Мария Хассан: «Женщина может стать лучшим политиком, чем мужчина»

Мария Хассан (в девичестве Заика) родилась в 1952 году в Хмельницкой области. Закончила педучилище в Хмельницком и Киевский университет им. Шевченко, исторический факультет. В университете познакомилась с будущим мужем — курдом из Сирии, он учился на международном праве. После окончания университета Мария восемь лет проработала в госархиве кинофотофонодокументов. Вскоре муж переехал в Швецию, и в 1986-м забрал с собой семью — жену и двоих сыновей. В 1994-м Мария Хассан стала депутатом муниципалитета Стокгольма, а с 2002-го до 2006-й была депутатом шведского парламента — риксдага от правящей социал-демократической партии.

Живет она в одном из самых интернациональных районов Стокгольма, где большинство жителей — эмигранты, в трехкомнатной квартире вместе с мужем. Взрослые сыновья — уже отдельно. «Как приехали сюда в 1986-м, так до сих пор живем», — рассказывает она по дороге от метро до дома. На книжном шкафу красуется статуэтка украинского казака с люлькой. Хозяйка предлагает борщ. И разговор начинается с Украины.

— Мой родной исторический в то время был кузницей будущей элиты. Примерно в то же время его заканчивали В.Литвин, М.Вересень, Д.Табачник. Мне университетская подруга говорит: ты должна помнить Литвина, как-то на танцах был. А я совсем его не помню. И Табачника тоже не помню, хотя после университета мы вместе работали в архиве на Соломенке. Я — старшим научным сотрудником, а он подрабатывал, пленки носил.

— Где-то раз в год приезжаю. Друзья остались в Киеве, родственники в Хмельницкой области.

— Нельзя дважды войти в ту же реку. Украина, конечно, уже далеко не та страна, которую я оставила почти двадцать лет назад. После Швеции бросается в глаза отсутствие элементарного комфорта. Уровень развития общества измеряется тем, насколько защищены права наиболее уязвимых социальных групп. Например, в Украине транспорт, общественные помещения абсолютно не приспособлены для людей с ограниченными физическими возможностями. Более того, эти люди, как правило, лишены возможности учиться, работать, жить нормальной жизнью. Что меня еще шокирует в Украине — отношение к сексуальным меньшинствам.

— Поразило само общество, социальная политика, благодаря которой человек чувствует себя защищенным. То, что в СССР нам обещали, — уже было тут, в Швеции. Причем это не стоило миллионов жизней, войн, экономической и ментальной разрухи — всего, что пришлось пережить нам. Здесь все строилось мирно, спокойно и постепенно.

— Политика здесь тесно связана с жизнью. Эмигранты очень зависимы от государственных и социальных служб. Поэтому с самого начала приходилось иметь с этим дело, сначала решая свои дела, позже — помогая другим эмигрантам. Но самое главное — я поняла, что здесь мой голос, голос любого жителя страны имеет вес, может влиять на политические решения. Сначала я была избрана депутатом муниципалитета Стокгольма, а затем партия выдвинула мою кандидатуру в парламент. И хотя на последних выборах социал-демократы проиграли, мы работаем в нормальной оппозиции, у нас есть возможность победить на следующих выборах. В этом ценность демократии. Хуже в тех странах, где нельзя ни выиграть, ни проиграть. Как в Беларуси, например.

— Швеция — одна из тех стран, которые занимают очень дружественную позицию к европейскому курсу Украины. Если бы сегодня прошло голосование за принятие Украины в ЕС, Швеция проголосовала бы «за». Причины тут как исторические, так и экономические. Между нашими странами всегда было много контактов, в том числе торговых, еще со времен Киевской Руси. Швеция развивалась за счет экспорта, например, сельскохозяйственную продукцию шведам намного выгоднее купить, чем произвести самим. Поэтому она рассматривает Украину не как конкурента, а наоборот — как торгового партнера. К тому же Швеция — страна высоких технологий, а Украина — очень перспективный рынок для них.

— Не надо быть аналитиком, чтобы видеть: отбор стран в ЕС проводится прежде всего по стратегическим соображениям. Поэтому, например, Румыния уже в ЕС, несмотря на то, что ни экономически, ни по многим другим стандартам не доросла до этого. С Украиной сложнее, поскольку историю определяет географическое положение. Понятно, что наш большой сосед сильно влияет на то, как другие страны строят отношения с Украиной. Конечно, есть другие причины. Будут указывать, что у нас не доросли до европейских, скажем, стандарты правовой системы — это понятно. Но в странах, которых приняли в этом году, ситуация не лучше, чем в Украине. Из этого следует, что главная причина — все-таки Россия.

— Ни в коем случае. В Украине для этого нужно быть очень жестким человеком. Я бы просто не выдержала украинской конкуренции, часто грязной, замешанной на деньгах. Конечно, конкуренция в политике есть везде. В Швеции есть конкуренция идеологий, кандидатов, но она не переходит тех границ, когда или тебя втаптывают в болото, или ты наступаешь кому-то на горло. В Украине политика как таковая отсутствует. Потому что политик должен представлять интересы людей, которые за него голосовали. В Украине политики защищают свои интересы. В Швеции же секрет успеха в том, что человек, который приходит в политику, получает, конечно, высокий социальный статус, но не экономические или какие-либо другие привилегии. Существует четкая система партий, которые заинтересованы включать в списки представителей разных социальных групп. Таким образом, в политику не приходят люди с деньгами и за деньгами, как в Украине.

— Если бы оранжевые объединились и сформировали большинство в парламенте — это одно дело. Но если большинство получил оппонент: это нужно было признать и сформировать нормальное коалиционное правительство. Это чисто демократический процесс, которому мы должны следовать, если признаем принцип конституционного парламентаризма. Хотя у меня лично Янукович симпатий никогда не вызывал. Но мы или демократы, или не демократы. Нельзя приспосабливать демократию к своим политическим симпатиям. В Швеции была такая же ситуация — правящая партия социал-демократов потерпела поражение от оппозиции. И как ни обидно, мы должны перейти в оппозицию, работать и бороться на выборах 2010 года.

— Наша партия поддерживает отношения с СПУ. Партия Мороза идеологически близка к социал-демократам Швеции. Я очень надеюсь, что в ближайшем будущем партии в Украине перестанут формироваться по принципу конъюнктуры и личных отношений.

— В Швеции отсутствует законодательство, которое регулирует участие женщин в выборах, — это делают партии. В 1994 году большая группа женщин социал-демократов сформировала движение, которое грозило перерасти в отдельную партию. Женщины требовали, чтобы партия предоставляла им больше мест в списках. Возникла первая за историю Швеции угроза раскола социал-демократической партии, и требования были удовлетворены. Таким образом, женщины отвоевывали себе это право. Я считаю, что у женщины есть шансы стать лучшим политиком, чем мужчина. Исторически, на протяжении тысячелетий, женщина выработала качества, которые помогали ей укреплять семью и вести хозяйство. А вести государственные дела — это то же самое, только в больших масштабах.

— Баллотирование начнется только в 2009 году. Сейчас я думаю, что мне интереснее было бы заниматься вопросами общей истории Украины и Швеции.