ПРОЖЕКТОРИСТКИ

В апреле 1942 года из Оренбурга и Уфы в Сталинград прибыли два эшелона девчат, ушедших в армию по «комсомольскому призыву». Среди них была и я, вчерашняя школьница, эвакуировавшаяся с отцом и братом из Киева...

Была я на войне прожектористкой в 43-м прожекторном полку. Наш полк закончил войну на Одерском плацдарме, под Берлином, участвуя в операции, разработанной маршалом Жуковым.

Когда маршал узнал, что у прожекторов будут стоять девчата, он запротестовал: «Мне нужны мужчины». Но мужчин в нашем полку к тому времени уже не было. После Сталинграда половина мужского состава была откомандирована в артиллерийские и танковые части. К нам пришло пополнение — саратовские девчонки. Когда полк вступил в Польшу, прожекторными расчетами уже командовали девушки первого призыва, закончившие полковые курсы младших командиров. Из мужчин в полку в основном остались только офицеры.

Маршалу Жукову пришлось согласиться с тем, что есть. Отобраны были лучшие расчеты.

Операция подготавливалась совершенно секретно, отработан был специальный «поиск лучом». На тренировку мы выезжали ночью к польской границе.

На «генеральной репетиции» для того, чтобы мы не струсили, нас разделили на две части. Одни светили, другие были на месте мнимого противника. Затем поменялись местами. Нам показали, что человек, стоящий во весь рост у прожектора, совершенно не виден со стороны противника: мы видели только мечущиеся огненные стрелы.

В ночь на 20 апреля 1945 года на коротком совещании нас предупредили, что мы должны хранить гробовое молчание о нашем назначении, не отвечать ни на какие вопросы, никому не давать никаких объяснений.

На приглушенных моторах мы вышли к переднему краю и расположили прожектора в шахматном порядке. У каждого прожектора было по два бойца.

Присмотревшись, разглядели в темноте множество танков, самоходок. На них сидели автоматчики, прикрытые перинами, подушками (позже мы догадались, что все это должно было защищать от осколков), поверх были маскировочные сетки, ветки деревьев. Выделялись только наши прожектора и автомашины, дающие ток на прожектор.

Наше появление было настолько неожиданным, что вначале бойцы не отреагировали. Затем стали ворчать, что мы демаскируем позиции; забегали офицеры. Громким шепотом проклинали нас, ругали страшными словами, говорили: «Бабы на передовой, значит — жди провала наступления». Мы молча готовили прожектора к работе.

Но зато на рассвете, когда мы погасили лучи, а вся техника готовилась к броску, автоматчики, сбрасывая маскировку, кричали: «Какие вы молодцы, девчонки, как вы нам помогли! Берите перины — это вам приданое!».

А мы, счастливые от сознания выполненного долга, уставшие, разложили эти перины и уснули прямо на обочине дороги.

В своих мемуарах маршал Жуков написал спустя много лет: «Более 100 миллиардов свечей осветили передний край, ослепляя противника и подсвечивая нашим танкистам и пехотинцам. Это была картина огромной впечатляющей силы, и за всю свою жизнь я не помню подобного зрелища». Жаль только, что Георгий Константинович не написал, что у прожекторов стояли девчонки.

В моем расчете окончание боевой работы было не совсем благополучным. Буквально за минуту-полторы до сигнала закончить работу («Луч в зенит!») каким-то шальным осколком было разбито зеркало прожектора. К счастью, ни я, ни моя напарница не были задеты осколками.

Не обошлось без приглашения в спецчасть: «Почему вы преждевременно погасили луч? Не струсили ли? Не разбили ли зеркало сами?».

Как бы мы могли его разбить? Толщина зеркала — 12 мм, слепящие глаза лампы и — девичьи руки...

Неприятный осадок от этого допроса до сих пор не изгладился из памяти.

И невольно вспоминаются стихи Юлии Друниной, тоже участницы войны:

Трудно верить,
но это было:

Всякий раз, когда шли

на смерть,

Тупо целился
нам в затылок

«Ангел смерти» —
агент из СМЕРШ.

... За участие в этой операции наш полк был награжден орденом Александра Невского, бойцы — орденами и медалями.

Я взяла на память осколок отражателя нашего прожектора. Когда мой кузен уезжал из Союза, он попросил у меня, тоже «на память», этот осколок. Я не могла его отдать. Муж предложил распилить его на заводе на две части.

Спустя 20 лет оба осколка встретились в Америке...