гостя во время последнего его посещения Качановки в 1859 году. Тогда же в качановском альбоме появилась запись — автограф великого поэта. Впоследствии, кроме собирания Шевченкианы, Тарновский постоянно выделял средства на содержание могилы Тараса Григорьевича, был автором барельефа на его памятнике…

Итак, Черниговское губернское земство согласилось принять дар Тарновского и поручило управе принять соответствующие меры. Два с половиной года длилась переписка властей с Министерством внутренних дел об уступке «старинного дома над Десной» для обустройства в нем музея. Кроме того, в новом составе губернского земства (после выборов 1899 года) появились противники создания музея Тарновского…

Так что «музейный вопрос» долго находился в подвешенном состоянии. А тем временем тяжело больной Тарновский составляет завещание: «… коллекцию мою малороссийских древностей… а также собрание вещей, бумаг, книг и всего, касающегося памяти поэта Шевченко, я завещаю в собственность Черниговскому Губернскому земству, без права отчуждения и перемещения их из города Чернигова, с тем, чтобы музей назывался моим именем». Так появились три условия Тарновского. Вроде бы и простые, но не было ни одного дня, когда бы они все вместе были соблюдены.

Смерть Тарновского 13 июня 1899 года заставила земство ускорить решение вопроса о музее. Осенью 1901 года началось его обустройство в «уютном, хотя и не особенно обширном гнезде». Летом следующего года музей был открыт для посетителей. Что же он собой представлял? Воспользуемся описанием Степана Уманца, побывавшего в музее летом 1910 г. «Итак, начнем наш обзор с отдела доисторического. Он выводит нас далеко за пороги истории, в эпоху зари человечества… образцов этой стадии культуры мы найдем в музее около четырехсот. Далее следует уже историческая эпоха — великокняжеская. Число предметов, представляющих ее, очень значительно: здесь монеты — русские и иноземные, печати, кресты, образки; оружие — части мечей, шишаков, копий, наконечники стрел, булавы и пр.; украшения — кольца, серьги, перстни, бусы; упряжь; богатое собрание предметов домашнего обихода; орудия и инструменты тоже богато представлены.

Далее — отдел предметов казацкого периода — самый огромный отдел музея, самый богатый и ценный, восстанавливающий перед зрителем эпоху до мельчайших деталей, драгоценное собрание для бытописателя, историка, художника…Открывается он несколькими образчиками старинного зодчества, потом идут священные предметы: иконостас, аналой, церковная утварь, иконы малороссийского письма, из которых особое внимание обращает на себя…икона Божьей Матери с младенцем Иисусом, принадлежавшая полтавскому полковнику Василию Полуботку. Затем имеются панагии, иконки, кресты, хоругви, плащаницы, облачения, воздушки, антиминсы (из них один — Лазаря Барановича, архиепископа черниговского, XVII ст.), наконец, три образчика старинных надгробных памятников. Отдел оружия заключает в себе луки, колчаны, стрелы, наконечники пик, сабли (среди них сабля Богдана Хмельницкого и сабля Мазепы), пушки, ружья, снаряды для стрельбы...

Интереснейшее собрание рисованных масляными красками портретов. Таковы портреты — князя Константина Ивановича Острожского (копия с затерянного оригинала), сына его Константина Константиновича и жены последнего Софьи, урожденной Тарновской; митрополита Петра Могилы; Саввы Туптало, отца Дмитрия Ростовского; портреты гетманов: Конашевича-Сагайдачного, Богдана Хмельницкого (последнего — несколько, и среди них один особенно оригинальный портрет-картина), Выговского, Юрия Хмельницкого, Тетери, Брюховецкого, Дорошенко, Многогрешного, Ханенка, Самойловича, Мазепы, Полуботка, Скоропадского, Апостола и графа Разумовского...

Перейдем к отделу, посвященному Шевченко... Здесь и автографы его — письма и сочинения, и дневник его, писанный по-русски и целиком еще ненапечатанный, и бумаги — его и имеющие отношение к нему, и списки сочинений Кобзаря, и рисунки, гравюры как на сюжеты из его сочинений, так и к личности его относящиеся. А далее — его бюсты, маски и многочисленные изображения как масляными красками, так и другими способами; здесь вещи его собственные, и вещи имеющие отношение к нему... Здесь богатейшая коллекция художественных произведений Т.Шевченко, рисованных и до ссылки, и во время ссылки, и после нее…

Наконец, последний отдел — печатных книг. В нем 77 старопечатных книг… Всего в библиотеке пока 1858 названий».

Именно тогда установили гранитную плиту с надписью: «Памяти Василия Васильевича Тарновского — Черниговское Губернское Земство», а над ней — портрет мецената кисти Маковского.

Музею в 1906 году было присвоено имя Василия Тарновского, а попечителем был утвержден его сын. Прошло семь лет после смерти мецената, и выполнено было два условия завещания — вся коллекция сосредоточилась в Чернигове, и музей получил имя дарителя. Оставалось чуть-чуть…

Музею везло на директоров, или, как их называли, смотрителей. Первым был Андрей Шелухин. Затем директором стал известный историк Вадим Модзалевский. В 1912 году музей возглавил художник и общественный деятель Иван Рашевский, деятельность которого пришлась на первую четверть ХХ столетия — бурные времена, когда засыпали при одной власти, просыпались при другой, а разгул преступности достиг небывалых высот. При этом очень часто жертвами экспроприации, а проще говоря — откровенного грабежа, становились музейные коллекции. Не минула чаша сия и коллекции Тарновского.

Рашевский докладывал Черниговскому губернскому комитету охраны памятников старины и искусства: «17-го мая сего 1919 года в 2 часа 20 минут дня четыре вооруженных револьверами человека вошли в музей, связали сторожа и обвязали голову его скатертью, затем разбили три витрины и похитили по приблизительному подсчету 3 булавы, 8 перначей, около десятка личманов, аграф к шапке, несколько пар серег, серебряный нагрудный складень, несколько застежек, ложек и, по-видимому, две-три чарки; точный подсчет будет сделан после проверки по каталогу; испуганные стуком двери грабители убежали…». После сверки с каталогом оказалось, что похищены были предметы из драгоценных металлов (еще бы!), и среди них оказались мемориальные экспонаты: пернач с гербом князей Вишневецких (1670 год), украшенный 28 крупными изумрудами, 17 меньшими и 61 рубином; пернач, принадлежавший полковнику Иваненко; аграф от полковничьей шапки, серебряный с гербом Храповицких; личман золотой, подаренный И.Мазепой Мировичевой; две серебряные ложки св. Дмитрия Ростовского; серебряная ложка И.Мазепы, украшенная 31 рубином; серебряная ложка И.Скоропадского и др. (всего более 60 музейных предметов).

Позднее агенты ГубЧК обнаружили и вернули в музей небольшую часть украденного. (К слову, в «Зеркале недели» от 12 марта с.г. в принципиально важной статье «Музеи: борьба за выживание продолжается…» вкралась неточность: в Чернигове несколько лет тому назад действительно был ограблен музей, но не наш, исторический, а художественный, причем все похищенное удалось вернуть, а организаторы и исполнители предстали перед судом).

В 1923 году пять черниговских музеев были объединены в один — Черниговский государственный музей. Таким образом имя Тарновского надолго исчезло из официального названия. Спустя два года разбросанные по разным частям города пять музеев съехались под одну крышу — в здание бывшего Крестьянского банка. Это было одно из лучших помещений для музея, который состоял из пяти отделов: украинских древностей (бывший музей Тарновского), археологический, помещичьего быта и искусства, этнографический и культов. И тут грянуло…

В 1932 году создали Черниговскую область. А раз есть область, значит должен быть областной комитет партии; если есть обком, значит он должен находиться в лучшем помещении. Коллекции буквально вышвырнули из здания. Вот как описывал этот вандализм исполняющий обязанности директора Григорий Ильюченко: «С нами обходились как завоеватели с завоеванными. Музейные экспонаты вырывали из рук сотрудников со словами: «это мы себе оставляем»… или «эту мебель мы заберем себе», а на заявление директора, что это экспонаты, ответили: «Мы вас спрашивать не будем, я приду и отберу, что нам нужно…». Кому какое дело было до Василия Тарновского, до его завещания и трех условий.

В новом помещении, которое абсолютно не подходило для музея, экспонаты были свалены кучей в вестибюле, коридорах, в нескольких комнатах, которые не отапливались (а на дворе стояла поздняя осень — ноябрь, приближалась зима). Через три месяца было выделено достойное музея помещение в историческом центре Чернигова — бывшая мужская гимназия (дом губернатора). А совсем рядом, в каких-нибудь ста метрах находился «старинный дом над Десной» (не забыли?).

Но не успели экспонаты занять свои места в экспозиции, как поступило распоряжение Народного комиссариата образования, в результате которого одним махом вся Шевченкиана, гордость Тарновского, оказалась в Харькове, в институте Шевченко, а затем в Киеве, где ее впоследствии разделили на части.

Но все это — ничто по сравнению с кошмаром Великой Отечественной войны. На восток были вывезены около 30 тысяч экспонатов из 60-тысячного фонда и 3 тысячи книг из 40 тысяч. Страшные бомбардировки Чернигова 23—27 августа 1941 года вызвали огромные пожары. От прямого попадания бомбы загорелось здание музея, начали рушиться перекрытия и перегородки. Наш земляк Александр Довженко в своем «Дневнике» описал, что происходило на древнем черниговском Валу в те дни: «И долго смотрели Богдан с Иваном (имеются в виду портреты Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы. — С.Л.) друг на друга, смотрели много лет, до тех пор, пока в один миг не взлетели в воздух, разорванные на куски немецкой бомбой, не исчезли в пламени огромного пожара». Все-таки удалось спасти два портрета Богдана Хмельницкого, икону Елецкой Богоматери XVII века, 22 картины — работы украинских, российских и западноевропейских мастеров и др. Впоследствии эти экспонаты по распоряжению нацистских властей были переданы в военную комендатуру, и судьба многих из них до сих пор не установлена. Известно лишь, что портрет Богдана Хмельницкого (XVII в.) оккупанты использовали в качестве мишени (чудом спасшийся, он был отреставрирован и сейчас украшает музейную экспозицию). После бомбардировки и пожара многие музейные предметы валялись на территории Вала. Местные жители их подбирали, и таким образом экспонатам удалось уцелеть, причем многие из них впоследствии были возвращены в музей. Однако более 28 тысяч экспонатов и 36,5 тысячи книг (в числе которых и библиотека Тарновского) считаются безвозвратно утерянными.

После освобождения Чернигова коллекции вернулись из эвакуации, разместившись в здании бывшего Музея украинских древностей Тарновского. Но злой рок все же продолжал висеть над коллекцией Тарновского. Черниговский исторический музей передал различным музеям и архивам около восьми тысяч экспонатов, в числе которых, к сожалению, оказались и предметы из собрания Василия Васильевича. Так, в 1953 году в Переяслав-Хмельницкий для создания выставки временно передали саблю и булаву Богдана Хмельницкого (в начале 1990-х годов они были выкрадены из Переяславского музея, и судьба их до сих пор неизвестна). Часы Григория Сковороды из колекции Тарновского перешли в распоряжение Сковородиновского литературно-мемориального музея.

Коллекция к тому времени уже не была цельной, да и про Тарновского говорить не дозволялось; все-таки помещик, а следовательно — крепостник и враг трудового народа. Но фортуна, как известно, переменчива. В январе 1963 года музею было передано здание полковой канцелярии — тот самый «старинный дом над Десной», где разместился художественный отдел, а в 1975 году — бывший дом губернатора, в котором собрание размещалось до войны. Здесь же, хоть и в тесноте, музей пребывает и доныне. В 1991 году постановлением Кабинета министров Украины музею возвращено имя Василия Васильевича Тарновского.

Все-таки есть что-то магическое в этих трех условиях завещания. Пройдя через одобрение и непонимание, чиновничье невежество, грабеж, административное перераспределение, пламя самой страшной из войн, они как феникс воскресали из пепла. И сейчас разбросанная по многочисленным музейным и архивным учреждениям, институтам и частным собраниям коллекция украинских древностей Тарновского манит к себе ученый люд, ценителей истории Украины и просто обычных посетителей, которые едут в Чернигов со всех концов планеты. Эта любовь — лучший памятник трем поколениям династии Тарновских, их благородной деятельности.