Референдум о русской литературе, или «Учите азбуку!»

Образованный человек должен знать не только латынь, но и древнегреческий.

Г.Честерфильд. Письма к сыну

Сын не последовал совету отца и вырос шалопаем. Инициатива Партии регионов о референдуме по второму государственному языку, правда, не древнегреческому, заставляет задуматься: какие последствия будет иметь его введение для страны? Действительно ли Украине грозит опасность — вырасти «шалопаем»?

Корни

Проблема существует, и дейст­вующий закон «о языках» её, к сожалению, не решает. Почему? Ис­пользование второго языка этот закон предусматривает только в случае локального (компактного) проживания национального меньшин­ства, т.е. на ограниченной территории. В Украине же имеет место обратная ситуация, когда не национальное меньшинство, а собст­вен­но общение на русском рассеяно по территории. Однако позволим заметить, что не по всей, а в больших и значительных городах, в то время как в сельской местности безоговорочно преобладает украинский.

Связано это с тем, что города, как «центры обмена» — товарами, идеями, людьми, требуют единого языка общения. Особенно наглядно это проявляется в искусственных, условно говоря, поселениях, в городах и поселках, созданных при плановой экономике для новых заводов, комбинатов, шахт и т.п. По набору и направлениям туда приезжали люди со всего Союза, и единственным языком межнационального общения для них становился русский.

Однако наиболее важным фактором распространения языка являются потребности административного управления — для обеспечения государственной власти. Поэтому начиная с 1654 года, когда территории, заселенные украинцами, постепенно вошли в состав Российской империи, русский язык добровольно-принудительным образом привносился на украинские земли. В первую очередь это происходило в центрах управления, т.е. полковых и сотенных городах и поселениях.

Знаменитый Валуевский циркуляр о запрещении книгопечатания на малороссийском наречии обычно рассматривается как притеснение украинского языка, но скорее это свидетельство неинформированности и ограниченности царского административного аппарата в вопросах языка и незнание реального положения дел на местах. Каков же был результат внедрения русского языка на начало ХХ века? Это показывают данные о национальном составе населения украинских земель по результатам переписей в Российской и Австро-Венгерской империях. Главная их особенность состояла в том, что национальность определялась по языку. (Часть городского населения, говорившая на русском, была записана как русские.) Это, конечно, более корректное определение национальности, чем в советские времена, когда несформировавшийся духовно 16-летний подросток мог выбирать её, как в голову взбредет, — по «папе или маме».

Данные таблицы показывают, что в семи губерниях преобладало украиноговорящее украинское население (от 69 до 93%). В Херсонской губернии и Путивльском уезде немногим более половины (52,5—54%) были украиноговорящими, но это был наиболее распространенный язык. То же самое имело место в Тавричес­кой (Крым и Приазовье) губернии и украинской части Бессарабской, где другие языки (и нации) были ещё в меньших долях.

В таблицу не включена Восточ­ная Галиция (Галичина) и Северная Буковина и Закарпатье, так как отсутствуют раздельные данные по городскому и сельскому населению, однако в целом там преобладал украинский — 65, 59,2 и 46,4% соответственно.

Таким образом, в результате 250-летнего внедрения русского языка украинский сохранился и был преобладающим на всех украинских землях Российской империи. Фактически русский язык закрепился только в городах и местечках, где преобладало неукраинское население, точнее, говорящее на других языках. Доля украинского населения в городах была больше 50% только в двух губерниях — Черниговской (62,3) и Харьковской (54,1).

Удивительно, но факт: на украинских землях было всего два(!) крупных города, где украинцев было больше половины жителей — Су­мы (70,5%) и Полтава (56%). Во всех остальных как больших, так и малых городах преобладала смесь русских, евреев, поляков и представителей других национальностей. Эти крохотные в масштабе численности и площади островки окружал украинский океан — среди сельского населения, которое составляло во всех регионах более 80% (за исключением Херсон­ской — 71,1%), доля украинского языка была ещё более высокой, чем по губернии в целом (исключение составляет лишь бессарабская часть). Примечательно, что на старте индустриализации (в 1926 году) и перед началом урбанизации доля сельского населения в Ук­раине оставалась такой же — 80%.

Урбанизация и иллюзия русскоязычной УССР

Таким образом, удельный вес русского языка в народной среде был мизерным и становился заметным только в городах, но именно это составляло иллюзию, что в Украине все говорят по-русски. Русский был не вторым, а, так сказать, городским языком в Украине, поэтому всякий приезжий, который хотел ассимилироваться в городе, должен был переходить на русский. При этом внутрисемейное общение в городах часто-густо происходило на языке детства — родном украинском.

Во времена послевоенного СССР государственность украинского языка в среде руководящей элиты и номенклатуры, как и сама УССР, была абсолютно номинальной. Украинский использовался на съездах, партконференциях и подобных официальных мероприятиях, а коридорно-кабинетное общение в партийных, государственных, бюджетных организациях столицы и крупных городов шло на русском. На бытовом уровне украинский был языком села и небольшой прослойки национальной интеллигенции.

Всё это — следствие колониального положения Украины в Российской империи. Это явление не оригинально: то же самое происходило, например, в Индии, где английский, колониальный, до сих пор изучают в школе и он является вторым государственным языком. Это дань традиции, как и левостороннее движение.

Языковое распределение начало заметно изменяться в процессе урбанизации, которая шла параллельно с индустриализацией. Именно тогда для потребностей развития промышленности резко усилился отток населения из украинского села и быстро стало расти число городских жителей. В результате соотношение численности городского и сельского населения, относительно начала прошлого века, изменялось на прямо противоположное. Последние 15 лет доля городского населения в Украине составляет 67—68%. Понятно, что все переезжающие в город сельчане оказывались под прессом языка советско-российской империи — русского. Каков же результат этого давления? Без преувеличения — парадоксальный.

Во время всеукраинской переписи 2001 года, несмотря на ликвидацию такого понятия, как «национальность», на официальном уровне, — изъятия его из паспортов и прочих официальных документов, — вопрос о национальности ставился, но, кроме него, задавался вопрос «Какой язык вы считаете родным»? Вот результаты. Из 26 регионов Украины (г.Сева­стополь мы не рассматриваем как непоказательный в численном отношении) в трёх регионах русский язык считают родным подавляющее большинство населения, это — АР Крым (77%), Донецкая (75) и Луганская (69) области. Приблизи­тельно равное соотношение русского и украинского ещё в трёх областях — Запорожской (52 и 48), Одесской (46 и 42) и Харьковской (54 и 44). В остальных 19 областях и Киеве украинский язык является родным для преобладающей части населения — от 67% в Днепропетровской до 98% в Тернопольской.

Это показывает, что, несмотря на последующие 90 лет колонизации и насаждения языка империи, национальный язык и нация сохранились в своей целостности и своей самоидентификации. Несмотря на потребности в межнациональном общении, голодоморы, войны, сталинские переселения народов и процессы урбанизации по Украине в целом, 67,5% считают украинский родным языком, тогда как русский — 29,6%. По национальности 77,8% считают себя украинцами, а русскими — 17,3. Таким образом, можно сказать, что «поддались» языковой русификации, т.е. стали русскоговорящими украинцами, всего около 10% населения.

В настоящее время можно считать, что проблема второго, русского, языка особенно актуальна для 30% населения страны, для которых русский — родной. В той или иной степени она затрагивает, конечно, значительную часть населения, размер которой с трудом поддается оценке. Это те, кто из-за факторов урбанизации — попадание в городскую среду, влияние русскоязычной прессы, телевидения, засилье русскоязычной литературы — вынужденно перешли в той или иной степени с родного языка на неродной.

Являются ли эти потери фатальными? Очевидно, нет. Возвращение родной языковой среды автоматически и безболезненно приведет к возрождению языка детства, языка матери. Но это вопрос государственной политики, а она, как показывают действия наших «керманичів», далеко не всегда бывает взвешенной и адекватной, но предмет статьи — другой. В свете этого экскурса следует более внимательно рассмотреть и инициативы Партии регионов по «второязычию».

Что означает двуязычие в государстве?

Бытует мнение, что народ у нас хорошо знает русский. Именно этим неявно и наивно объясняется желание части граждан и политиков вернуться в советские времена и к русскому языку. Если же внимательно присмотреться к массе объявлений и вывесок хоть на русском, хоть на украинском, которыми заполнены базары, лотки и другие «торговые точки» столицы, да и других городов, можно сделать вывод, что это заблуждение. Вспомните, как один видный, даже самый видный член той же ПР, профессор, заполнял некую анкету, и вы поймете, что это — глубокое заблуждение. Тому есть простое объяснение: если человек хорошо выучил в школе один язык, то он хорошо выучит и второй, а если не выучил даже одного, он не будет знать ни второго, ни третьего — ни одного.

Помнится, в совковые времена обывателя из Киева (в частности автора), едущего во Львов, пугали — говори только по-украински. На самом деле и в те времена русский там звучал не меньше, а больше, чем украинский. То же самое имеет место и сегодня — на бытовом уровне оба языка прекрасно сосуществуют в самых «проукраинских» регионах, и трудно априори сказать, какой из них требует большей защиты.

Что же, однако, представляет собой «официальное, или государственное, двуязычие»? В обыденном сознании это представляется так: пришел посетитель, например, в ЗАГС, принес заявление на русском (гипотетически — втором государственном), и ему выдали свидетельство, скажем о браке, тоже на русском. Чудненько — не надо мучиться и позориться из-за своего «знания» украинского.

Теперь представим, что в тот же ЗАГС пришел посетитель с заявлением на украинском языке, в этом случае он должен получить свидетельство, скажем, о разводе, именно на украинском языке, тоже государственном и ни на каком другом. Не забываем, что у нас, гипотетически, два государственных языка и оба — равноправны. Если второму посетителю выдадут бумагу на русском, он может подать в суд и взыскать немалую сумму за моральный ущерб. И такие случаи в истории современной Украины уже имели место.

Следовательно, парадигма «на каком хочу, на таком и говорю» есть крайне поверхностное представление и наивное заблуждение. На самом деле введение двуязычия на государственном уровне требует проведения целого ряда мероприятий и соблюдения множества условий.

Печатание всех(!) законов и постановлений Верховной Рады, постановлений и распоряжений КМ Ук­раины, указов и распоряжений президента Ук­раины, всевозможных подзаконных актов, положений, регламентов, инструкций, приказов — на двух языках. Ведение всей(!) документации, переписки, архивов и даже бухгалтерии в высших органах власти. Веде­ние заседаний КМ Ук­раины, сессий Верхов­ной Рады, заседаний Совета национальной безопас­ности и т.д. только при наличии синхронного перевода — на двух языках.

Вещание государст­венных, региональных и коммунальных, т.е. бюджетных теле- и радиокомпаний, выпуск государственных, областных и муниципальных газет и журналов, специальных изданий всех высших, региональных и местных органов власти — на равных правах, т.е. на двух языках. Более того, если сегодня существуют полностью русскоязычные общенациональные каналы («Интер», НТН и т.п.), то с введением дву­язычия их в законодательном порядке заставят разделить сетку вещания на две равноценные половины — русскую и украинскую. Какие затраты они понесут и как, интересно, это понравится их владельцам?

Далее, во всех министерствах, госкомитетах, национальных комиссиях и агентствах весь документооборот потребуется вести на двух языках. Во всех органах государственной и местной власти — в АР Крым, в областных советах и администрациях, в городских советах и исполкомах, в поселковых и сельских советах — всё на двух языках. Более того, для получения должности госслужащего и служащего местного самоуправления потребуется сдача не одного, а двух экзаменов по языку. Но и это не всё.

От всех бюджетных организаций — больниц, школ, ЖЭКов, санэпидстанций, милиции, пожарных, институтов, вузов, Академии наук и т.д. вполне могут потребовать ведение той же документации и коммуникаций с посетителями, сотрудниками, высшими органами на двух языках.

Надо ли дальше перечислять те органы, которые наверняка залихорадит только от одной перспективы введения двуязычия?

Особо стоит вопрос — во сколько эта «идея» обойдется бюджету? Во-первых, подготовка любого документа потребует большего времени (после перевода, перед подписанием его должен будет лично вычитать руководитель). Во-вторых, понадобится дополнительная оргтехника и расходные материалы. В-третьих, скорее всего, потребуется привлечение дополнительного штата сотрудников, а не просто переводчиков и редакторов. Подсчитать сумму невозможно, но затраты государственного бюджета на содержание аппарата управления на всех уровнях можно смело умножать на два.

Цели и результаты референдума о втором языке

Представив в некоторой степени картину двуязычия только в административной сфере, закономерно возникает вопрос, а не проще ли будет направить эти средства на что-то более актуальное? На бесплатное изучение украинского языка, например, если у кого-то с этим есть проблемы? Более того, соцопросы показывают, что по степени важности вопросы языка для людей замыкают вторую десятку злободневных проблем.

Какие же результаты предполагают получить авторы идеи о референдуме? Трудно предположить, что они не знают результатов переписи, национального и языкового состава населения. Данные, приведенные выше, показывают, что даже при условии, что украино­язычная часть элиты не развернет активной контрпропаганды по отношению к этой идее, трудно ожидать от опроса преодоления хотя бы 50-процентного барьера. Но, предположим, что результат будет на пять-семь процентов выше, следует ли из-за этого вводить двуязычие по всей стране?

Как было показано ранее, это отнюдь не освободит «незнаек» от обязанности работать и вести административное, научное, производственное общение на украинском. В этом случае часть населения, не знающая украинский язык, не выиграет абсолютно ничего. Более того — проиграет, так как объём делопроизводства возрастет, а денежные надбавки (при условии, что они вообще будут) вряд ли компенсируют дополнительные нагрузки.

Какую же цель тогда преследуют авторы этой, скажем прямо, бездумной и разорительной для страны идеи? Да очень простую — элементарно попиариться среди прослойки пенсионеров, которые до конца жизни будут считать СССР самой богатой и демократической страной, а также среди интеллектуальных маргиналов и необразованной городской молодежи, которая не только английского не знает, но даже по-украински читать ленится.

Автор посоветовал бы ПР направить силы на референдум не по языку, а по литературе — ввести для всех политиков, государственных деятелей и чиновников обязательный минимум знания произведений всемирной литературы и русской в частности. Помните, что кричал один из персонажей толстовской «Кыси» (ни Льва, ни Алексея, а Татьяны Толстой), когда «благодарные сограждане» сжигали его на костре, — «Азбуку учите, азбуку!»

Что дальше, или Выводы

Господство языка метрополии в городах колонии, как мы говорили, не является оригинальным явлением. Однако, кроме Индии, можно привести противоположный пример — Прагу начала ХХ века, тогда провинциального города Австро-Венгерской империи, где все поголовно говорили по-немецки. Слышна ли там сегодня эта речь, кроме как от туристов?

Не следует, однако, ожидать, что ситуация изменится сама по себе — уж очень долго, столетиями, в среде польских аристократов, русских офицеров, еврейских шинкарей (пусть они только не обижаются) украинский был языком униженных и оскорбленных. По­этому создать украинскому языку все условия для возрождения и развития не только для государст­ва, но и для всей украинской элиты — прямая обязанность перед потомками и невозвращенный долг перед предками.