Такое «домашненькое» насилие: как не бить

Жертвой домашнего насилия может стать кто угодно. Это не зависит от образования, возраста, пола и даже от первоначальных установок. Обидчик не раскрывается сразу. Сначала он может быть очень милым и внимательным человеком.

В это попадаешь постепенно, сантиметр за сантиметром теряя собственную территорию. И однажды понимаешь, что «…самый близкий и любимый стал уродом, превращающим твою жизнь в ужас, а место, которое должно быть убежищем, тылом, крепостью, где ты со своим любимым вдвоем против всего агрессивного мира, становится камерой, где тебя пытают. И твои дети в лучшем случае смотрят на все это и необратимо травмируют свои души...».

Об этом на странице в Фейсбуке пишет руководитель ГО «Мартин-Клуб» Виктория Федотова. Такие истории она видит часто — в «хостеле» (так она называет приют, который предоставляет организация женщинам с детьми). Одна из психологов, с которыми сотрудничает эта общественная организация, называет их общее дело: «Насилие, такое домашненькое, как тапочки»...

С Пеннивайзом в самых темных закоулках людской души невозможно договориться, его нельзя ублажить вкусным ужином, стерильной чистотой в доме, своевременным возвращением с работы. Время от времени он будет впадать в спячку, и тогда будет становиться легче. Но проблема в том, что сон любого монстра весьма чуток и непродолжителен.

Ежегодно в конце ноября — начале декабря в Украине и мире проходит Социально-информационная инициатива по противодействию гендерно обусловленному насилию — «16 дней против насилия». Но насилие происходит ежедневно. Не забываем об этом.

«Сама виновата»

«Она сама виновата. Посмотрите, какой беспорядок!» — обращается к полицейскому мужчина. За его спиной всхлипывает избитая женщина. «Как ее не бить?» — пожимает плечами обидчик, кивая на комнату. А там — разбросанные после ссоры вещи: опрокинутые горшки, и из-под которых торчит мятая листва герани, разбитый ноутбук, из разорванной подушки на пол высыпались пестрые перья.

Полицейские переглядываются, придирчиво осматривают беспорядок. Соглашаются с мужчиной, отчитывают женщину, молчаливо стоящую рядом как тень, советуют убрать в доме. Неохотно составляют админпротокол.

По этому адресу они приезжают не впервые — на этот раз вызвала дочь. Позавчера — соседи, вчера — снова дочь, а на прошлой неделе вопли были такие, что едва не всем подъездом звонили в полицию.

Полицейский дописывает на автопилоте, но вдруг отвлекается на скрежет. Из коридора к своему лотку осторожно пробирается испуганная кошка. Морда и все тело животного в страшных шрамах, правого глаза нет. «Это отец, как в прошлом году пьяный пришел…» — шепчет девушка.

Правоохранители уходят, так и не составив срочное запретительное предписание, уголовного дела мужу бояться тоже не следует, — уже второй год ездят и хоть бы что. «Довольна?!» — кричит он, как только закрываются двери, и изо всей силы бьет женщину ногой в живот. «Папа! Папочка!» — дочь бросается между отцом и матерью…

На следующее утро женщина проснется раньше. Нет, сегодня она не будет прятать под толстым слоем косметики следы вчерашних побоев, потому что надо на работу в аптеку, кормить семью. Сегодня она попробует положить этому конец раз и навсегда. Женщина вместе с дочерью идут в Центр предоставления соцуслуг, чтобы попытаться попасть в государственный приют. Но здесь свои правила, и все протоколы и вызовы важнее свежих синяков определенной формы, количества и цвета. И мать с дочерью вынуждены оставаться под одной крышей с палачом.

Пройдет несколько лет, и девушка впервые сбежит из дома. Все равно куда, все равно на сколько, все равно, что в кармане всего 20 гривен. Лишь бы как можно дальше от всего этого. От удушающего перегара, колючих слов и тяжелых кулаков. Вот только мама…

Ее найдут и вернут. В первый, во второй, в третий раз. А потом на мать заведут дело за «ненадлежащее воспитание ребенка» и лишат родительских прав. Суд не примет во внимание ни инвалидность, ни то, что она — единственная кормилица в семье, ни постоянного насилия мужа.

А девушка впервые попадет в интернат. Никто не будет цацкаться с новенькой. Психологическая помощь? Реабилитация? Откуда ты такая взялась? Быстрее выполняй, что говорят, потому что получишь. И она получит. И побои, и принудительную стрижку. Уйти бы, уйти бы навсегда. Вот только мама…

А мама все это время будет бороться за своего ребенка. Обивать пороги уполномоченных органов и учреждений, просить помощи у волонтеров, стучать во все двери, ходить в калитку, которая открывается, когда закрываются двери. Но родительские права так и не восстановит.

Все это время она будет жить с обидчиком, пока однажды ее не пригласят на опознание мужчины: бросался на людей и погиб от ножа в пьяной потасовке.

Минимизировать эти риски должен был бы комплекс средств по реализации государственной политики в сфере профилактики и защиты прав человека. И видимая верхушка айсберга говорит об улучшении ситуации: обращаются, фиксируют, выезжают, сообщают.

В прошлом году за помощью обратились свыше 211 тысяч украинцев, которые страдают от домашнего насилия, свидетельствует статистика Национальной социальной сервисной службы Украины. Подавляющее большинство обращений — от женщин (180 921), более 27,6 тысячи — от мужчин и 2,7 тысячи — от детей. За десять месяцев 2020 года украинцы подали в Нацполицию больше заявлений о домашнем насилии, чем за такой же период 2019-го (174,3 тысячи против 113,7 тысячи).

А что же с изнанки? Скольким из тех, кто обратился за помощью, помогли, и помогли качественно? Сколько тех, кто нуждается в помощи, не получили ее?

Так, по статистике, в 2021 году стало больше срочных запретительных предписаний, — эта ограничительная мера позволяет оперативно изолировать обидчика от пострадавших, полиция может составить такое предписание на месте. Однако на практике часто происходит наоборот: в отдел забирают пострадавших, оставляя детей в опасности наедине или вместе с обидчиком.

«Меня зачем то забрали в отдел, оставив детей одних. Некому было за ними присмотреть», — делится опытом женщина, страдающая от мужа-тирана.

Руководитель ГО «ВО «Защита прав детей» Зоя Мельник подтверждает: такие случаи не единичны. Правозащитник объясняет: сейчас в подразделении ПОЛИНА («Полиция против насилия») почти не осталось людей, которые проходили обучение по европейским программам, а члены мобильных бригад просто не обладают нужными знаниями.

« Н-на, стерва, н-на! Нравится?» — после очередного удара ногой по голове муж поднимает за волосы жену, находящуюся в почти бессознательном состоянии, и некоторое время смотрит в отекшее, залитое кровью лицо, а потом плюет в него. Женщина уже почти не сопротивляется, лишь из последних сил прикрывает руками большой живот.

Звонок на «102», встревоженный голос в телефонной трубке: «Алло, полиция? Здесь сосед свою беременную жену убивает». Мобильная бригада приезжает быстро, осматривается на месте события.

Обидчик уселся на диване, а женщина отползла в уголок выплевывать выбитые им зубы. Увидев, что драки уже нет, правоохранители начинают… мирить супругов. «И давайте вы помиритесь, взрослые же люди. И не будем ничего составлять, никуда ехать, да?» — предлагают «миротворцы» в погонах.

Счастливые случаи, когда на вызов о домашнем насилии приезжает полицейский, который знает, что и как надо делать; знает, что должен оценить риски для пострадавшей и, руководствуясь ими, принять решение о запретительном предписании; знает, что для составления протокола не обязательно везти человека в отделение, бывают, но это скорее исключение, чем правило.

Сегодня Академия патрульной полиции учит всех будущих полицейских современным стандартам реагирования на вызовы домашнего насилия. Хочется надеяться, что ситуация измениться.

Защита «с яйцами»

На реконструкцию и ремонт помещений для обустройства новых приютов, закупку техники и мебели для них, автомобилей для мобильных бригад социально-психологической помощи Кабинет министров Украины постановлением № 398 от 21.04.2021 года выделил из государственного бюджета местным субвенцию в размере почти 300 млн грн. Средства должны были пойти на места.

На сегодняшний день в 18 областях работают 33 приюта для пострадавших от домашнего насилия:

• по три — в Закарпатской, Одесской и Черновицкой областях;
• по два — в Киеве, Днепропетровской, Донецкой, Львовской, Николаевской, Полтавской, Харьковской и Киевской областях;
• по одному — в Винницкой, Волынской, Запорожской, Луганской, Ровенской, Тернопольской, Херсонской и Хмельницкой областях.

В Черниговской, Черкасской, Ивано-Франковской, Кировоградской, Сумской и Житомирской областях по состоянию на начало 2021 года таких приютов не было.

К сожалению, не все органы местного самоуправления осознают ответственность за жителей своей громады, не во всех громадах Украины введено понятие специалиста по социальной работе.

Так же не утверждены местные программы по предотвращению и противодействию домашнему насилию и насилию по признакам пола на период до 2025 года; не выделены средства на проведение информационной кампании, обучение специалистов, работающих с пострадавшими, и т.п.

Коррекция поведения обидчиков остается ахиллесовой пятой профилактики насилия в Украине. Эту меру назначает суд, за невыполнение предусмотрена уголовная ответственность.

«Корректирование поведения психологическими методами — современный подход, которым государства Европы, Канада, США пользуются уже давно. В Украине, насколько я знаю, только Хмельницкий сейчас идеально эти программы применяет, и судьи направляют, потому что органы местного самоуправления их сделали: подготовили психологов, выделили помещение, ведется правильный учет», — рассказала старший преподаватель Академии патрульной полиции Анна Чумас.

Проблемой остается и психологическая реабилитация пострадавших от домашнего насилия, в частности и детей. В центрах социально-психологической реабилитации детей (ЦСПРД), где дети должны были бы получать помощь, их бьют, рассказывает Зоя Мельник.

В практике волонтеров был случай, когда женщину, которая требовала от центра предоставить соцуслуги, чтобы помочь ее ребенку, называли «истеричной мамочкой». А ребенка, который заявил на своих родителей, служба по делам детей вместе с родителями насильно отправляли к… экстрасенсу, лишь бы «выкатать яйцом»!

«Самая большая проблема — это то, что травмированным детям некуда обращаться, особенно после сексуального насилия. Нет реабилитации. А если ребенок травмирован, рано или поздно эта травма во что-то выльется. Например, очень часто они начинают употреблять наркотические вещества, особенно после приютов. Нет государственного центра, который работал бы и принял их. Есть под Киевом, но он переполнен», — отмечает правозащитница.

Работать нельзя травмировать

Работу с детьми, которые стали свидетелями или сами пострадали от домашнего насилия, следует проводить осторожно, с учетом сложного психологического и эмоционального состояния, в специально обустроенных пространствах — Барнахусах и комнатах, дружественных к детям («зеленых комнатах»).

«Зеленые комнаты» работают, переоборудуются. Используются для обучения будущих полицейских, следователей, ювенальной превенции; опроса детей, которые являются подозреваемыми или пострадавшими. Один специалист находится с ребенком, остальные наблюдают и могут добавлять вопрос, не врываясь в комнату, с применением технологий», — рассказывает Анна Чумас.

«Сейчас во время досудебного расследования для проведения опрашивания или допроса несовершеннолетних детей больше используются специальные психологические знания проведения судебно-психологических экспертиз, которые показывают специфику детей, индивидуальные психологические особенности. Больше начинают прислушиваться к тому, что надо минимизировать участие детей в следственных действиях, которые также могут травмировать ребенка», — добавляет специалист-психолог в сфере расследования преступлений против детей Анна Козлова.

Однако реальность, с которой сталкиваются волонтеры, свидетельствует, что о существовании «зеленых комнат» не знают ни судьи, ни следователи. Четкого определения этого понятия в украинском законодательстве просто нет. Также нет и ювенального следствия — лишь ювенальный прокурор, отмечает Зоя Мельник и рассказывает историю.

Под дверью врачебного кабинета нервно бегает женщина. Десять шагов до стены, разворот, пять шагов до раскидистой монстеры в углу, снова к стене. Там, за белой стеной, гинеколог осматривает ее восьмилетнюю дочь, рассказавшую маме о совершенно недетских играх отчима.

Кажется, все самое страшное происходит здесь и сейчас. Родной, любимый человек нанес боль самой родной. Пока в голове гремят балки и перекрытия разрушенного мира, мозг отчаянно цепляется за спасительную мысль: «А может?..» Он же такой заботливый, добрый, нежный. Но врач отрицает: нет, не может. Насилие действительно было, ребенок говорит правду.

Позже мать узнает, что те минуты под кабинетом гинеколога, растянувшиеся в часы, были не самыми страшными в жизни. Не страшно было и когда любимый муж, стоя в темной подворотне с гранатой, предупреждал: «Или бери деньги, или здесь и околеешь».

Страшно было посмотреть в глаза следователю, спокойно сообщившей, что справка от врача в деле «потерялась»: «Вы же понимаете, это бумаги, такое случается». Сложно удержаться от вопроса: «Сколько? Сколько они с матерью вам занесли?» Невыносимо смотреть на дочь, которую несколько взрослых в который раз допрашивают об обстоятельствах и просят показать, куда и как.

За два года ребенка допросят семь раз (!). За это время насильник успеет выйти на свободу из СИЗО и вернется за решетку лишь усилиями волонтеров. За это же время с девочкой успеют поработать много разных людей, но ни разу за время следствия — в «зеленой комнате». Ребенок получит повторную травму и закроется в себе так, что допросить его в суде будет просто невозможно.

Ни ребенок, ни женщина не получат помощи в государственном ЦСПРД, с ними будут работать найденные волонтерами частные специалисты. И лишь после этого девочка согласится свидетельствовать.

Женщина, находившаяся в ремиссии онкозаболевания, услышит о себе: «гулящая», «навела в дом мужчин, не удивительно, что так случилось», «думать надо». Услышит не от прохожих на улице или соседей во дворе, а от тех, кому следует быть на ее стороне, против обидчика ребенка. И едва не сойдет с ума от многочисленных: «А может, никакого насилия и не было, может, вам показалось. Справки же нет».

Два года жизни в стрессе в режиме 24/7 подорвут здоровье женщины, и опухоль даст рецидив с метастазами в легкие...

Такая нужная, такая (не)достижимая

В течение последних лет Украина продвинулась по пути противодействия домашнему насилию, приняв Закон «О предотвращении и противодействии домашнему насилию», ратифицировав Конвенцию Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия (Ланцаротскую конвенцию), введя изменения в законодательство в части рассмотрения дел о насилии и защите пострадавших от обидчиков.

В прошлом году президент Владимир Зеленский подписал указ «О неотложных мерах по предотвращению и противодействию домашнему насилию, насилию по признаку пола, защите прав лиц, пострадавших от такого насилия».

Однако главного до сих пор не сделали — Украина за десять лет не ратифицировала Конвенцию Совета Европы о предотвращении насилия в отношении женщин и домашнего насилия и борьбе с этими явлениями (Стамбульскую конвенцию), а лишь частично имплементировала в свое законодательство ее положения.

«Конвенция не только предусматривает инструменты защиты пострадавших, но и обязует государство обеспечивать предоставление всесторонней помощи им. Она побуждает к криминализации всех видов домашнего насилия; изнасилования; преследования; сексуальных домогательств; принудительных: брака, аборта, стерилизации; увечья женских половых органов, преступлений ради «чести», — объясняет Правительственный уполномоченный по вопросам гендерной политики Екатерина Левченко.

Стамбульская конвенция занимает вторую ступеньку в правовом европейском поле после Европейской конвенции по правам человека. «Этот документ — «золотой стандарт» в противодействии насилию», — подчеркивает глава парламентского межфракционного объединения «За ратификацию Стамбульской конвенции» Александр Мережко.

На сайте президента зарегистрирована петиция, с призывом срочно ратифицировать Стамбульскую конвенцию. Его поддерживают «Ла Страда Украина», Amnesty International Ukraine, Центр прав человека ZMINA, «Украинский женский фонд», «Уровни возможности» — всего 50 организаций.

Сейчас же пострадавшие от насилия остаются со своей проблемой один на один, не получая от государства ни помощи, ни защиты.

У человека должна быть необходимость в безопасной среде

Однако не только государство должно защищать. Опрошенные нами эксперты были единодушны: в профилактике домашнего насилия должны участвовать все граждане.

«Важно, чтобы кто-то сообщал о домашнем насилии. Лицо, над которым совершают насилие, не может самостоятельно себя защитить, — оно находится в уязвимом состоянии, переживает стрессовую, психотравмирующую ситуацию», — говорит эксперт Анна Козлова.

«Было бы неплохо, если бы общество понимало, что домашнее насилие — это не норма, и надо вызывать полицию», — добавляет Анна Чумас.

Также нужна и комплексная образовательная программа, регулярно предоставляющая гражданам из разных социальных прослоек полную и актуальную информацию.

Разветвленная сеть образовательных программ по противодействию домашнему насилию действует, например, в Канаде — одном из мировых лидеров противодействия домашнему насилию. На формировании с детства нулевой толерантности к домашнему насилию выстроила успешную систему противодействия Швеция.

Профилактическая работа должна быть, во-первых, регулярной, ведь нескольких раз в год недостаточно, а во-вторых, фокусироваться не только на детях и подростках, но и на взрослых, пожилых людях, которые также нуждаются в усвоении этих знаний или корректировке приобретенных.

«Когда на всех уровнях будут рассказывать, как чувствует себя лицо, над которым совершают насилие, как надо правильно с ним общаться, как взаимодействовать, поддерживать, вот тогда во всех звеньях у нас будет система, которая не будет травмировать лицо, подвергшееся насилию», — подчеркивает Анна Козлова.

Несколько советов от экспертов, как действовать, если домашнее насилие затронуло лично вас или кого-то из близких.

Как распознать домашнее насилие

• Ссора или бытовой конфликт не является домашним насилием. Домашнее насилие — это умышленные действия, когда обидчик понимает, что он сильнее, и пользуется этим.
• Физическое состояние человека. Множество царапин и синяков должно привлечь внимание. Особенно если синяки разной формы и цвета, от свежих розовых, синих и фиолетовых до зеленоватых и желтоватых, которые уже заживают.
• Внешний вид: выглядит ли человек изможденным, как отвечает на вопросы, насколько сконцентрирован в ответах?
• Звуки. Во время совершения домашнего насилия из соседней квартиры или дома можно услышать шум, крики, громкий разговор, звуки разбитой техники (например, брошенного на пол телефона).
• Присутствие. Если человек внезапно исчез или перестал выходить из дому, следует бить в набат. Особенно если есть основания подозревать домашнее насилие.

Как предлагать помощь человеку, страдающему от домашнего насилия

Такой человек находится в сложном внутреннем процессе, наблюдается обесценивание собственной личности. Под влиянием насилия человек закрывается: обычно обидчик отмежевывает его от социального окружения, а уныние и страх блокируют его сообщения. Так что такой человек может не сразу принять помощь.

«Главным аспектом всегда есть поддержка, после поддержки наступает мотивация, например, защитить детей, и после мотивации идет непосредственная реализация», — подчеркивает пани Козлова.

И прежде чем действовать, следует трезво оценить ситуацию. В частности, прояснить, действительно ли в семье есть насилие, при возможности поговорить с человеком.

• Во время разговора надо быть деликатным и тактичным. Важно ненавязчиво сообщить такому человеку, что вы в любой момент готовы его выслушать, когда он захочет поговорить. Проговорить с ним: «Чем я могу тебе помочь?»
• Можно ненавязчиво предложить помощь: сообщить в компетентные органы, сходить вместе в полицию и написать заявление или предложить написать заявление самому, если человек лишен возможности выходить из дому, предложить адвоката и т.п.
• Не надо заставлять человека, прибегать к нетактичным высказываниям. Поинтересоваться состоянием его дел можно при помощи фраз: «Как давно ты была у мамы?», «Что делают твои родители, когда ты поступаешь неправильно» и т.п.
• Если человек замыкается в себе и отказывается от разговора, не надо давить на него. Получив предложение помощи, человек начинает понимать, что есть другое лицо, на которое он может рассчитывать. Так что с ним можно проговорить: «Но это важно».
• Не следует спорить с обидчиком, это может привести к тому, что его агрессия выльется на того, кто пытается помочь, или человека, который уже подвергается насилию. Последствия этого могут быть катастрофическими.
• Борьба не даст быстрых результатов, человек будет нуждаться в поддержке на разных стадиях. Он может утратить веру после неосторожных высказываний окружающих вроде «сама виновата». В партнерских отношениях человека травмирует осознание того, что партнер плохой, поступает неправильно. Это приводит к ощущению потери.

Как защититься от насилия

• Насилие не может быть оправдано никоим образом и, начавшись один раз, обычно не прекращается. А самое серьезное начинается тогда, когда жертва пребывает в самом уязвимом состоянии (например, в период беременности).
• Обидчиком является не только тот, кто совершает действия, но и тот, кто знает об этом, но никому не сообщает.
• При возможности следует обратиться к правоохранителям, в Центр предоставления социальных услуг, службу по делам детей, на правительственную горячую линию по противодействию насилию 15-47 или попросить кого-то помочь с этим.
• Пострадавшее лицо имеет право вызывать полицию столько раз, сколько раз к нему применяется насилие. Полиция может вынести срочное запретительное предписание сроком до 10 суток.
• Пострадавший человек также может сам обратиться в суд за ограничительным предписанием на срок 1–6 месяцев. Адвокат бесплатной правовой помощи при Минюсте поможет составить заявление.
• Ограничительное предписание с требованием лишить обидчика права контактировать с пострадавшим ребенком на определенный срок — лучший законный способ защитить детей от насилия.

Если грозится обидчик: памятка сообщающего

• Публичная угроза убийством или нанесение физического вреда уже является нарушением общественного порядка и основанием обратиться к правоохранителям.
• Человек, который сообщает о насилии, но опасается обидчика, после вызова может не писать заявления.
• Важной будет поддержка соседей, которые не будут терпеть насилие и встанут на сторону сообщающего. Бороться с громадой намного труднее.

Полезные ресурсы:

• сайт «Розірви коло»;
• образовательный проект ОБСЕ «ДІМ (НЕ)БЕЗПЕКИ».

Полезные контакты:

• Национальная полиция Украины — 102.
• Правительственная горячая линия — 15-47.
• «Ла Страда Украина» — 116-123 или 0 800 500 335.
• Национальная детская горячая линия — 772 или 0 800 500 225.
• Чат-бот МВД — @police_helpbot.