ПРЕДПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

А затем, чтоб никто из туземцев тайком

Не прельстился еще не готовым куском -

Этих мамонтов прямо в котел целиком

Опускают. И варят в мундире.

Хилер БЕЛЛОК, «Замороженный мамонт»

Расслабьтесь. Реагируйте. Как все люди.

Том СТОППАРД, «Розенкранц и Гильдерстерн мертвы»

Два события минувшей недели подвели еще одну черту в развитии политической ситуации в Украине, наглядно продемонстрировав ее (ситуации) качественно новый уровень. Первое из этих событий - заявление Евросоюза, фактически поддержавшего негативную оценку ПАСЕ в отношении того, как у нас обстоят дела со свободой слова и как проводится расследование «дела Гонгадзе». По сообщению информагентства «Интерфакс-Украина», в заявлении, в частности, ЕС поддерживает рекомендацию ПАСЕ Совету Европы содействовать проведению независимой экспертизы так называемых «пленок Мороза». Кроме того, подчеркивается приверженность ЕС курсу на укрепление в Украине свобод - включая свободу манифестаций и массовых выступлений - что, как отмечается в заявлении, - является основополагающим положением соглашения о партнерстве и сотрудничестве Евросоюза с Украиной. Заявление очень жесткое, особенно если учитывать поправку на традиционно толерантный стиль дипломатических документов. Британский политик Гарольд Никольсон в своей «Дипломатии» по этому поводу разъяснял: «Если он (дипломат) говорит: «Правительство его величества считает необходимым сохранить за собой право...», он в действительности заявляет, что «правительство его величества не потерпит...».

А возможности у ЕС - действительно серьезные. Евросоюз вообще очень практическая организация. Если грозный вердикт ПАСЕ, по крайней мере на первом этапе, грозит в основном моральными издержками (поражение в правах делегации Верховной Рады и т. п.), то раздражение Евросоюза может запросто воплотиться в экономические санкции, чрезвычайно болезненные как для украинской экономики в целом, так и для конкретных представителей отечественного бизнеса. На следующем и, кажется, очень близком этапе международное сообщество, скорей всего, прислушается к россказням майора Мельниченко о противозаконных финансовых операциях и о будто бы имеющихся многомиллионных зарубежных счетах наиболее приближенных «к трону» лидеров политической и бизнес-элиты. Строго говоря, детали принципиального значения не имеют. Важно то, что уже сейчас, не дожидаясь официального объявления результатов всех экспертиз, европейцы заняли вполне определенную и, мягко говоря, не слишком дружественную позицию в отношении сегодняшнего руководства Украины. Со всеми соответствующими оперативными оргвыводами.

Второе «знаковое» событие - это заявление Сергея Головатого о том, что в личной беседе с ним Президент Леонид Кучма признал правдивость записей Мельниченко. Сенсационное сообщение экс-министра юстиции и в обществе, и в политикуме было воспринято совершенно спокойно, почти как должное. Его даже не пытались категорически опровергать. И понятно почему - слово бы стало против слова, а после всех бесчисленных противоречий в «показаниях» администрации, МВД и прокуратуры (выглядящих, как суетливое вранье) Сергею Петровичу веры все-таки больше.

Именно теперь стало очевидным, насколько далеко зашло противостояние между властью и консолидировавшейся оппозицией. Опыт большинства европейских революций свидетельствует о том, что после того, как взаимное ожесточение переходит определенный рубеж, умиротворение, компромисс становятся практически невозможными. Причем чаще всего к последнему рубежу (и далее за него) ситуацию доводит неадекватность, непоколебимое упрямство власти, ее неспособность вовремя «поступиться принципами», в конце концов элементарная неготовность честно вести переговоры и честно выполнять достигнутые соглашения. Французский историк Гизо так описал механизм крушения Карла I: «Монархическая партия хотела было организоваться вокруг короля и управлять его именем. Эти первые опыты рушились, едва начавшись; причиной тому были ошибки короля, непоследовательно, непродуманно упрямого и столько же неискреннего со своими советниками, как и с врагами..» Об английской революции 1640-1649 гг. речь зашла еще и потому, что там имел место свой «кассетный», точнее, - «эпистолярный скандал». Одним из переломных моментов стала публикация королевской корреспонденции, захваченной после битвы при Несби. По решению парламента «письма были прочитаны (3 июля 1645 г.) при огромном стечении народа и произвели на всех страшное впечатление. Очевидно было, что король рассчитывал только на силу и никогда не оставлял притязаний на неограниченную власть... Негодование всюду было одинаковое... Напрасно некоторые пытались восстать против обнародования писем, которое они называли нарушением семейных тайн. Они спрашивали: можно ли еще верить в добросовестность этого издания? Разве нельзя предположить, что многие письма искажены, другие исключены вовсе?.. Хотя бы все это и было справедливо, все же вероломство короля было очевидно».

Разумеется, говоря языком министра внутренних дел Юрия Кравченко, только «экспертиза покажет», насколько похожи наши дела на историю более чем трехсотлетней давности, но, кажется, некоторое сходство имеется. Кстати, фрагменты переписки короля Карла Стюарта, как и аудиозаписи голосов, похожих на голоса украинских политиков, также «выбрасывались» по частям.

Исторические аналогии, при всей их условности, бывают весьма поучительны. Ясно, например, что очень многое зависит от того, насколько точно и ясно стороны оценивают ситуацию. В последнее время складывается впечатление, что президентская сторона совершенно утратила сколько-нибудь адекватное представление о происходящем. Показателен сюжет все с тем же Сергеем Головатым. Остается загадкой - для чего, собственно, Президент Леонид Кучма провел эту встречу? Судя по намекам, обмолвкам и утечкам в период между встречей (30 января) и сенсационным заявлением Головатого (5 февраля), президентские штабисты всерьез собирались скомпрометировать этого ультраоппозиционного политика. Поговаривали даже о предложении ему какой-нибудь государственной должности. Тут возникает сразу два вопроса. Первый - можно ли считать Головатого таким идиотом, каким он оказался бы, если бы позволил сыграть с собой такую шутку? Ведь даже в том случае, если бы ему действительно предоставили министерский портфель, то совершенно очевидно, что это было бы сделано главным образом в предвкушении того удовольствия, с которым этот портфель был бы вскорости отобран, «как только все уляжется». Сергей Петрович все это уже проходил в 1997 году, когда его уволили с поста министра юстиции, невзирая даже на сугубую лояльность. И второй вопрос: неужели президентские советники все еще не поняли, что поднять такую «всеевропейскую» бучу никакому Головатому не под силу и что в ходе «кассетного скандала» от личной позиции Сергея Головатого уже давно почти ничего не зависит?

А между тем адекватность оценок становится сейчас самой важной задачей. Проблема, конечно же, не в том, сохранит ли свой пост Леонид Данилович Кучма. Дело зашло уже слишком далеко. От точности и ясности в понимании ситуации зависит все более сужающееся пространство для маневра. Очень может случиться так, что вскорости Леонид Данилович окажется в крайне болезненном для него положении, когда европейские лидеры просто не посмеют подходить к телефону, чтобы побеседовать с Президентом Украины. И тогда перед Леонидом Кучмой встанет совершенно безрадостная альтернатива - либо уйти без всяких условий, без каких-либо гарантий, либо попытаться «лукашенкизировать» страну. Признаюсь честно, я не очень-то верю ни в успех «белоруссизации» Украины, ни в то, что период таких попыток затянется надолго. Однако это будет очень болезненный процесс, настолько болезненный, что и для страны, и для народа, и для самого Леонида Кучмы лучше было бы его избежать.

В прошлом году в политическом лексиконе прочно вошла в моду метафора про «дамоклов меч». Именно так чаще всего описывали референдум «по народной инициативе», результаты которого, как считалось, должны были удерживать парламент в жестко контролируемой позиции. Признаюсь, уже тогда меня удивляло настолько произвольное обращение с образом. Как известно, сиракузский тиран Дионисий Старший подвесил меч на одной тонкой волосинке над головой своего приятеля Дамокла для того, чтобы наглядно проиллюстрировать простую мысль о зыбкости и ненадежности самодержавной власти. С этой точки зрения за двадцать пять веков мало что изменилось.