Разнообразие или единообразие?

Сильные страны в состоянии удержать разнообразие, более слабые включают механизмы удержания единообразия, каковыми в первую очередь являются религия, язык и культура. Это связано как с опасностью, идущей от вхождения чужого и чуждого, так и с неспособностью бюрократических структур управлять более сложным образованием, поскольку закон кибернетики гласит: структуры управления должны иметь не меньшее разнообразие, чем объекты управления. СССР можно считать ярким примером упрощения объекта управления, что позволяло легче им руководить. Одна партия, одна идеология, стремление создать единый "советский народ" - все это прямо и косвенно работало на простоту управления, а за любые отклонения от этой модели отвечали спецслужбы и цензура, которые как элементы теневого управления всегда были достаточно изощренными. Мощные довоенные репрессии тоже способствовали выработке единого мышления и единых коммуникаций, даже семейных, для всего населения в любой точке Советского Союза.

СССР был создан по модели объединения национальных республик, поэтому элементы национальной культуры тоже должны были генерироваться, хотя и в умеренных масштабах, поскольку все равно преобладали виртуальные продукты из центра. Книги и фильмы оттуда чаще были качественнее и современнее, этим они обеспечивали большее внимание к себе, а отсюда - и к центру как более сильному и современному игроку, поскольку то, что было разрешено в Москве в сфере литературы и искусства, не могло быть разрешено в Киеве.

У Андропова были планы перекроить карту Советского Союза по модели экономических регионов, чтобы убрать национальную составляющую, видя именно в ней опасность для будущего СССР. И он был прав с точки зрения выживания большого организма, поскольку Союз распался именно по национальным границам. В результате этого модель множества идентичностей победила ту одну, которую удерживал центр.

СССР все время готовился к отражению вражеского нападения. Поэтому и добивался всеми силами единства мышления и говорения. Это порождает единство поведения, когда нарушение сразу становится более заметным. Люди единого поведения составляют основу правильной поведенческой среды, выгодной для власти. Пионер был "всем ребятам пример", как потом для других возрастов ими были комсомолец и член КПСС. СССР создал вариант бихевиористского управления, при котором вводимые коллективные нормы предопределяли индивидуальное поведение. Сегодня такой подход лежит, например, в модели британских информационных операций.

В одном аспекте Союз странным образом оказался "страной-жертвой" - когда всех готовили отдать жизнь за правое дело. Даже в песне так пелось:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И как один умрем

В борьбе за это.

И хоть это песня времен Первой мировой войны, лишь потом переделанная в советскую, суть потребности в единообразии она передает верно. Это смерть одного за выживание коллектива. И даже Вячеслав Молотов сказал фразу, правда, уже в послесталинское время: "Зачем нам всем, как одному, умирать, неизвестно...".

Сегодняшнее время порождает единообразие: мы смотрим одни телесериалы, читаем одни бестселлеры, все дети, как один, должны знать Гарри Поттера, поскольку Джоан Роулинг является одним из самых читаемых авторов детской литературы в мире. Ее книги переведены на 80 языков, как и официальный список наиболее популярных книг, который начинается Библией.

И в этом есть определенный смысл, - одинаковые люди легко взаимозаменяемы. Что-то иное и новое может создать только другой ум. Вероятно, по этой причине Силиконовая долина выступает против ограничений на мигрантов, а японский премьер предупреждает своих граждан, что для успешного развития экономики им нужны иностранцы. Инновацию несут другие, обладающие иной моделью мира. Иногда ее специально культивируют, например путем развития написания и издания фантастики в стране.

Исследователи фиксируют, что у инноваций очень много врагов, что существует мощное давление поддерживать прошлый социальный порядок и стабильность, то есть бюрократия и инновации являются конкурентами. Бюрократия как институт удерживает старый порядок, инновация пытается ввести новый. И в этом сложность введения инноваций сверху, бюрократия их отвергает на каждом из своих иерархических уровней.

Кстати, людскую покорность массово воспитала давным-давно неолитическая революция. Это произошло потому, что в результате аграрного бума появилось больше продуктов, чем люди могли съесть сразу. Надо было их хранить и охранять. Это позволило создать более сложные общества с социальной иерархией. А уже в них следовало проявлять послушание и покорность, иначе будешь наказан.

Мы все время меняем своих богов и героев, создавая принципиально нестабильную среду. Древний Рим сохранял богов народов, которых он завоевывал, включая их в свой сакральный пантеон, правда, помещал их во второй ряд своей сакральности. Так они создавали стабильную среду для покоренных.

Мир серьезно сопротивляется всему новому: шведы назвали телефон при его появлении "инструментом дьявола", а замороженную еду - "бальзамированной". Сегодня мир все еще боится и генномодифицированных продуктов, и фторированной воды. Даже не просто население, а лидеры верят не науке, а своим инстинктам.

Одна из книг о социальном сопротивлении инновациям открывается таким наблюдением: самым быстрым путем нажить себе врагов является попытка сделать что-то новое. А исследователи из Массачусетского технологического института предупреждают: не просите денег, ваш эксперимент больше зависит от человеческого капитала, а не от финансового.

Мы живем в более сложное время, когда требуются искусственные процессы создания инноваций, не только технологических, как мы привыкли думать, но и человеческих. По этой причине и разнообразие должно так же сознательно насаждаться, как это обычно делают с единообразием.

Советский Союз, несомненно, работал на единообразие, что было облегчено закрытыми границами, которые не пускали информацию из-за рубежа, а советского человека - в обратном направлении, за рубеж. Сегодня в системе открытых границ строится единообразие другого типа, которое можно назвать космополитическим. Мы смотрим больше американских фильмов, чем своих. Утренние новости подают нам красочные рассказы о том, кто из голливудских актеров женился-развелся или родил двойню. Так действует более сильная система по порождению виртуальностей. И это выгодно не только политически, но и экономически, поскольку мы является потребителями ее виртуальных продуктов. Это кино, а число зрителей телесериалов вообще превосходит все возможные представления. На конец 2019 года Netflix имел 167 миллионов подписчиков в мире плюс 4,6 миллиона тех, кто воспользовался попыткой временного бесплатного подключения для знакомства с этим сервисом. И можно предположить, что десять телесериалов, названные Netflix лидерами просмотров в 2019-м, как раз и являются теми, которые увидело наибольшее число зрителей в мире.

Причем, как оказалось, не только "покой", но и "беда" ведут к росту потребления виртуальных продуктов. Китай, попав в эпидемию коронавируса, резко увеличил их потребление, что привело к росту мировой индустрии видеоигр на 150 миллиардов долларов, поскольку китайцы начали искать альтернативные способы возвращения к обычной жизни.

В мире присутствует тенденция к единообразию наряду с космополитической. Китай борется путем создания лагерей для перевоспитания уйгуров, исповедующих ислам. Там даже отрицательное высказывание о мандаринском языке в электронной переписке уже вписывает человека в число неблагонадежных. В лагерях оказались более сотни тысяч уйгуров, казахов и других мусульман, которых путем идеологической обработки превращают в мирных и преданных сторонников партии. Среди признаков, привлекающих внимание, есть и такие, как ношение длинной бороды, отказ от курения или питья, изучение арабского языка и молитвы за пределами мечетей. За 10 миллионами уйгуров осуществляется постоянный контроль.

У жителей в телефонах устанавливается приложение, которое просматривает информацию. Тайно такие же приложения ставят туристам при пересечении границы.

Кстати, однотипно Иран отказывается уже от изучения английского языка в школах, заменяет американскую анимацию своей, как и американских кукол Барби и Кена. Все это также является жестким строительством одной идентичности.

На другом полюсе борьбы за однообразие - Франция. Президент Макрон увидел опасность в "политическом исламе", например. Он решил покончить с системой "приглашенных имамов". Ежегодно в страну приезжают 300 имамов, и никто не знает, что они говорят в своих проповедях. И речь идет не только об имамах. С сентября 2020 года Макрон планирует прекратить обучение иностранному языку и культуре с привлечением преподавателей, приезжающих из-за рубежа. Будут тщательно проверяться источники финансирования строительства мечетей.

Макрон увидел главного врага в сепаратизме. Он говорит: "Нельзя допустить, чтобы законы религии стояли выше законов Республики, или чтобы дети не ходили учиться из-за веры". Или: "Исламистский сепаратизм несовместим с неделимостью Республики". Или: "Множественность идентичностей возможна при соблюдении законов Республики". То есть Франция все же разрешает множественность идентичностей, если они не вступают в конфликт с законом.

Мы же можем сделать вывод, что мир, даже демократический, начинает стремиться к единообразию, когда видит угрозу. Мир всегда жил в виде правил и ошибок. Только сегодня уже трудно стало различать, что есть правило и что есть ошибка. Человеческие общества в принципе не могут жить без конфликтов. От власти требуется умение регулировать эти конфликты, и лучше до применения силы. Она должна уметь не только согласовывать интересы разных групп, но и дать им возможность жить по-разному, без давления одной группы на другую. Давняя китайская модель говорит о войне без войны, то есть о победе без применения силы. Тем более это касается внутренней жизни государства, где всегда есть конкуренция интересов разных социальных групп, стремящихся достичь доминирования над другими.

Конкуренция в политике не означает подавления одних ради других. Вместо этого надо учиться опыту компромиссов, когда используется инструментарий взаимных уступок. Воевать со своим конкурентом в политике всегда легче, чем пытаться достичь компромисса. Но будущее за уступками, а не за войнами, поскольку страна не может воевать сама с собой. Как нельзя вместе с водой выплеснуть и ребенка, так нельзя ради политической победы отбросить демократию.

Без мира внутри страны нам не достичь и мира вовне нас. Жесткость применения законов не должна превращаться в жестокость. Надо постараться дать людям жить спокойно, а не существовать от конфликта к конфликту. Иначе уровень миграции из страны будет только расти, а нас будет становиться все меньше. Причем, если уезжают активные, то остаются послушные. А стране нужны и те, и другие.