СЕРГЕЙ БУБКА: ПОБЕЖДАТЬ С ЛЮБОВЬЮ В ДУШЕ

Бывший президент федерации легкой атлетики (ИААФ) итальянец Примо Небиоло как раз перед кончиной успел сказать, что лучшим спортсменом ХХ века считает Сергея Бубку. Такого же мнения придерживалось ряд редакций популярных газет, информационных агентств и других масс-медиа. Многие, правда, предпочли великого спринтера и прыгуна в длину Карла Льюиса. В Украине по основному опросу граждан первым был признан Валерий Борзов. И все же Сергей Бубка, при всех разногласиях, бесспорно один из величайших спортсменов ушедшего столетия и тысячелетия. Мы редко на протяжении его великолепной спортивной карьеры могли увидеть атлета, так сказать, без шеста. Его воспринимали прежде всего как великого прыгуна, сокрушившего все представления о пределах в этом виде легкой атлетики. Но вот в прошлом году Бубка неудачно закончил свою спортивную карьеру на Олимпийских играх в Сиднее, а в феврале этого года окончательно простился с активным спортом, оставшись одним из немногих избранных — членом Международного олимпийского комитета, при этом, вошедшего в элитный исполком этой уникальной организации. Предлагаем вниманию читателей сборное интервью с Сергеем Назаровичем Бубкой, составленное из его выступлений по телевидению (канал «Интер») и многих газетных материалов. Кажется, впервые сам Бубка говорит о своем детстве.

— По какому поводу вы могли бы улыбнуться?

— Странный вопрос. Хороший человек, прекрасная погода... В жизни ведь случаются и радости, и огорчения. Не все так просто. Вы говорите, что я сентиментален. Где-то, да. Сентиментальный человек — это тонкий и ранимый. Сентиментальными могут быть очень жесткие личности. Здесь, наверное, сама жизнь требует жесткости к себе и другим. Прогресс будет совершенствовать человека, личность и общество. Бесспорно, жесткость дает результат, а с другой стороны — нельзя отрываться от земли, надо быть человеком, нужно чувствовать, любить, уважать то, что происходит. Сентиментальность, наверное, очень близка к этому.

— Каким вы были в детстве?

— Я был маленьким, шустрым, наверное, принес родителям много хлопот, когда был ребенком. Я мог оказаться на каком-то дереве, потом с этого дерева упасть, потом залезть на сарай. Родители рассказывали, что я залез на крышу, мама увидела, перепугалась. А когда я однажды завис на дереве, мама бежала, чтобы меня снять, упала, на ноге потом шишка какая-то выросла, она всю жизнь с этой шишкой мучается...

Если бы не старший брат, то я вообще утонул бы в бочке. Я уже воды нахлебался, Вася кричит маме: «Смотри, где он!» А из бочки только мои ноги торчат. А мама на кухне готовила, говорит: «Что ты меня отвлекаешь?» Потом глянула, перепугалась, а я уже не дышал. Она выбежала на улицу и начала к проходящим соседям обращаться. Они говорят: «Труси его!» Она начала трусить — я и очухался.

Родился я в Луганске, там начинал спортивную карьеру. Пошел на плавание с товарищем и братом. А там надо лежать все время в воде и не дышать, а мне после бочки не хочется. С этим быстро закончил. Потом старший товарищ Слава Барахов начал заниматься легкой атлетикой и прыгать с шестом. И он рассказал тренеру, что приведет мальчика. А тренер узнал, что мне десять лет, говорит, что рано это. И все же мы со Славой в четыре часа дня встретились на стадионе, тренер посмотрел, дал мне пробежаться 30 метров, на перекладине подтянуться, и так, совершенно случайно, не видя никаких прыжков с шестом, я стал тренироваться.

Было настолько интересно, настолько тренер нас хорошо подводил к занятиям — мы играли в баскетбол, в футбол, что я никогда уже легкой атлетике не изменил. Так и стал прыгуном.

— Вы давно женаты, у вас двое детей. Что это — любовь или привычка?

— Я думаю, что это любовь, с самого начала, когда я встретил будущую жену. Она была тренером по художественной гимнастике, я привел на тренировку дочь товарища, а потом мы стали встречаться и довольно быстро поженились, в течение месяца у меня появились чувства к этой женщине. Познакомился я в декабре, а уже в следующем году в октябре была свадьба.

— Обычно мужчины хотят видеть первым ребенком мальчика...

— Мужчины хотят, чтобы первый ребенок был наследник, продолжатель рода. Я хотел, чтобы был мальчик из спортивных соображений. Ведь раньше женщины с шестом не прыгали. Естественно, шестовики хотели, чтобы ребенок был мальчиком, продолжателем традиций. И вы знаете, у всех шестовиков родились девочки! У меня были такие же желания. И когда родился старший сын Виталий, я буквально через несколько дней установил мировой рекорд, первым в истории спорта прыгнул шесть метров. Считалось, что шесть метров будут преодолены где-то в ХХI веке. Я, окрыленный и счастливый папа, взлетел так, что опередил историю развития прыжков с шестом. Потом через полтора года родился снова мальчик. Я знаю, что супруга переживает, хочет девочку. Но если уж будет третий мальчик... Она и так бегает вокруг нас троих, постоянно какие-то хлопоты, заказы. Мама старается очень, мне ее жаль, я ей сочувствую, но ведь гарантии нет никакой...

— Говорят, что прыгуны с шестом испытывают ни с чем не сравнимое чувство полета, чувство даже невесомости.

— Вы знаете, когда удается прыжок идеально, когда идеальное техническое исполнение, то действительно — это комфорт, это полет, ты как птица летишь над планкой в идеальном, колоссальном прыжке, в котором все, как по маслу складывается. Вот тогда ты чувствуешь полет, парение в воздухе. Это очень быстро — ведь весь прыжок с шестом длится с отталкивания до приземления три-четыре секунды. Это трудно даже попытаться описать словами, свои ощущения.

Добавим, что неоднократные измерения лучших прыжков Бубки в молодости показали, что его центр тяжести находится над планкой на высоте 6 м 30 см —
6 м 37 см. А реально преодолеть ему удалось 6,15 м в манеже и 6,14 м на стадионе. Но и эти рубежи пока недосягаемы для остальных спортсменов.

Сергей установил 35 мировых рекордов, был чемпионом мира шесть раз, выиграл Олимпийские игры в Сеуле, был чемпионом Европы, много раз победителем Кубка мира. Он уникален и неповторим.

— У вас было много неудач. Даже — слишком много для такого великого атлета...

— Во-первых, я человек, а не машина. Я признавался лучшим спортсменом мира среди всех видов спорта, выиграл большинство соревнований. Это история. Ее не перечеркнуть. Я никому не сделал плохого. А людей завидующих, проявляющих почему-то неприязнь, мне жалко. Надо радоваться прекрасному, делать добро. Если каждый из нас будет уважать другого, любить, мы будем счастливее. Мы не задумываемся, когда по мелочам огорчаем друг друга — на улице, в транспорте, это мелочи, на которые не надо обращать внимания. А в целом я никогда не был злым, я стремился побеждать с любовью в душе. Когда начинают писать и говорить: «Вот закончилась эра Бубки». Естественно, я же человек. Пришел день, пришел час, я закончил свою карьеру. Это свершилось. Я хочу продолжить свою жизнь в спорте на новом поприще, работая в Международном олимпийском комитете и в Национальном олимпийском комитете. Меня беспокоят проблемы развития спорта в нашем государстве. Спорт — это ключевая часть общества, он дает чувство гармонии, дает возможность выживать в трудных ситуациях, воспитывать молодежь. Чтобы в трудную минуту был какой-то интерес, чтобы после школы дети были в спорте, или увлекались театром, поэзией. Все это важно для общества.

— Вы плакали, когда оставляли спорт...

— Кажется, что как это может быть? Мужчина, сильный, мужественный — плачет. Но сильный мужчина, на мой взгляд, всегда сентиментален.

Человек, добившийся чего-то в жизни, должен воспринимать мир очень тонко. Иначе он не может творить, не может создать что-то прекрасное...

Хотелось бы быть нужным в этом мире, в этом обществе. И запомниться людям не только как спортсмен Бубка, который выше всех прыгнул, а чтобы вспомнили, как о человеке, который внес что-то прекрасное в этот мир, старался сделать это общество добрее, о человеке, который ценит близких, родных, ценит людей и несет счастье каждому...

Недавно Сергей Бубка первым из спортсменов получил знак Героя Украины.