ПОДПИСЬ ПОД УСТАВОМ ООН

После юбилейного Дня Победы приходит еще одна сопряженная с ней историческая веха: 55 лет назад Украина подписала Устав Организации Объединенных Наций и стала одной из держав-учредительниц.

...Через Европу лететь еще было нельзя. Там сгорали еще в небе самолеты, а на земле, увеличивая счет миллионам жертв, зарывали убитых. Неделя боев оставалась до оглашения в Потсдаме акта о безоговорочной капитуляции германского рейха, а значит, до конца второй мировой. А посему в 9.00 1 мая сорок пятого военный «дуглас» с украинской делегацией на борту из Киева взял курс не на запад, а на восток: через Москву, Омск, Новосибирск, Красноярск, Якутск — на Аляску.

Украина, понятно, не была в те времена самостоятельной державой, суверенитет ее был чисто декоративным. Но, несмотря на это, мировое сообщество не могло пройти — так примерно и сказано в официальном приглашении — мимо ее жертв на алтарь победы антигитлеровской коалиции. И Украину, наряду с Белоруссией, в конце апреля сорок пятого пригласили принять участие в международной конференции, на которой предполагалось создать действенный инструмент по поддержанию послевоенного мира, названный впоследствии Организацией Объединенных Наций.

На американской военной базе Гамилтон Филд в Канаде украинской делегации был оказан должный по протоколу прием. Под звездно-полосатым флагом был выстроен почетный караул, его обошел глава нашей делегации Дмитрий Захарович Мануильский. В «Полномочиях», выданных ему тогда Президиумом Верховного Совета Украины, значилось: «Мануильский Дмитрий Захарович, заместитель Председателя Совнаркома, нарком иностранных дел, направляется для участия в конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско (США) по выработке Устава Международной Организации мира и безопасности и для подписания окончательного текста Устава».

Однако архивы царских времен сохранили и другой документ — «Полицейскую розыскную ведомость», датированную зимой 1906 г.:

«Фамилия: Мануильский Дмитрий сын Захаров. Национальность: малоросс. Вероисповедания православного. Бывший студент Санкт-Петербургского императорского университета. Приметы: роста среднего, волосы на бровях и голове черные, усы едва пробиваются. Подлежит немедленному аресту».

Между этими двумя документами — целая жизнь профессионального революционера, полная лишений и опасностей: побег из Вологодской пересыльной тюрьмы в бельевой корзине, эмиграция, революция, гражданская война и война Отечественная...

* * *

В здание Сан-Франциской оперы, где заседает конференция, мимо двухметровых молодцов из Милитари полис, сын волостного писаря и бывшей батрачки уверенно пройдет полномочным представителем своей Родины.

Вскоре глава делегации, на столе которой в зале заседаний поставят табличку «Ukraine», окажется в центре внимания конференции. Отдавая должное его огромному международному опыту, украинского наркома (так тогда именовался министр) иностранных дел изберут председателем важнейшего Первого комитета, призванного разработать преамбулу и первый раздел Устава ООН (цели и принципы). Так что именно представитель Украины окажется причастным к закладке в фундамент ООН тех краеугольных камней, на которых она должна будет существовать и действовать многие десятилетия.

Началась трудная полуторамесячная схватка за круглым столом. Ведь предстояло сделать многое, дабы принципы и задачи новой организации, создаваемой в результате победы в страшнейшей из воен, носили бы демократический характер.

Едва начав работу, украинская делегация уже через неделю, 14 мая, удивила многих, внеся существенное предложение — включить в Устав статью о том, что ООН должна также содействовать разрешению международных экономических, социальных и культурных проблем, бороться за права человека и основные свободы для всех людей — независимо от расы, пола, языка, вероисповедания.

Оппонентом тотчас же выступила делегация Соединенных Штатов: мол, это положение может быть истолковано как вмешательство во внутренние дела государств.

Будущая конфронтация начиналась. Солдаты союзных армий еще обнимались на Эльбе, за Победу пили поочередно то виски, то водку-белоголовку, а в тиши кабинетов западных политиков уже готовили совсем иные коктейли. Эти иные замыслы о судьбах послевоенного мира вскоре, сняв профессорскую шапочку с кисточкой и обнажив лысую голову, в американском университетском городке Фултоне в присутствии президента США Трумэна озвучит бывший британский премьер Уинстон Черчилль:

— Мы должны противопоставить Советской России силу и только силу!

Политику «с позиции силы» и нарекут «холодной войной». Она отравит жизнь не одному поколению тенью атомного гриба, пока, хвала Всевышнему, окончится на наших с вами глазах — хотелось бы навсегда.

Последовали многодневные и весьма горячие дискуссии. Но в конце концов, внеся незначительные поправки, конференция все же примет голосованием украинскую формулировку. Она и войдет в 55-ю статью Устава ООН. И еще к одному краеугольному принципу Устава будет причастна украинская делегация, настойчивость ее главы: об осуждении агрессии как способа разрешения споров между государствами.

Дмитрию Захаровичу в ту пору уже перевалило за шестьдесят, но в этих дипломатических схватках он не знал устали. Работавший при Мануильском в МИДе писатель-переводчик с немецкого, покойный ныне Николай Дятленко (под Сталинградом он был переводчиком на переговорах с фельдмаршалом Паулюсом) рассказывал мне однажды:

— Никогда не мог понять, отдыхает Мануильский когда-нибудь или нет. Видимо, лишь тогда, когда врачи окончательно переводили его на бюллетень...»

* * *

А о Сан-Франциско мы разговорились как-то с, увы, тоже уже покойным Леонидом Николаевичем Новиченко. В сорок пятом будущий академик и видный литературовед исполнял в делегации обязанности спецкора газеты «Радянська Україна». Под сенью вековых сосен в доме творчества в Ирпене, где мы неспешно прогуливались по аллейкам, он вспоминал те далекие дни:

— В Сан-Франциско личность Мануильского, его обширные, поистине энциклопедические познания, обаяние, любовь к шутке наложили, помнится, особый отпечаток на деятельность украинской делегации. Да нет, пожалуй, на всю ту конференцию в целом. Благодаря умелому и тактичному руководству своего председателя, Первый комитет, между прочим, работу и завершил первым. А ведь серьезные дискуссии, столкновения были по множеству вопросов. Припоминаю, я писал о том, что установленный Мануильским на его заседаниях деловой порядок позже принят был руководящим комитетом для всей конференции Объединенных Наций.

Старые сотрудники Дмитрия Захаровича рассказывали мне, что глава делегации СССР, заика и тугодум, за глаза прозванный в кремлевских коридорах «каменной задницей», В.Молотов глухо ревновал главу украинской делегации. Вокруг того в кулуарах и на дипломатических приемах почему- то всегда толпились иностранные дипломаты и журналисты, то и дело в его кружке вспыхивал смех, а то и хохот. А вот к нему, понимаешь, члену Политбюро...

Впрочем, общаться с Мануильским иностранцам было куда интересней и интеллектуально полезней. Да и проще. Тот блистательно владел французским — как-никак в эмиграции ухитрился закончить Сорбонну, юридический факультет, подрабатывая на хлеб и угол на улице Катр Фаш мытьем окон и полов в ресторанах и магазинах. Анри Барбюс оставил красноречивое свидетельство: «Его изящный и чистый французский сделал бы честь профессорам Сорбонны». По-французски Дмитрий Захарович делал доклады, писал статьи и даже книги. Знал и немецкий, польский. А на старости лет, будучи уже министром иностранных дел Украины, самостоятельно овладел и английским. Украинский МИД он создавал тогда наново и прекрасно понимал роль английского как одного из рабочих языков ООН. По инициативе Мануильского и при прямом его профессорском участии в виде чтения лекций (звание профессора, как и ученую степень доктора исторических наук, он получил еще перед войной, в сороковом) в Киевском университете было создано отделение международных отношений, выросшее теперь в институт. Да и вообще, избранный действительным членом Академии наук Украины еще в феврале сорок пятого, Мануильский успел оставить после себя в Украине целую дипломатическую школу, что особенно важно теперь, во времена независимости, когда Украина полнокровно вышла на дипломатическую арену мира.

В те же времена им была открыта и первая в Украине специальная английская школа-интернат в Киеве, которой присвоят его имя. В те трудные годы там учились в основном дети-сироты погибших фронтовиков, и Мануильский переводил туда не только все, до копейки, литературные гонорары, но и часть своей министерской зарплаты. Сам, между прочим, определив, какую сумму нужно оставить для потребностей семьи.

А в семье (сам помню это с детства: Дмитрий Захарович — младший брат моего деда со стороны матери) он, многое переживший, был неприхотлив и ожидал того же от близких. Они с Варварой Платоновной растили двух сыновей, Володю и Толю. В семье это было окружено некой тайной. Ведь двух этих ребят (говорили, действительно братьев, будто бы латышей) они взяли из фашистского концлагеря. Там над детьми ставили опыты «врачи» в эсэсовских мундирах. Помню, Варвара Платоновна тайком, чтобы мальчики не увидели (я был постарше) показывала мне фотографию: два живых скелетика с большими коленками, в одних трусиках. Ребят они усыновили и выходили. И не было у них никаких излишеств, кои, казалось бы, сами собой могли проистекать из высокого ранга отца. Только самое спартански необходимое: по одному сшитому дома костюмчику и перелицованному пальтишку, по кепке да ушанке. Более того: раздражение и злость руководителей республики вызвал Дмитрий Захарович, когда наотрез отказался от так называемых «конвертов» — туда вождь народов приказал сверх зарплаты вкладывать дополнительные деньги для высшей номенклатуры. Впрочем, Сталин вообще не любил Мануильского и из Москвы отослал его в Киев как бы в ссылку.

Такой уж он был человек, этот министр...

* * *

Иностранных дипломатов, как магнитом, притягивало к Дмитрию Захаровичу и удивительное, «фирменное», чувство юмора, парадоксальность мышления, способность в двух-трех живых подсмотренных штришках обрисовать характер человека, по-актерски скопировать интонацию, несколькими образными деталями обрисовать целую историческую эпоху или события.

Вот типичный образчик его стиля. Думая о будущем новой международной организации, созданной при его самом активном участии, Мануильский под псевдонимом Бывший дипломат печатает в им же созданном журнале международной политики «Сучасне і майбутнє» памфлет «Так было в Лиге наций» (Размышления старого дипломата у гроба Лиги наций):

«... Тон в европейской дипломатии задавала родовитая знать: сиятельные князья, лорды и графы. После революционных событий появился тщедушный «демократический» разночинец, но он вел себя, как дворовой, допущенный к барскому столу. Он всем униженно кланялся, и руки у него почтительно холодели... Гордился тем, что его, бывшего «рабочего», бывшего «социалиста», бывшего «демократа», пускают в дипломатический салон... Они быстро нашли общий язык с новым слоем «дипломатов», которых вслед за ними выплеснула на берег политической жизни мутная волна европейской реакции, — дипломатами петли и топора, дипломатами со значками фашистских партий в петлицах. Одни из этих дипломатов, как Муссолини, были трусливы, как зайцы, и наглы, как шакалы, другие, как Лаваль, привносили черты не пойманных и не побитых еще подсвечниками карточных шулеров, третьи, риббентропы, одновременно сочетали в себе свойства мелкотравчатых жуликов и бандитов с большой дороги.

Эти люди считали себя профессиональными политиками, т.е. такими людьми, которые не обязаны что-либо знать и чему-либо учиться. Одни из них умели торговать шампанским, другие — пить шампанское.

И этого было достаточно, чтобы быть дипломатом между войнами. Они считали, что быть дипломатом — это значит быть человеком беспринципным, пронырливым, не гнушающимся никакими средствами в достижении сомнительных целей. Без своих секретарей и советников они безбожно путали исторические даты, перевирали имена и факты и могли своим невежеством поставить себя и свою страну в самое глупое положение...

Так было. Да не будет так в новой организации во имя мира и безопасности Объединенных Наций!»

Предпоследний пассаж, признайтесь, не напоминает ли вам кое-кого из современных «діячів»? А ведь писано полвека тому назад. Даже с хвостиком.

* * *

Чопорные ооновские стенографистки, нотировавшие выступления Дмитрия Захаровича, сами не раз прыскали, когда своими крючками писали ремарки «Смех», «Общий смех всего зала». Особый дар общения, столь необходимый дипломату, молниеносные, как выпады фехтовальщика, реплики в дискуссиях, точные и ясные его ответы на пресс-конференциях часто сопровождались остротами, что особенно нравилось американским журналистам.

Одна из таких встреч с прессой в гостинице «Сан-Франциско» — опять же на зависть «каменной заднице» — собрала 400 (!) журналистов. Если мы твердим сегодня, что об Украине, к сожалению, мало знают в мире, то что и говорить, каким это представление было полвека назад. Дабы развеять этот туман неведения, Мануильский упорно вел работу и вне стен зала заседаний — и на приемах, и в кулуарах, и на обедах или ланчах с глазу на глаз и вот на пресс-конференциях тоже.

Его ослепляли непрерывными вспышками блицев, но с толку сбить не могли.

— Мистер Мануильский, Украина — а она богата?

— Десять миллионов у нас сейчас без крова. Ущерб от войны — примерно сто миллионов долларов (естественно, по тогдашнему, иному курсу. — И.М.).

— О!..

— Варфоломеевская ночь — это две тысячи убитых гугенотов. В одном лишь Киеве гитлеровцы уничтожили сто тридцать тысяч человек. Но Украина будет богата! Наши солдаты — это примерно пятая часть Вооруженных Сил Советского Союза, которые пришли к Победе. И украинский народ заинтересован, чтобы его усилия закончились длительным миром.

«Получен исчерпывающий, высокоавторитетный и блестящий по форме материал», — корреспондировал в Киев Л.Новиченко мнение американских коллег об этой встрече. А один из гостей, побывавших на приеме, устроенном украинской делегацией, выразился так:

— Этот вечер — из самых интересных дипломатических приемов в Сан-Франциско. А глава вашей делегации — один из самых ярких деятелей, пребывающих здесь.

* * *

Светлый день Победы Дмитрий Захарович, сам немало поездивший по фронтам, включая Сталинградский в самые тяжкие дни, встретил далеко от дома, за океаном. 26 июня победного сорок пятого в числе других пятидесяти государств—основателей ООН он поставит свою подпись под ее главным документом — Уставом — от имени Украины — Д.Мануильский.

С мыслью о будущем мире возвращался он в разрушенный наш дом, который покинул, когда еще бушевала война.