«ПЯТЫЙ» - ВИКТОР РОТШИЛЬД?

Эта шпионская история до сих пор не рассказана до конца. Поиски самого крупного английского предателя не дают Британии покоя на протяжении уже 50 лет. Четверо - Берджес, Маклин, Филби и Блант - раскрыты. Но самому важному человеку удалось избежать разоблачения. Говорят, портрет русского «пятого» висит в помещении музея КГБ в Москве, задернутый черной занавеской. Несмотря на окончание «холодной войны», его лицо так и не открывают.

Сотрудник, занимавщийся «кембриджской пятеркой», заговорил. Этого щуплого на вид русского зовут Юрий Иванович Модин.

Наша встреча произошла в Москве. А до тех пор мне пришлось в течение 20 лет окольными путями подбираться к этому офицеру КГБ, координировавшему деятельность «кембриджских шпионов» - Берджеса, Маклина, Филби, Бланта и «пятого». Ведь Модину (и помимо него еще лишь трем лицам в Соединенном Королевстве и России) известно, кто этот «пятый» - самый неуловимый искусный секретный агент нынешнего столетия.

Модин, возможно, был наиболее важным из тех семерых ведущих сотрудников КГБ, которых мне предстояло проинтервьюировать тем летом.

Игра шла по своим правилам. Правило первое: ни один сотрудник КГБ не раскрывал ничего такого, что еще не было бы известно главным соперникам советской разведки - английской МИ-6 и ЦРУ, и те действовали точно так же. Ведь несмостря на «гласность», старое соперничество между разведывательными службами Востока и Запада сохранялось. Из этого вытекало правило второе: имя «пятого» разглашению не подлежит. Именно поэтому мне и пришлось стать наполовину журналистом, ведущим расследование, а наполовину - настоящим детективом.

Ученые и историки до этого тщательно ознакомились с бесчисленными документами, которые стали доступными после того, как архивы КГБ открыли.

Им не удалось выявить ни одного шпиона, а КГБ заботливо потчевал их дезинформацией. Любой относящийся к делу документ приходилось, конечно, изучать и мне. Погоня за «пятым» была похожа на разгадку тайны какого-нибудь убийства. Там дело обычно обстояло так: есть труп. Имеются и свидетели убийства. Существуют еще и другие люди, которые достаточно ясно представляют себе, кто, возможно, является убийцей, но умалчивают об этом в интересах какого-нибудь своего друга или родственника.

Хороший детектив должен допросить с пристрастием свидетелей, а затем сопоставить их показания со всеми прочими материалами дела и с тем, что ему уже известно, а также с той, еще не переданной компьютерам, способностью человека, которая зовется интуицией.

Я провел 25 лет, занимаясь раскрытием всевозможных таинственных историй. Модин 45 лет работал в КГБ, будучи специально обучен тому, чтобы обманывать Запад и обеспечивать прикрытие тайных операций.

Ко времени своего приезда в Москву я уже свел число подозреваемых к горстке имен. Среди ныне живущих это были Джон Керикросс, государственный служащий из Шотландии; Майкл Стрейт, богатый американец, выпускник Кембриджского университета 30-х годов, и Уилфрид Бэзил Мэнн, английский физик.

А из числа уже умерших я оставил Лео Лонга, который передавал КГБ разведывательные данные военного характера; бывших руководителей МИ-5 Роджера Холлиса и Гая Лиддела, а так же третьего - лорда Ротшильда, отпрыска могущественной династии банкиров, работавшего в МИ-5 и израильской разведке Моссад.

Мне пришлось оценивать информацию, которую можно было получать от этих семерых агентов. И одно имя стало возникать чаще других - имя Виктора Ротшильда.

Его интересовали деньги. Он был блестящим научным работником в Кембриджском университете, специализируясь на исследовании спермы. Стало выясняться, что он соответствовал всем критериям, которыми определяли «пятого» мои информаторы из английской разведки, а теперь и из КГБ. И все же полной ясности я не имел. «Пятый», как признавали русские, причастен к столь многим аспектам шпионажа, что казался каким-то суперагентом, особенно в области вооружений, военных и научных секретов, кторые он передавал своему московскому начальству.

В этот огромный объем информации входило буквально все - от технических деталей изготовления атомных бомб и таких видов оружия, как бактериологические и химические бомбы, и до радиолокационной аппаратуры.

Но мог ли один человек, даже столь незаурядный, как Ротшильд, собирать такое количество информации во время войны и после ее окончания? Я сомневался, что подобное возможно. Поэтому начал обзванивать старых ученых, которые работали раньше в различных военных и гражданских научно-исследовательских лабораториях Британии.

И выявил один факт, который с 1942-го по 1945 год действительно связывал Ротшильда со всеми такими обьектами. Он был инспектором МИ-5 по проверке сохранения режима секретности в этих лабораториях и исследовательских центрах. Ротшильд имел свободный доступ повсюду, пользуясь блестящим прекрытием въедливого чиновника, которому поручено гарантировать, что нацисты не смогут ни подобраться к работам союзников над новыми и жизненно важными вооружениями, ни сорвать их.

Ротшильд старался убедиться в том, что он усвоил принципы и детали каждой разработки, проводившейся в ходе гонки за создание оружия, которое остановило бы Гитлера. Затем, используя микрофильмы и технические чертежи и часто привлекая своего близкого друга Энтони Бланта, «четвертого человека», в качестве помощника и канала связи, передавал все эти сведения в Москву. Поскольку вопрос о том, как это делается, был решен, я начал тогда сопоставлять даты год за годом, - а где удавалось, то и месяц за месяцем - с 1930-го по 1970-й, сравнивая при этом, к чему имел доступ Ротшильд в Великобритании и за границей и что получал КГБ от «пятого», а так же от неназванных источников, которыми мог оказаться все тот же «пятый». Для этого потребовалось охватить многие сферы деятельности и обьекты, включая сбор сведений военного характера в Блетчли-Парке, где во время войны находился английский центр дешифровки сообщений, анализировавший разведывательные данные из перехватов передач немецких радиостанций.

Затем были тайны, известные только Уинстону Черчиллю, полностью доверявшему надежности Ротшильда, а также информация, которую Ротшильд извлекал, допрашивая видных нацистских военнопленных.

Еще одну чрезвычайно серьезную улику удалось раздобыть, когда я выяснил, как именно Ротшильд получал доступ к важным тайнам и научным разработкам в МИ-5 уже после того, как официально ушел из английской разведки по оканчании Второй мировой войны.

Во-первых, он никогда не порывал связи ни с английской контрразведкой (МИ-5), ни с МИ-6, английской внешней разведкой, на протяжении целых 30 лет - вплоть до 1975 года.

Во-вторых, он служил агентом-посыльным для руководителей МИ-6 и особенно для его близкого друга сэра Дика Уайта в таких странах как, Иран, Израиль и Китай, что охватывало годы с 1946-го по 1969-й.

В-третьих, он был близким доверенным лицом многих руководителей английской разведки - опять же до середины 70-х годов.

В-четвертых, он поддерживал дружеские отношения с «рабочими лошадками» в самой МИ-5 и особенно с Питером Райтом, первым ученым в штате этой службы; Райт рассказывал Ротшильду обо всех крупных операциях против русских, начиная с середины 50-х годов и кончая серединой 70-х.

Не случайно все эти операции потерпели провал.

В-пятых, Ротшильд даже помогал увеличить бюджет МИ-5. Именно он нацеливал Райта на научных работников в исследовательских учреждениях за пределами системы разведки. И таких ученых либо прикомандировывали к МИ-5, либо получали от них технические разработки, содействовавшие гонке вооружений и технологий против русских в период «холодной войны».

И каждая из таких разработок оказывалась в московском «Центре» КГБ. Все они использовались в борьбе против врагов Советского Союза, включая США и Великобританию.

В 1963 году, когда Ким Филби, «третий человек», бежал в Россию, а Блант частично признал себя виновным в шпионаже в пользу КГБ, под подозрением оказался и Ротшильд. За период с
1964-го по 1968 год его допрашивали в МИ-5 11 раз, но ему удалось отвести подозрения от своей персоны, заронив их в отношении других людей.

Ротшильду удавалось так долго избегать разоблачения благодаря своей поразительной способности предугадывать на несколько ходов вперед развитие событий в сложной и запутанной шпионской игре.