Мусульманский мир: что пошло не так? Ответ западного историка

В списке ста самых влиятельных людей планеты, составленном недавно журналом Time, в группе ученых и мыслителей значится принстонский профессор Бернард Льюис, имеющий репутацию наиболее авторитетного западного специалиста по истории ислама. Еще в 1990 году в статье, опубликованной в журнале Atlantic, Льюис назвал современное противостояние западного и мусульманского миров «столкновением цивилизаций». К слову, этот образ вдохновил Сэмюэла Хантингтона написать знаменитый труд под таким же названием, в результате чего льюисовский термин вскоре получил статус интеллектуального клише. По случайному совпадению, последняя книга Льюиса «Что пошло не так?», посвященная исследованию причин нынешнего упадка некогда великой мусульманской цивилизации, была в типографских гранках 11 сентября 2001 года и после выхода в свет немедленно стала бестселлером.

Тысячелетняя сила и слава ислама

Льюис начинает свою книгу напоминанием о том, что в течение первой тысячи лет после возникновения ислама, когда Европа была погружена во мрак Средневековья, мусульманский мир представлял собой мощнейшую полиэтническую, многокультурную, межконтинентальную цивилизацию, в которой процветали торговля, наука и искусство. Непревзойденная военная сила позволила ему расширить границы влияния на все континенты, прилегающие к его колыбели — Аравийскому полуострову. Мусульманство распространилось и закрепилось в странах Азии и Северной Африки. В истории значительной части Европы, включая славянскую Русь, Балканы, Испанию, Португалию, часть Франции, Сицилию, тоже были длительные мусульманские периоды. Мусульмане предпринимали успешные набеги на вечный город Рим — символ западноевропейской цивилизации, и даже старушка Вена дважды испытала длительную мусульманскую осаду (и еще неизвестно, как сложилась бы судьба Европы, окажись хотя бы одна из этих осад успешной...)

Было бы ошибкой считать, что мусульманские захватчики того времени являли собой темную варварскую силу. Наоборот, у них была самая развитая экономика, связанная со всем миром широкой и разветвленной торговой сетью. Мусульманская цивилизация приняла культурное наследство древних Среднего Востока, Персии и Греции, одновременно переняв важнейшие современные инновации, прежде всего — производство и использование бумаги из Китая и десятичную позиционную систему исчисления из Индии (в Европу она попала именно от арабов и потому называется арабской). К слову, с трудами «своих» же древнегреческих мыслителей европейцы познакомились значительно позже мусульман — с помощью их арабских переводов и версий. Не менее значительным был собственный вклад мусульман в развитие науки, особенно в картографию, географию, геометрию и астрономию. В частности, они разработали точные и изящные методы определения пространства и времени.

Согласно законам и традициям ислама, принципы правового и религиозного равенства не распространяются в полной мере на три категории людей — это неверные, рабы и женщины. И если раб мог быть освобожден хозяином, а неверный мог обратиться в истинную веру по собственному выбору, то представительницы слабого пола — обречены навеки. Тем не менее мусульманки, согласно тому же закону, обладали практически равными с мужчинами правами собственности, чего женщины на Западе добились совсем недавно.

Мусульмане проявляли гораздо большую толерантность по отношению к неверным, чем современные им христиане к любым иноверцам, включая своих же братьев во Христе из «еретических» сект. Христиане-протестанты, иудеи, православные греки и другие религиозные группы находили себе убежище на мусульманских землях, где им разрешалось не только свободно исповедовать свою религию, но и организовывать социальную жизнь и образование детей по собственному усмотрению. Единственным условием было непротиворечие базовым законам ислама.

Sic transit gloria mundi

Цивилизационные достижения европейцев начались еще до Ренессанса, а с наступлением эпохи Просвещения Западная Европа быстро продвинулась вперед, опередив исламский мир в научной, технологической и культурной сферах. Мусульмане очень долго не осознавали этого: к тому времени, когда европейцы стали писать что-то толковое, в исламском мире закончилась переводческая эпоха, главной приметой которой было жадное впитывание мусульманами достижений древней и современной им мысли, записанных на других языках. Один пример особенно красноречив. Только в самом конце XVIII века на арабский язык была переведена первая за долгие века европейская медицинская книга. Это был подаренный в XVII веке турецкому султану медицинский трактат XVI (!) века, посвященный лечению сифилиса. (Кстати, сифилис и впрямь пришел в мусульманский мир из Европы и с тех пор в арабском, персидском, турецком языках называется «французской болезнью», что не очень справедливо, учитывая принятое среди западных антропологов американское происхождение этой заразы.)

Как известно, наиболее внятные и недвусмысленные исторические уроки даются на полях сражений (хотя бывает, что они доходят не сразу). После того как европейцы потеснили мусульман со своих земель практически одновременно на западе (окончательная победа над маврами в 1492 году в Испании) и на востоке (освобождение России от татаро-монгольского ига в 1420), процесс колонизации пошел в обратном направлении. Особенно тут преуспели русские, которым удалось в течение нескольких веков включить в состав Российской империи обширные мусульманские земли.

Не менее сокрушительным было поражение мусульман и в научно- технологическом соревновании с европейцами. Показательна в этом плане история с механическими часами, изобретенными в Западной Европе в начале XIV века. В мусульманском мире европейские часы распространились только к XVI веку, вскоре став незаменимыми в мечетях и домах. Однако, как это часто бывает с импортированной технологией, местное часовое производство так и не догнало и, тем более, не превзошло европейские образцы. Так, в конце XVIII века стамбульские часовых дел мастера могли более ли менее успешно воспроизводить модели часов, имевшие хождение в Западной Европе в начале XVII века.

Аналогичные процессы шли и в экономике. Иллюстрацией может служить пример с традиционной на Среднем Востоке чашечкой кофе. Как известно, родина кофе — Эфиопия, откуда напиток распространился по берегам Красного моря, в Аравии, Египте, Сирии и Турции и уже оттуда попал в Европу. Сахар проделал похожий путь из Персии и Индии. В течение веков кофе и сахар экспортировались в Европу со Среднего Востока или через него. Но уже к концу XVIII века европейцы выращивали более дешевые и часто более качественные сорта кофе и сахара в своих заокеанских колониях — на датской Яве, в испанской Америке, в британской и французской Вест-Индии. Выращивали и... экспортировали в Турцию и арабские страны.

Чем хуже шли дела, тем подозрительнее и нетерпимее мусульмане относились к иноземцам и неверным, все дальше отходя от своих же былых принципов толерантности.

Предательство истории или ошибки, которые можно исправить?

На протяжении длительного времени общепринятым объяснением упадка исламской цивилизации считалось нашествие монголов в XIII веке. Однако в этой версии есть два слабых момента. Во-первых, наиболее грандиозные достижения мусульманской культуры, прежде всего в Иране, имели место после монгольского вторжения. А во-вторых, не будь империя серьезно ослаблена, полудикие кочевники вряд ли могли бы ее разрушить. Пережитое большей частью арабского мира французское и британское господство в XIX и XX веках породило нового врага — западный империализм. И действительно, западное политическое, экономическое и особенно культурное влияние сильно изменило облик региона, породив новые надежды и новые страхи. Однако англо-французский период был относительно кратким и закончился более полувека назад. Изменения к худшему начались задолго до его начала и продолжаются после его окончания, хотя сейчас роль злого гения перешла к США. Отмечая этот факт, Льюис еще раз подчеркивает, что и англо-французская колонизация, и американское влияние так же, как ранее монгольское нашествие, были не причиной, а следствием внутреннего ослабления ближневосточных государств.

К одному из неприятных следствий европейского влияния относится, по мнению Льюиса, арабский антисемитизм и восприятие евреев как виновников всех бед. Ученый напоминает, что на протяжении многовековой истории ислама евреи, живущие в мусульманских землях, испытывали ограничения и неприятности ничуть не большие, чем другие религиозные меньшинства. Более того, под мусульманами им жилось вольготнее, чем на христианских землях. Проявления антисемитизма на Ближнем Востоке отмечались в основном среди христианских меньшинств и имели европейские корни. Так, например, во время знаменитого дела Дрейфуса во Франции, когда офицера-еврея несправедливо осудили, большинство комментариев мусульман были в пользу потерпевшего еврея и против его христианских преследователей.

Впрочем, яд антисемитизма европейского образца мало-помалу распространялся и в мусульманском мире, резко усилившись в 30-е годы под влиянием нацистской Германии. Роковыми оказались известные события 1948 года, когда пять арабских государств и армий не смогли воспрепятствовать воле полумиллиона евреев по установлению своего государства на обломках британского протектората над Палестиной. И антисемитизм, с его восприятием евреев как злобной демонической силы, оказался очень удобным объяснением всего...

Но если не внешние причины привели к упадку мусульманского мира, то получается, что дело в самой сути ислама? Льюис не согласен и с этим достаточно популярным предположением. Если ислам является препятствием для развития свободы, науки и экономики, то как мусульманскому обществу удавалось быть пионером во всех этих областях?

По мнению Льюиса, главным тормозом на пути возрождения исламского мира на современном этапе является несоблюдение принципа отделения церкви от государства. Исторически слияние религиозной и государственной власти идет от самого пророка Магомета, который, в отличие от иудейских и христианских учителей, был успешным завоевателем и правителем в своей земле обетованной. Традиция слияния церкви и государства ведет к сильной централизации власти и препятствует развитию индивидуальной свободы. В результате все попытки импортировать западные — конституционные, парламентские — формы правления пока что вызывают сильное сопротивление среды.

Второй серьезный враг модернизации — это исламский сексизм, проявляющийся в отстранении женщин на второстепенные позиции, в результате чего мусульманское общество лишается вклада талантов и энергии половины своего народа. К тому же получается, что воспитанием мусульманских детей занимаются неграмотные и угнетенные матери. Продукт такого воспитания вырастает одновременно заносчивым и послушным, и эти личностные черты мало пригодны для формирования свободного и открытого общества.

Еще один тормозящий фактор — влияние разного рода социалистических идей, попадающих в мусульманских странах на благодатную почву. В 30-е годы прошлого века они пришли на Ближний Восток из Италии, а затем Германии в форме нацизма и фашизма. В послевоенное время их сменил социализм по-советски. К сожалению, эти идеи встречают в мусульманском мире гораздо меньшее сопротивление, чем либеральные. Государственный тотальный контроль над экономикой, получивший название арабского социализма, привел к катастрофическим последствиям в регионе, а его крах ведет к тирании. Сейчас, несмотря на то, что слово «социализм» воспринимается большинством мусульман как ругательство, социалистические принципы продолжают доминировать в экономике, препятствуя ее росту. Интересно, что даже такое всеобщее зло, как коррупция, по наблюдению Льюиса, имеет «западную» и «восточную» формы. Если на Западе тот, кто сделал деньги на рынке, использует их, чтобы купить власть или повлиять на нее, то на Востоке стремятся дорваться до власти, чтобы с ее помощью получать деньги.

К правильным ответам ведут правильные вопросы

Западный историк убежден, что вопрос «Кто виноват?» — с упором на поиск внешних врагов — ведет только к невротическим фантазиям и теориям заговора. Правильно было бы формировать его по-другому: «Что мы сами сделали не так?» Отсюда естественным образом вытекает главный вопрос — «Что делать, чтобы исправить ситуацию?» С ответом на него, по мнению Льюиса, связана надежда мусульманского мира.

С точки зрения наблюдателя, выросшего на теории и практике западного либерализма, очевидно, что большинство неприятностей в мусульманском мире порождает недостаток свободы: свободы ума от догматических ограничений, свободы экономики от коррупции и внеэкономических методов управления, свободы женщин от мужского доминирования, свободы граждан от тирании... И если мусульмане отбросят чувство обиды и перестанут ощущать себя жертвами, а вместо этого уладят разногласия и объединят таланты, энергию и ресурсы, то они смогут вновь превратить Ближний Восток в процветающий центр человеческой цивилизации.

...Одна из ранних книг Бернарда Льюиса — «Ближний Восток и Запад», впервые опубликованная в 1968 году, почти одновременно была переведена на иврит (по заказу министерства обороны Израиля) и на арабский язык (по заказу египетских «Мусульманских братьев»). Арабский перевод был сделан в двух версиях: кроме полного перевода, вышла еще сокращенная брошюра, которую продавали возле мечетей. Во вступительном слове редактор написал: «Я не знаю, кто написал эту книгу: искренний друг или открытый враг. В любом случае, он не строит свои рассуждения на лжи»...