Мирослав Попович: «ФЕМИНИЗМ НАШЕМУ ОБЩЕСТВУ НУЖЕН»

Глядя, как ловко в утреннем эфире орудует на кухне студии «1+1» кастрюлями и сковородками известный философ, президент Украинского философского общества Мирослав Попович, мы не смогли отказать себе в удовольствии поговорить с ним на вечную тему взаимоотношений мужчин и женщин. Итак, о феминизме…

- Мирослав Владимирович, что такое феминизм в вашем понимании? Опасен ли он для мужчин?

- Если и опасен, то больше для женщин. Обычно конкуренция между мужчинами и женщинами не опасна ни для тех, ни для других. Что бы ни говорили мне феминистки, есть предрасположенность и у мужчин, и у женщин к определенного рода профессиям. У мужчин чаще всего не хватает терпения, внимания, аккуратности. Поэтому среди работников редакций и издательств большинство женщин. Речь не идет о какой-то дискредитации женщин - просто я знаю, что не доверю мужчине, скажем, работу корректором: он пропустит гораздо больше ошибок, чем женщина. Конечно, все это обобщения.

Многие критиковали феминизм. Социалисты, например, считали, что он уводит в сторону от решения наиболее насущных проблем. Но все в жизни находит свое место. Я особого страха или восторга перед феминизмом не испытываю, всегда относился к нему с некоторой долей иронии. С другой стороны, мне хорошо иронизировать, ведь я - мужчина. Феминизм - явление, которое может быть поставлено в один ряд с борьбой против национальной и расовой дискриминации. Дискриминации не должно быть, потому эта проблема для Украины сейчас, возможно, более актуальна, чем для Америки. Наши женщины в гораздо худшем положении, чем мужчины, а ситуация неравенства всегда обостряется в условиях социально-экономического кризиса. Но у нас из-за всеобъемлющего кризиса просто руки не доходят. Это как бороться за маникюр для лесорубов. Не думаю, что феминистское движение будет иметь в Украине в ближайшее время очень большой успех. Это не говорит, впрочем, в пользу нашего общества, так как феминизм все-таки нужен.

- Как вы объясните странные метаморфозы, произошедшие с коммунистами? Многие левые в начале этого столетия выступали за свободную любовь, но потом в СССР коммунисты трансформировались в рьяных блюстителей морали. Кстати, нынешние коммунисты в Украине тоже в этом отношении ортодоксы.

- Вопрос не такой простой. В русском коммунизме было традиционалистское крыло, поначалу не преобладающее. Корни его связаны с народничеством, самые яркие представители - Плеханов и Ленин. Они являлись консерваторами в революционном движении и преемниками разночинного идеала партии как ордена. Но собственно большевистским движением начала века было как раз движение бунтарского, нонконформистского типа. К нему принадлежали в большевистской партии те, кто потом из нее ушел в левые группировки. Богданов, Луначарский, беспартийный Горький, примыкающий к таким взглядам. Они были вдохновлены своеобразно воспринятым ими Ницше. Это были субъективистски мыслящие и чувствующие люди, не способные принять ценности старого общества. В большинстве случаев они не могли смириться с бюрократизацией большевистской партии после того, как она взяла власть. Эти люди, в частности, всегда являлись сторонниками феминизма. Они были женаты помногу раз, тогда браки не регистрировались, жизнь на веру считалась хорошим тоном.

Кстати, мои родители так и не были зарегистрированы. Не помню случая, чтобы в доме повышался голос. Это был идеальный брак с нашей современной точки зрения.

Опираясь на традиции марксистов традиционного типа, Лениным прежде всего представленным, и в более тупой и примитивной форме выраженной у сталинской бюрократии, последующие поколения коммунистов не принимали отклонения от нормы вообще. Перелом произошел в середине 30-х годов - в 1935-м, когда советская власть вернулась к паспортам, закреплению браков, борьбе против абортов. В этом тоталитарном режиме ни о каких вольностях в личной жизни не могло быть и речи. Осведомленность руководства о личной жизни подчиненных позволяла их легко контролировать. Так было и при Сталине, который многим своим соратникам прощал всевозможные шалости. В нужный момент, если надо было человека расстрелять, вытаскивались на свет всякие там балерины и тому подобные вещи. Такой контроль существовал и при Хрущеве, и при Брежневе…

- Насколько связано с американизацией то, о чем сегодня так активно говорят в основном люди старшего возраста? Я имею в виду падение нравов.

- Конечно, американизация нашей жизни идет. Но начнем с того, что фильмы, как правило, дешевые и скверные, которые крутят у нас все без исключения телестудии, скорее, средство отвратить людей от Запада. Никакого разлагающего эффекта они не имеют, за исключением прямого насилия и порнографии. Но, в принципе, большинство людей уже настолько «наелись» дешевки, что американский образ жизни ассоциируется именно с этой низкопробной продукцией, поэтому с особым удовольствием смотрятся даже такие абсолютно нехудожественные фильмы, как «Трактористы», которые воспринимаются стариками, как светлое время, когда все были ужасно моральными.

Как преподаватель, могу сказать, что современная молодежь ничем по нравственным качествам не хуже той молодежи, к которой я принадлежал в свое время. Не говоря уже о том, что они знают на несколько порядков больше. Они читают всю западную литературу и это совершенно их не разлагает. Наоборот - они лучше ориентируются. Во-вторых, они так же, как все нормальные дети, влюбляются и расходятся, страдают… Но что интересно - у них гораздо более развито чувство собственного достоинства и понимание своего правового положения.

Иногда говорят, что падение нравов - результат падения религии. Конечно, религиозная мораль была серьезным препятствием для развала нравственности, однако она сама по себе, как показывает опыт цивилизации, напора новых явлений жизни сдержать никогда не могла. Не думаю, что сейчас спасение от девальвации духовных ценностей может быть найдено на уровне обращения к глубокому прошлому в любой форме, в том числе и религиозной. В современной жизни надо искать компромисс между религиозными и нерелигиозными слоями, чтобы утверждать самые фундаментальные принципы человеческого общежития. Отношение же к женщине - индикатор состояния цивилизации. И если социум определяет ее низкий статус, то в здоровых, даже в примитивных, сообществах всегда существовал определенный этикет. Возьмите Кавказ, где женщина четко знала свое место у очага. Если мужчина встречал женщину, то должен был идти к ней обязательно правой стороной, показывая, что его боевая правая рука свободна и он не причинит ей никакого вреда. Считалось, что мужчина, ударивший при женщине коня, оскорбил ее. Была масса других ритуалов, требовавших демонстрации уважительного отношения к «слабому» полу.

Цивилизованное общество вообще не смотрит на индивидуума как на представителя определенной группы, скажем, карликов или евреев, или женщин… Я обязан относиться к нему как к человеку.

- Но ведь сколько не декларируй равенство между мужчинами и женщинами, все равно они по своей природе не равны…

- Одинаковыми они не могут быть. И необходим определенный этикет, который не позволяет относиться к женщине так же, как к мужчине. Кстати, в Америке, если вы уступили женщине место, дали ей первой дорогу, то можете нарваться на крупные неприятности, потому что она может оказаться феминисткой и обидеться за то, что ее выделяют из других и подчеркивают то, что она женщина. Это уже, мне кажется, «издержки производства». То, что цивилизованные люди обязаны относиться друг к другу как к равным существам, не означает, что они равны. Просто, если я априори отношусь к кому-то плохо, ибо он представитель какой-то группы, то вот это является унижением и попиранием прав человека. А то, что люди не равны, это следует из того, что каждый индивид - неповторим.

- Согласны ли вы с утверждениями, что в современном мире позиции мужчины существенно подорваны, устои патриархального общества рушатся и это рождает массу закомплексованных, слабых мужчин?

- Совершенно не согласен. Общество наше давным-давно не патриархально. Те патриархальности, связанные с социальным устройством коммунистического режима, не опирались на традиции патриархального господства мужчины. Это явление другого рода. Слабые мужчины? Не то слово. Когда мужчины бьют друг другу морды, они сильные? На мой взгляд, здесь слабость нравственных устоев, стандартов благородства и элитарности, неэффективно влияющих на общество. Вот и все. А возможности вульгарного заработка у мужчин сегодня гораздо выше, чем у женщин. Если женщины работали «челноками» и возили товар из Эмиратов и Турции, то это вовсе не значит, что они подрывали какую-то монополию мужчин. Вы можете заехать в любой колхоз и посмотреть, что никакой потери позиций мужчин в нашем обществе нет, и оно устроено так, что по-прежнему остается масса тяжелого труда, который просто физически должен лечь на мужские плечи. По сути, это проблема влияния высокой культуры на все процессы, происходящие в обществе, независимо от того, является ли она этической мужской культурой или этической женской. Когда слабеет такое влияние, тогда и происходит девальвация ценностей.