Между ударами сердца

Хождение по врачам и ежедневный прием почти горсти таблеток не оправдали ожиданий - болезнь вскоре вновь дала о себе знать. Приступы боли в груди, одышка, слабость, бессонница... Процедура коронарографии обнаружила атеросклеротические изменения в коронарных артериях в стадии, когда без хирургического вмешательства не обойтись. Спустя несколько дней после операции Юрий К. был уже дома. Вскоре смог вернуться на работу, заняться любимыми делами, вообще почувствовать радость полноценной жизни. Еще один человек из круга моего общения не первый год живет с четырьмя шунтами и, будучи пенсионного возраста, на здоровье не жалуется, как раньше.

Операция аортокоронарного шунтирования (АКШ) сегодня считается рутинной и выполняется даже на работающем сердце (без подключения аппарата искусственного кровообращения). Еще 10-15 лет назад такое казалось невероятным, а сейчас большинство операций АКШ в Институте им. Амосова проводится без временной остановки «мотора жизни». Внедрение в практику таких операций в Украине связано с именем одного из ведущих кардиохирургов Национального института сердечно-сосудистой хирургии им. Н.Амосова, заведующего отделением хирургического лечения ишемической болезни сердца, доктора медицинских наук, члена-корреспондента НАН Украины Анатолия Руденко.

- Анатолий Викторович, все-таки насколько это безопасно - оперировать на пульсирующем сердце?

- На самом деле для пациента это значительно более безопасный вид оперативного вмешательства, чем при применении аппарата искусственного кровообращения. Искусственное кровообращение все-таки имеет определенные недостатки и, чтобы избежать рисков для здоровья пациента, в частности таких, как инсульт, энцефалопатии, операции АКШ мы выполняем преимущественно на работающем сердце. Сегодня на нашем счету уже около семи тысяч таких операций.

Конечно, бывают ситуации, когда без временной остановки сердца не обойтись, например, если шунтирование сочетается с протезированием клапана сердца или какими-то другими реконструктивными вмешательствами.

- Наверняка операции на работающем сердце требуют от хирурга особого мастерства?

- При работающем сердце каждое движение, каждая манипуляция должны быть очень точными, отработанными до автоматизма. Конечно, проще оперировать на «выключенном» сердце.

- Наверное, не зря некоторые из ваших коллег шутят, что такие операции - геноцид для хирургов...

- У медиков, в частности хирургов, шутки, в том числе и анекдоты, имеют свою специфику. (Смеется.) Но если серьезно, то ничего сверхсложного в таких операциях нет, просто у хирурга должны быть навыки и, что очень важно, слаженность действий всей команды, синхронность в работе хирургических бригад. Методика таких операций хорошо отработана, хирурги и весь медперсонал - высококвалифицированные специалисты. Операции без искусственного кровообращения, разумеется, требуют от врача большей самоотдачи. Стоишь за операционным столом, и мысль иногда пульсирует во сто крат чаще, чем бьется собственное сердце... Накладываешь шунт - и буквально физически ощущаешь, как становится легче чужому сердцу. И охватывает чувство радости, когда уже спустя пять дней после АКШ пациент выписывается домой. Он может тут же сесть за руль собственного автомобиля и уехать. Ведь теперь ему ничто не грозит (болезни сердечно-сосудистой системы опасны своим коварством, внезапностью).

- Какова летальность при таких операциях?

- Последние семь лет показатель послеоперационной летальности у нас не превышает 0,5%. Это втрое лучший результат, чем в США. Причем ни одному человеку мы не отказываем в хирургической помощи. Увеличилось число людей старшего возраста, которых мы прооперировали. Помню нескольких 85-летних пациентов, а одному даже на 87-м году жизни сделали шунтирование.

- По вашим наблюдениям, какова сейчас потребность в операциях аортокоронарного шунтирования?

- Ориентировочная потребность в операциях АКШ, исходя из данных медицинской статистики, около 15 тысяч в год, при этом на сегодняшний день такое лечение получает примерно пятая часть от этого количества.

- Раньше операция по аортокоронарному шунтированию считалась довольно рискованной. Благодаря чему вам удалось добиться таких результатов в хирургическом лечении ИБС?

- Убедительно доказано, что во многих случаях хирургическое вмешательство является эффективным, а то и вообще безальтернативным способом лечения ИБС и ее осложнений.

К сожалению, сегодня смертность в Украине в результате ИБС и ее осложнений, в частности инфаркта миокарда, - одна из самых высоких в Европе. И количество пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями только растет.

Еще до 2000 года мы имели очень неутешительный показатель летальности при хирургическом лечении ИБС - до 15%. Сейчас он меньше одного процента (0,7%). Для сравнения: в Соединенных Штатах послеоперационная летальность - 2,3% (по данным всех кардиоцентров США).

Конечно, за более чем десятилетний период мы многому научились, появились современные аппаратура и хирургические инструменты. Во многом достигнутыми успехами мы обязаны узкой специализации. Это - первое. На сегодняшний день нигде не делается столько операций АКШ на работающем сердце, как в Институте Амосова. А это огромная практика (ежедневно три-пять операций), настоящая школа хирургического мастерства. Кроме того, мы подняли планку требований к врачам и всему медперсоналу. Высокий квалификационный уровень - это вторая составляющая успеха. И третий фактор - внедрение новинок в хирургическую практику. Мы внимательно отслеживаем, что происходит в мире в хирургическом лечении ИБС, ездим на международные конференции, встречаемся с зарубежными коллегами для обмена опытом. И сами разрабатываем новые лечебные методы.

Так, в частности, разработанный у нас метод коррекции аневризмы левого желудочка при хронической ИБС позволил снизить летальность при этой патологии до 1,4% (по данным Ассоциации торакальных хирургов США, смертность в ведущих американских клиниках при такой патологии составляет более 8%).

- В свое время вы стажировались в Германии, Франции, США. Кажется, метод, который вы развили до совершенства, помогли вам внедрить американцы?

- Впервые я увидел операции шунтирования без аппарата искусственного кровообращения в американском госпитале в штате Техас. Они буквально пленили мое воображение, и я решил внедрить технологию в нашем институте. Но в то время мы не имели необходимого оборудования, инструментов. В этом нам помогли американские коллеги. А дальше мы уже сами занимались усовершенствованием и модификацией метода.

- Американцы широко практикуют и шунтирование на работающем сердце?

- Насколько мне известно, у них этот метод не очень распространен. Дело, очевидно, еще и в том, что он дешевле по сравнению с технологией шунтирования с искусственным кровообращением. В тамошней медицине нередко диктуют условия бизнес-интересы.

- Хотите сказать, что у нас пока не так?

- Учитывая наши ограниченные финансовые возможности, дешевый метод - да еще и позволяющий достичь лучших результатов, - это благо. Технологию шунтирования на работающем сердце необходимо шире практиковать в других кардиоцентрах. Я уже приводил данные о потребности в коронарном шунтировании в стране. К сожалению, таких операций на сегодняшний день выполняется еще недостаточно.

- Где еще, кроме Института Амосова, выполняют операции АКШ, в том числе без искусственного кровообращения?

- В столице - в Киевском центре сердца, Институте имени А.Шалимова, а также в других городах - Чернигове, Донецке, Днепропетровске, Харькове, Львове, Одессе. Недавно - и в АР Крым. На сегодня центры коронарографии есть уже во всех областях Украины. Это большой позитив, что во всех регионах появилась возможность для своевременной диагностики.

- Недавно вы стали лауреатом международной премии Golden OTIS International Trust Award. Что это за награда?

- Награда для меня стала неожиданностью. Вручили мне ее «за значительные достижения в хирургическом лечении ишемической болезни сердца у больных сахарным диабетом». Благодаря разработанной нами методике операций за последние четыре года у нас не было ни одного летального случая среди этой группы пациентов. Тогда как в ведущих клиниках мира показатель летальности - 3–4%. При этом за эти четыре года в нашем институте выполнено уже более 600 операций пациентам с поражением коронарных артерий на фоне сахарного диабета.

- Анатолий Викторович, наша беседа об одной из самых болезненных проблем здравоохранения происходит накануне Дня медика. А в вашей семье и сын Сергей стал кардиохирургом, и жена - Надежда Николаевна - известный детский кардиолог...

- Мой младший брат Леонид - кардиолог, заведующий отделением инфаркта миокарда Киевской городской клинической больницы скорой помощи, его жена и сын тоже врачи. Моя невестка - врач-отоларинголог. А потому и в семейном кругу, даже если бы и хотелось отвлечься от ежедневных забот, «отключиться» от медицины, все равно разговор спустя какое-то время переходит на профессиональные темы. Но меня это не раздражает. Я очень люблю свою профессию и не представляю жизни без медицины. И чувствую себя счастливым - ведь могу спасать людям жизнь.