Сентябрь свободы нашей

Становится очевидным и не по единственному какому-то примеру, но вообще, что свобода — очень важная вещь...
Геродот
13 сентября 490 года до Рождества Христова, Марафон. Афинская фаланга под предводительством стратега Мильтиада нанесла сокрушительное поражение персидскому войску Дария. Варваров было убито до 6500; афиняне потеряли всего лишь 192 воина.
28 (или 27) сентября 480 года, Саламин. На глазах царя Ксеркса персидский флот разгромлен в сражении с союзным эллинским флотом, которым командовал афинянин Фемистокл. Потери отличались на порядок: эллины недосчитались десятков (около 40) кораблей, персы — сотен (от 200 до 500).
26 сентября 479 года, Платеи. Войско коалиции греческих полисов наголову разбило полчища персов, «и самую блестящую победу из всех, о которых я знаю, — пишет Геродот, — одержал Павсаний», спартанский царь.
С точки зрения науки и искусства ведения войны, сентябрьские победы эллинов продемонстрировали полное преимущество эллинской военной организации. Знаменитая греческая фаланга представляла собой единый организм. Подобное можно наблюдать в природе: когда змеи или пчелы образуют из своих тел клубок (рой), они не теряют тепла и таким образом побеждают холод, губительный для каждой отдельной особи. Точно так же и фаланга не теряет воинов: гоплиты образуют плотно сомкнутые шеренги.
Войско составив, троян
и великого Гектора ждали —
Стиснувши дрот возле дрота
и щит у щита неразрывно:
Щит со щитом, шишак с шишаком,
человек с человеком
Тесно смыкался; касалися
светлыми бляхами шлемы…
Так описывает фаланговый строй ахейцев Гомер («Илиада»). Увы, есть только архаичный перевод Б.Гнедича. Персы же, хотя и вступали в бой сообща, сражались отдельно друг от друга. Отличие в способах совместного действия воинов было настолько поразительным, что эллины прибегали к тактике «контрастного душа». Превратившись по команде стратега в беспорядочную толпу, они изображали стихийное, паническое бегство. А когда варвары, преследуя эллинскую «толпу», окончательно превращались в неорганизованное сборище атомарных единиц, звучала команда, и гоплиты мгновенно выстраивались, создавая совершенный организм уничтожения варварских полчищ. «Убивали бесчисленные толпы персов», — пишет Геродот.
Если размышлять в терминах и понятиях геополитики, то можно утверждать, что победным эллинским сентябрем обозначена первая масштабная «встреча» Европы с Азией, каковое цивилизационное и культурное противостояние и до сих пор не теряет своей актуальности.
В вооруженном столкновении с азиатами тяжелые доспехи защищали каждого эллинского гоплита, в то время как тела персидских воинов были открыты для греческого оружия. И случилось так не из-за неразвитости тяжелой промышленности в Персидском государстве. Просто в азиатской культуре и азиатском менталитете единица ничего не значит.
«Единица!
Кому она нужна?!
Единица — вздор,
Единица — ноль…»
(В.Маяковский)
Значение имеет только масса. Величественные культовые сооружения, огромные ирригационные системы Среднего Востока были продуктом труда эдакого тысячерукого рабочего, родившегося из лона «простой кооперации», как со временем назвали политэкономы этот способ совместных человеческих действий. И где достаточно одной головы. Но этой голове нужна масса (одним больше, другим меньше, неважно) «безголовых» и послушных пар рук.
В других условиях низкого плодородия почвы, как, например, в России, воцаряется «хоровое», коммунитарное начало (Д.Лихачев). На бедных подзолистых почвах, среди трудно проходимых болотистых лесов могли выживать только крупные объединения людей — общины. Фактически это были семейства (семьи), увеличенные до сверхъестественных размеров. Принципы родственных отношений переносятся еще дальше — на все общество и все государство. «Народ и власть связаны узами почти что семейного родства, где власть берет на себя функцию отцовства («царь-батюшка», «отец родной»), а народ — ее малых и неразумных детей, нуждающихся в постоянной опеке и покровительстве над собой. По отношению к власти народ осознает себя не сообществом граждан, наделенных собственным разумом и свободой воли, а безличной, однородной и безгласной этнической или конфессиональной общностью («русский народ», «православный народ»), в которой отдельный индивид не отличает и не отделяет себя от всех остальных» (В.Межуев).
В отличие от азиатов, эллины-европейцы осознавали себя не иначе как сообществом граждан, в полной мере наделенных собственным умом и свободой воли. Поэтому линия геополитического раздела Европа—Азия проходит не по Босфору или гряде Уральских гор, а по извилинам твоего ума и по пределу твоей свободы воли. Азиатчина не в клозетах, а в головах, если перефразировать известный афоризм профессора Преображенского.
В конце концов, сентябрьские Марафон, Саламин и Платеи стали свидетелями победы Свободы над рабством. «Афиняне, пока имели над собой тиранов, — свидетельствует Геродот, — в военном деле не были лучше остальных своих соседей, а когда освободились от тиранов, стали первыми и самыми лучшими в этом деле, иначе говоря, пока были порабощены, то изображали из себя боязливых, считая, что они рабы своего повелителя, но когда обрели свободу, каждый из них стремился сделать для себя все, что мог».
Спартанцы никогда не имели над собой тиранов, поэтому самыми лучшими гражданами лакедемоняне были всегда. Удивительной казалась отвага этих людей, как и их слова! Геродот рассказывает следующее: два молодых спартанца из благородных и богатых семей добровольно согласились «удовлетворить» Ксеркса, посланцев которого, прибывших с требованием «земли и воды», лакедемоняне бросили в колодец, предложив именно там искать и землю, и воду. Спертий и Булий отправились к персидскому царю — на пытки и смерть. По пути они остановились у Гидарна, командующего «бессмертными» — персидским элитным подразделением. Считая себя, так сказать, равным по воинской доблести и воинскому званию (враждуют, дескать, политики, а солдаты всегда могут договориться), перс снисходительно советовал спартанцам почувствовать преимущества царской службы: «Уважаемые лакедемоняне! Я удивлен, почему вы не желаете стать друзьями Царя. Разве вы не видите, как уважает Царь храбрых людей? Или вы не видите меня на моей должности? Так же и вы, если подчинитесь Царю, каждый станет правителем в каком-то краю Эллады, который даст вам в управление Царь». «Гидарн! — ответили спартанцы, — ты судишь по своему опыту, у тебя нет другого опыта, ведь что означает быть рабом, ты это хорошо знаешь, но что такое свобода, ты еще не испытал, сладкая она или нет, ведь если бы ты испытал ее, ты бы посоветовал нам сражаться за нее не копьями, а топорами». Вот что 2500 лет назад писал о свободе отец истории Геродот.
…Сентябрь 2005 года от Рождества Христова, Украина. Граждане, получив бесценный опыт майданной свободы, во время которой они готовы были даже обух закалять и хорошенько наточить топор, чтобы разбудить захиревшую «волю свою» (как завещал нам Кобзарь), теперь испытывают чувства, определяемые совершенно другим опытом. Отставка революционного правительства, раздоры в оранжевом лагере, падение темпов экономического роста... Пусть даже так. Но ведь СВОБОДА! Разве мы не ощутили ее сладкий евровкус? Стоило бы уже понять, и не по единственному какому-то примеру, но вообще, что свобода — это очень важная вещь…
P.S. Кстати: свобода спасает европейцев не только от царской ласки, но и от «ласки» демократического кумира. Так, после неудачной экспедиции на остров Парос триумфатор Марафона Мильтиад предстал перед афинским судом и был приговорен к смерти за то, что «обманул народ» (введение в заблуждение народа считалось предательством!). Тем не менее, под давлением все того же народа смертный приговор герою был заменен очень большим штрафом, который со временем уплатил сын стратега.