О «доброй воле» и «компенсации», реституции и перемещенных ценностях

В прошлом номере «ЗН» была опубликована информация о том, что из Польши и Швеции в Киев привезли гетманскую булаву и личный флаг гетмана Украины Богдана Хмельницкого. Возможное «присутствие» клейнодов-реликвий на инаугурации новоизбранного Президента Украины — вопрос почти решенный. Если можно так выразиться, апофеозом широко разрекламированного действа стало вручение высоких государственных наград Украины гражданам этих стран, заботящимся о сохранении наших национальных святынь. По мнению автора, на презентации явно не хватало российских гостей. Им есть что показать украинцам; по крайней мере, могли бы привезти на пару-тройку недель хоть малую толику того, что по праву принадлежит украинскому народу.

Реституция и возвращение культурных ценностей «на места их дислокации» освящены правом и продиктованы этикой, и проблема эта требует современных подходов. В Европе уже давно проводятся ежегодные конференции по реституции. Переговоры по многим конкретным проблемам ведутся на протяжении многих десятков лет. Прогрессу в значительной степени препятствует несоответствие законов разных стран.

Не секрет, что до сих не возвращены на родину известные памятники мировой культуры, а именно: Венера Милосская (парижский Лувр) — в Грецию; золото царя Приама — в Турцию (Шлиман отправил его в Германию, а уже в 1993 г. «утраченные» сокровища «материализовались»... в Москве!). Список можно продолжить. Украина, к сожалению, в нем занимает не последнее место. В музеях Москвы и Петербурга, Варшавы и Кракова, Стокгольма, многих других европейских, и не только, городов и поныне хранятся (нередко за семью печатями) наши реликвии, вывезенные на протяжении многих веков.

Между тем возвращение коллекций или даже отдельных ценных предметов искусства зачастую приобретает яркую политическую окраску. Реституция, однако, чисто правовое явление, которое не должно зависеть от «доброй воли» кого бы то ни было.

Прокомментировать положение дел в этой непростой сфере межгосударственных взаимоотношений мы попросили кандидата исторических наук, руководителя Центра исследований проблем возвращения и реституции культурных ценностей при Институте истории НАН Украины Сергея КОТА.

— Этично ли сейчас, в контексте выставочной презентации личных вещей Богдана Хмельницкого, говорить о возвращении клейнодов в Украину?

— В современной практике культурного сотрудничества фигурируют два понятия, которые уже приобрели определенный юридический смысл. Это реституция и возвращение культурных ценностей. Понятие реституции характеризует ситуацию, т.е. отображает требования обязательного возвращения тех или иных культурных ценностей законным владельцам в случае их утраты путем незаконного отчуждения (во время войн, вооруженных конфликтов, краж, вследствие колониальной эксплуатации иного отчуждения силовым способом). Возвращение культурных ценностей предполагает добровольную передачу прав собственности на культурные ценности вследствие дарения или обмена. Учитывая, что памятники, связанные с именем Богдана Хмельницкого, фактически на протяжении веков находятся в музеях Польши и Швеции как собственность этих учреждений, по-видимому, исходя из норм международного права, мы не можем говорить о какой-либо обязанности музеев вернуть реликвии в Украину.

Поэтому понятно, что в ситуации, когда клейноды привезены на выставку, неэтично ставить вопрос о передаче их в Украину. По-видимому, эта тема может затрагиваться на двусторонних переговорах. Очевидно и то, что переговоры могут быть долгими, ведь в условиях правовых государств, даже при наличии политической воли их высшего руководства, последнее слово — за законными владельцами раритетов. Не стоит забывать, что в той же Польше немало ценных вещей, связанных с фигурой Б.Хмельницкого, а также с другими выдающимися представителями казацкой старшины. Так же как и знамя гетмана — отнюдь не единственный казацкий флаг в большой коллекции флагов, хранящихся в Стокгольме. Переговоры могут проводиться, но украинцам следует подумать о том, на каких основаниях эти вещи могут быть возвращены в Украину. Бесспорно, нам всем хотелось бы, чтобы клейноды находились на родине.

— Готовы ли такие страны, как Россия, Польша, Швеция, открыто говорить о судьбе памятников истории и культуры, принадлежащих другим странам, в данном случае Украине?

— По крайней мере, на сегодняшний день у Украины уже есть положительный опыт диалога с польской и российской сторонами (со Швецией мы только начинаем диалог) по части возвращения и реституции культурных ценностей. В частности, в последние годы в Украину были возвращены одиннадцать фресок Михайловского Златоверхого собора XII века, находившиеся в Государственном Эрмитаже в Петербурге. Весьма конструктивно проходят многолетние двухсторонние украинско-польские переговоры. Естественно, каждая сторона преследует в этих переговорах собственную цель. Но каждый этап переговоров отражает сближение сторон в том, что касается наиболее сложных проблем.

— Перемещение культурных ценностей (военных трофеев) из стран Восточной и Центральной Европы в СССР во время Второй мировой войны осуществлялось с целью «компенсации» за утраченное. Но среди раритетов, оказавшихся в Российской Федерации, немалая часть вывезенных с территории Украины...

— Культурные ценности с территории Украины, после Второй мировой войны попавшие на территорию Российской Федерации, сегодня не рассматриваются Москвой как часть компенсации потерь российских музеев в годы войны. Статья 7 Закона РФ «О статусе перемещенных ценностей...» фиксирует обязательство России возвратить бывшим республикам СССР (в т.ч. и Украине) культурные ценности, оказавшиеся на территории РФ вследствие Второй мировой войны. Именно в этом контексте были возвращены из Эрмитажа Михайловские фрески. Однако российская сторона отдает «инициативу» в поиске и идентификации культурно-исторических ценностей заинтересованным сторонам (ищите сами, идентифицируйте, доказывайте со множеством документов на руках...). Россияне заинтересованы в аналогичных действиях Украины, если на ее территории обнаруживаются ценности из России.

Но если говорить о компенсациях за утраченные памятники, которые должны были возместить неоценимые потери культурных учреждений бывшего СССР, то советское руководство в свое время не проработало до конца четырехсторонние документы, одобрявшиеся союзниками по Германии, и не оформило юридически предметы, которые якобы для компенсации перевозились на территорию Советского Союза. Собственно компенсации не произошло, поскольку преобладающее количество вывезенных с территории Германии и ее сателлитов культурных ценностей оказались на территории России. В то время как, например, по данным Министерства культуры СССР, среди потерь наиболее ценных экспонатов 2/3 приходились на территорию УССР. Поэтому употреблять термин «компенсация» относительно той послевоенной практики в юридическом смысле очень трудно. Хотя с позиции морали мы можем говорить о том, что колоссальные невосполнимые потери музеев, библиотек, вообще учреждений культуры Украины в годы войны и по сей день остались невозмещенными. И эта тема для Украины весьма актуальна.

Мы лишь слегка приоткрыли завесу над очень сложной, многоаспектной, нередко контраверсионной темой. Есть надежда, что разговор будет продолжен в ближайших номерах «ЗН». История Украины, к сожалению, в значительной степени — история потерь (культурных ценностей в том числе), неисполнившихся мечтаний и желаний. Нам всем интересна история родины, но в первую очередь написанная в Киеве и Харькове, Львове и Запорожье... Московский или варшавский, вашингтонский или стамбульский вариант ее прочтения имеет право на жизнь, но как «вспомогательная дисциплина». Нация без национальных реликвий в значительной степени теряет государствообразующую функцию.