От «Невыносимых законов» до сворачивания НЭПа

Будьте осторожны: у них есть оружие, но нет выхода.

Рышард Капусцинский, 1932–2007

Последние события в Украине, связанные с принятием парламентом Налогового кодекса, предпринимательским Майданом-2010 и вето президента В.Януковича на этот документ (и мгновенное «прозрение» народных избранников, вновь дружно проголосовавших, уже за его новую редакцию), заставляют задуматься о близких и далеких событиях, имеющих прямые – и не очень – аналогии с днем сегодняшним. В мировой истории экономические требования нередко шли в «одной колонне» с политическими; а иногда – и в авангарде. Революции, восстания, государственные перевороты, акты неповиновения сотрясали сами основы государственной машины многих стран. Как не вспомнить французские революции 1789, 1830 и 1848 годов, Английскую революцию середины XVII века, движение левеллеров, Русскую революцию 1905 года и Октябрьский переворот 1917 года. В более близкой перспективе – последние антиправительственные акции в Греции, Ирландии, Франции, Испании, Италии, ставшие ответом трудящихся на экономический диктат правительств, спекулятивного банковского капитала и МВФ.

Рассмотрим две по-настоящему судьбоносные вехи мировой истории. Это знаменитое «Бостонское чаепитие» 1773 года и реакция на него метрополии, выразившаяся в принятии парламентом Великобритании в 1774 году «Принудительных актов» (англ. Coercive Acts), или «Невыносимых законов» (Intolerable Acts), ставших той искрой, из которой разгорелось пламя победной Войны за независимость американских колоний. А также и стремительное сворачивание Новой экономической политики (далее НЭП) в сталинском Советском Союзе в 1929 году, не вызвавшее, впрочем, аналогичной реакции по ряду причин (о чем ниже).

«Сыны свободы»

…К началу 70-х годов XVIII в. противоречия между Лондоном и его американскими колониями достигли апогея. Пустая казна империи – сказались непосильные расходы на Семилетнюю войну – вынуждала правительство искать дополнительные поступления. Налоги и пошлины, налагаемые на американских подданных короны, легли тяжким бременем на их плечи. Камнем преткновения стал… чай, получаемый колонистами исключительно от Английской Ост-Индской компании. Колонисты же отдавали предпочтение контрабандному голландскому чаю.

Также они бойкотировали в 1765 году Акт о гербовом сборе. Буквально со всех сделок, выпуска газет и пр. должен был взиматься налог. Ответом стали беспорядки в Бостоне. Власть пошла на попятную – в 1766 году действие Акта отменили.

Издание в 1773 году «Чайного закона» вбило клин между колонистами и метрополией. Ост-Индская компания теперь могла продавать чай в колонии «без каких-либо пошлин или сборов». Чайные торговцы и контрабандисты оказывались на грани банкротства. Но мощное лобби Ост-Индской компании в лондонском парламенте и не думало отступать. В ответ Сэмюэль Адамс, возглавлявший организацию с многозначительным названием «Сыны свободы», призвал прекратить разгрузку ящиков с чаем. 16 декабря, после многотысячных митингов в порту Бостона, была достигнута договоренность о том, что владелец корабля «Дартмут» возвратится с грузом чая в Англию. Но губернатор Хадчинсон воспротивился этому, и в ночь на 17 декабря 1773 года переодетые индейцами квалифицированные портовые грузчики опустошили трюмы этого корабля и еще двух пришвартовавшихся, выбросив в море 45 тонн чая. Другие товары они не тронули.

Ответом Лондона стали «Невыносимые законы», или «Принудительные акты», принятые британским парламентом в 1774 году. Первый из них (Бостонский портовый акт) запрещал судам заходить в порт Бостона, пока город не выплатит компенсацию Ост-Индской компании. Виновными объявлялись все горожане – участвовали они в «бостонском чаепитии» или нет. Были приняты также: Массачусетский правительственный акт (назначения в правительстве колонии становились исключительной прерогативой короля и губернатора); Судебный административнй акт (Джордж Вашингтон назвал его «актом убийц», так как губернатор Массачусетса имел право переносить судебные заседания в другие колонии и даже в Англию); Квартирьерский акт (о постое британских солдат, что могло вызвать недовольство местных жителей) и Квебекский акт, который не касался напрямую англоязычных колоний, но позволял Лондону заручиться поддержкой недавно завоеванного франкоязычного Квебека.

Остановить маховик надвигающегося восстания метрополии было не под силу. В апреле 1775 г. в окрестностях Бостона произошло первое столкновение регулярных королевских войск и ополчения колонистов. 4 июля 1776 года депутаты колоний приняли Декларацию независимости и образования США. Война за независимость США (1775–1783) завершилась подписанием мира в Версале, а 3 сентября 1783 года Великобритания признала США.

«За что боролись?»

В своей книге «Большевики» американский политолог и историк Адам Бруно Улам утверждает, что если бы Ленин прожил еще несколько лет, он покончил бы с НЭПом даже раньше, чем Сталин. В этих словах нет и доли преувеличения. Практически с 1923-го по 1928 год Сталину приходилось бороться не со столь многочисленными, но агрессивными «оппозициями». Когда же противники были уничтожены или отодвинуты на третьестепенные должности, Коба свернул в 1929 году НЭП, приняв первый пятилетний план. Он вернулся к методам «военного коммунизма», к массовому террору (благо ОГПУ не растеряло своих «боевых качеств», а лишь нарастило мускулы). Строительство социализма продолжилось с утроенной энергией, и на повестке дня стоял вопрос о принудительной коллективизации сельского хозяйства, вызвавшей в Украине, на Кубани, в Казахстане страшный голод 1932–1933 годов. На фоне невиданного подъема индустрии проходил и первый акт «культурной революции». В первую очередь это касалось Украины, где, по мнению всесильного генсека Сталина, «засели сплошь петлюровцы», а также национальных окраин, на просторах которых уничтожались малейшие признаки «коренизации».

Либерализация режима в эпоху НЭПа сыграла жестокую шутку с «либерализуемыми»: малейшие ростки недовольства подавлялись еще на «кухонном» этапе. А там было недалеко и до этапа реального… Ни о каких «майданах» и речи не было. Повторимся, ОГПУ не дремало, да и средства коммуникаций находились в цепких руках власти. А многие сограждане, в первую очередь прошедшие горнила гражданской войны, оставались стойкими противниками НЭПа. Лозунг «За что боролись?» пронизывал всю недолгую – семилетнюю – экономическую «оттепель». Ни нэпман (зачастую живший на широкую ногу без оглядки на мораль и совесть), ни кулак-«мироед» (чаще это был крепкий собственник и трудяга) не вписывались в жесткую систему регламентирования госэкономики. Партийный и административный аппарат только и ждал часа Х.

«Больше государства!». Этот лозунг стал основным уже в конце 20-х годов. Наступила эра всеохватывающего планирования хозяйственной деятельности с применением насильственных методов; всевластие фискальных органов, режим экономии в госаппарате (знакомо, не так ли?)… Все это происходило на фоне разворачивающегося мирового экономического кризиса. Средства и капиталовложения стали изыматься из легкой и пищевой промышленности и перекачивались в тяжелую индустрию. Диспропорция была разительной. И столь же разительными были успехи советской экономики: ушла в прошлое инфляция, безработица. Но на другой чаше весов были полное бесправие граждан, миллионы заключенных ГУЛАГа, массовые репрессии. Молох террора не различал ни званий, ни заслуг.

«Отсутствие воображения у класса, живущего в мире доступных благ и вследствие этого не признающего законных притязаний других, сочетается с его корыстным стремлением сохранить свое собственное положение», – писал испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. В ситуации начала XXI века все выглядит весьма просто и узнаваемо. На горстку нуворишей и их обслугу (каких-то 3–4% населения) работают все социальные институты и инструменты – карманный суд, прокуратура и МВД. А также и законы, трактуемые соответственно кошельку, бездарный парламент (вне зависимости от «окраса» сидельцев), принимающий такие противоречивые законы в течение недели. Наконец, армия, о боеспособности которой можно только сочувственно сокрушаться. Для абсолютного большинства сограждан – свой набор: безусловное «равенство перед законом», унизительные пенсии и зарплаты, и, наконец, такой вот Налоговый кодекс. Но впереди еще принятие Жилищного кодекса, Пенсионная реформа и Бог знает какие нововведения «реформаторов», напоминающих слона в посудной лавке.

У украинских граждан есть два варианта: реагировать на бездарность и наглость «правящего слоя» (если хотите, класса) как американские колонисты в конце XVIII века или же как советские граждане в конце 1920-х гг. на сворачивание НЭПа и закручивание гаек сталинской системой. Третьего не дано? Но третий путь есть. «Особенность нашего времени в том, что заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду», – писал Ортега-и-Гассет. Может быть, мы сможем взнуздать эти самые «заурядные» (в ином варианте перевода – «пошлые») души?