Содрогание опор

Сперва были нападения венков, потом ритуальные обмороки. И вот - опоры.

Мы люди лишь формально религиозные, а по сути - светские. Относимся к знакам судьбы с легкой долей иронии. Но эта ирония символизирует не страх перед фатумом, а неумение управлять возникающими рисками.

Это означает, что предыдущий жизненный опыт (уже не только коллективно-родовой, но и индивидуальный) показывает взаимосвязь никак не сопряженных явлений, если мыслить в рамках естественнонаучной парадигмы. Скорее всего, этой взаимосвязи в прямом виде и нет. Как не означает обычный гром оживление трафика небесных колесниц.

Но коллективное бессознательное нуждается во внешних маркерах. Нуждается, извините за выражение, в духовном календаре. И в безусловном предчувствии эпохальных изменений это бессознательное бессознательно выбирает окрест некое подходящее для этого маркирования событие.

А сознательное делает его символом.

Демократия, европейские ценности, толерантность, терпимость и прочие опоры современного общества - именно по ним тянутся высоковольтные линии финансов, сдержек, противовесов и влияний. Обеспечивающие существование западной цивилизации на уровне ее высоких стандартов комфорта, безопасности и развития.

Украина по факту стала частью этой развитой энергосистемы. То, что мы запитываем от нее, образно говоря, кипятильники, а не высокотехнологичные устройства - исключительно наша проблема. Хорошо, что пальцы уже отучились вставлять. То, что происходит в стране, - неправильно. Так считают 72% населения.

Война же как бы предлагает нам, минимизируя затраты на выживание, возвести эти кипятильники в культ мужественного сопротивления и жить так всю оставшуюся жизнь. Либо нашептывает засунуть их дилерам в приличествующее обстоятельствам место. И наступать. Ибо "мертвые сраму не имут".

Но в это самое время начинают рушиться опоры мирового порядка, во всяком случае, в Европе это очевидно. И вчерашний ажиотажный спрос оборачивается неликвидом.

Казалось бы, уму непостижимо. Торговые сделки с оккупантом начинают разрываться через полтора года войны и тысячи жертв. Тема закрытия границ вообще исчезла с повестки дня. Разрыв отношений - ну что вы, это не понравится многим гражданам, и они окончательно перестанут любить Украину, пусть лучше недолюбливают.

Дело в том, что классическая тройственная концепция войны, с трехсторонним различением государства, армии и народа, давно перестала соответствовать действительности. При этом, как ни прискорбно, оставаясь основой нашей пропаганды. И даже как бы частью уродливой постсоветской идеологии.

Если бы власть дурила только народ… Ну это такое дело, классика. Так она же и саму себя это самое. И находит в этом удовольствие.

То есть в мире концепция эта еще кое-где есть, и она работает. Но в весьма мрачных образованиях типа "Исламского государства". Объяснения, что там подразумевается под армией, народом и государством, привели бы в состояние тихого ужаса любого либерала. В западных демократиях это все гораздо более "няшно".

Поэтому мы, как правильно обученные "няшки" (т.е. не мы лично, но как бы от нашего имени или именем нас), разоружили добровольцев. Боремся с экстремизмом патриотов. Меняем Конституцию в пользу бандитов и проходимцев. Ну и, разумеется, создаем новых врагов государства и насаждаем законность в стиле shocking blue.

А война тем временем себе воюется.

Какая она?

Т.н. "постклаузевицевские" войны определяются, прежде всего, как состояние "развода войны с политикой". Политика тщеславно претендует на управление ситуацией. Но война с какого-то момента об этом не в курсе, потому что выше пролитой крови ничего не бывает. Ну, может и бывает, но это уже с той стороны.

"Новые войны" - это, как правило, обоюдные предприятия, а не борьба политических воль. Типичный пример этого двойственного подхода - выступление перед парламентом Великобритании в июне 1982 г. президента Рональда Рейгана. (Украинских политиков цитировать нет смысла. Показатель доверия украинцев к президенту снизился от позитивного баланса в декабре 2014-го на уровне +4,1% до негативного на уровне –45,7% в ноябре 2015-го). Он заявил, что государства, основанные на уважении свободы личности, используют понятия "сдержанность" и "мирные намерения" в своей внешней политике. И одновременно объявил "крестовый поход ради свободы" и "кампанию за демократическое развитие".

Как война влияет на демократические настроения в украинском обществе?

Во-первых, "демократические настроения в украинском обществе" - достаточно противная штука. Это ожидание получения благ демократии не только при полном игнорировании цены этих благ, но и при полном равнодушии к процессам ценообразования.

Нет, есть люди, вполне это понимающие. Выходцы с Майдана, фронта и волонтерского движения. Им в масштабах страны далеко до классической критической массы в 20% (хотя кто знает, сколько процентов требуют новые обстоятельства). Они квалифицированы, самоотверженны. И готовы работать, но "зрада" не дает.

Парадокс в том, что, при всем нехорошем старорежимном запашке нынешней власти, "социальные лифты" она все же создает. Да, говоря словами приснопамятного отца Федора, "не корысти ради, а токмо волею пославшей мя" западной демократии. Дающей на эти лифты, между прочим, немалые деньги. Тоже не из гуманизма. А потому что рекультивация политического, да и физического пепелища в центре Европы обойдется гораздо дороже.

Но вот незадача. Не идут хорошие и образованные люди в эти еще более прекрасные лифты. Ну, туда, где табличка соответствующая висит.

"Зра..", т.е. "влада" картинно всплескивает руками, сетуя на леность пустозвонов и критиканов. И показывает Западу пальцем: вот! Запад в страхе смотрит на них, как Хома Брут на Вия.

А граждане Украины, готовые радикально изменять страну, с недоумением смотрят на эти предлагаемые политические стремянки с табличкой "лифт". Им реально стремно на них лазить. Вон уже пару смельчаков грохнулось. Да и вполне очевидно, что до целей эти конструкции не достают никак.

Весь вопрос в нарративе, откуда смотреть. Власть смотрит снизу вверх. И в проекции будущего ей все красиво. Становишься на эту точку зрения, и все так. А нормальным людям достаточно взгляда со стороны. И тоже все мгновенно становится понятным.

Ноги, бутылки, личина Добкина, виселица для Ахметова и прочие карнавально-сатурнальные действа возрождают традицию средневекового площадного театра. И, как часть этой традиции (зачастую в сговоре с партия..., извините, с труппами лицедеев и фигляров) ловкие воры-карманники незаметно обирают ротозеев, оглушительно аплодирующих и улюлюкающих на площадях.

И вот здесь находятся ожидаемые "во-вторых". Все, за малыми исключениями, понимают, что война - это такой кровавый спектакль, целью которого в итоге становится тотальный грабеж, что бы там ни говорили про идеи. Добираются и до его режиссеров. Но поскольку от апофеоза войны сильно захватывает дух, а порой и навсегда, то оторваться от созерцания и участия практически невозможно никому.

Цель войны - это мобилизация вокруг политических взглядов. А внешнеполитическая стратегия или политика перед лицом объявленного врага - это ее оправдание.

И если новые войны - это инструмент новой политической жизни, в чем же состоит роль рассудка, который утверждает демократию вопреки инстинктам?

Заинтересованность всех сторон в бизнесе войны, а не в том, чтобы победить или проиграть. Это имеет как политические, так и экономические основания. Внутренняя тенденция нашей войны - это война без окончания, а не без пределов. Войны, определяемые подобным образом, создают общую самоподдерживающуюся заинтересованность в войне. Таким образом формируется и воспроизводится политическая идентичность, гораздо бойчее осуществляются экономические интересы. По обе стороны линии фронта и далеко за ее пределами тоже.

Власть назвала войну на Востоке Украины антитеррористической операцией, но научно говоря, это никакая не война против терроризма. В такой войне каждый из антагонистов стремится к политическому уничтожению другого, и ни один не может быть открытым для переговоров. Каждый акт терроризма вызывает военный ответ, реакцию, но здесь не может быть никакого решающего удара, смотрите на Израиль. Уничтожить террористов армейскими средствами невозможно. Извините, военные коллеги, это задача исключительно спецслужб, потому что террористов невозможно отличить от мирного населения.

Однако, если мы посмотрим на АТО, как на некое обоюдное предприятие (что бы о ней ни думал каждый из участников лично), где власть думает, что укрепляет свой образ покровителя народа и защитника демократии; где круги, заинтересованные в большом военном бюджете, получают свое; и где сепаратисты имеют возможность менять Конституцию Украины и воплощать идею федерализма, - тогда становится ясно: любые столкновения лишь способствуют "долгой войне", выгодной обеим сторонам.

Тотальный разгром террористов военными средствами теоретически возможен, если в основу этого положить действия сил специальных операций, как это бывает в современных армиях мира. Но в нынешней реальности (включая уже известные текущие проблемы с ССО), как ни парадоксально, он связан прежде всего с использованием демократии как инструмента победы.

Предполагаемый образ действий - это мобилизация общественного мнения, но против самого этого обоюдного предприятия, против войны как преступного бизнеса с врагом под патриотическими лозунгами. Победа такого общественного давления позволит силовикам, освободившимся от политических бизнес-обязательств, действовать быстро, сообразно своим тактическим навыкам и оперативной обстановке.

Когда объединяются слова "война" и "демократия", это значит, что кто-то кому-то не хочет платить денег. Как в известном анекдоте про то, зачем придумали любовь.

А потом начинают шататься опоры, потому что бизнес на войне - это тяжкий, и вряд ли простительный грех. Потому что наши люди, как я замечал вначале - религиозные довольно формально. И со всепрощением у них, к счастью для страны и несчастью для ее предателей, - все сложно.

Что же касается совершенно непатриотичного желания патриотов пользоваться стремянками личностного роста, то здесь могут быть трудности перевода. Не прямого, конечно. Может быть, наши люди ожидали там увидеть иностранную табличку elevator, т.е. лифт. А там прямо так и написано - lift. Они, как люди образованные, естественно предполагают, что это - "зрада", западня или невежество. И не идут.

А это наши западные друзья просто намекают, чтобы мы подтянулись - штаны там или знания, "пуш-ап", может, у кого как. Чтобы соответствовать, значит, демократическим стандартам, а не тому эрзацу, который у нас в обиходе. Потому что опоры в итоге все равно повалятся. Может, они и нашу войну заодно привалят, если она станет неприбыльной.

Квинтэссенцией войны является прямой бой, каким бы грозным ни был диалог артиллерии. Он крайне быстро обнажает все, до костей.

Почему любая власть боится падения своих опор? Потому что станет очевидным, что она зиждется вовсе не на демократии. Роль опор в том, чтобы защитить власть от народовластия и поддерживать функционирование линий мировых деньгопередач несмотря ни на что. То есть на нас.

Философия Майдана - это именно солидарное общественное мнение, все остальное - его инструменты. Без взаимного гражданского согласия, прямой демократии, выработки законов для себя, а не для спонсоров - мы будем шатать опоры вечно, и во время этого спектакля нам будут продолжать обчищать карманы.

Новый политический язык, которым начинает разговаривать Украина, - это язык будущего общественного договора, с которого начнется настоящая независимость.

Да, бунт, мятеж, восстание, все эти кинематографически красивые инструменты прямого действия весьма привлекательны, в основном для мародеров средней величины и небитых еще романтиков. Но это точно такой же красивый, сколь и неэффективный инструмент "старой войны", как знаменитая катапульта Майдана. Такие явления по большому счету никто не в состоянии точно ни организовать, ни предвидеть, ни избежать.

Но при любых ярких социальных процессах (а других у нас уже не будет) всегда будут востребованы люди, понимающие сопротивление материалов, угол падения и угол отражения действий и последствий. И понимающие, когда и куда упадет опора.

Они вокруг вас, оглянитесь. И подайте им руку.