КОМУ МЕШАЛИ КАРЛ ЛИБКНЕХТ И РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ

Об убийстве виднейших германских революционеров Карла Либкнехта и Розы Люксембург 15 января 1919 года написаны десятки книг и проведены германским правительством формальные расследования. Казалось бы, по крайней мере в этом вопросе достигнута полная ясность. Но если поставить это убийство в контекст германо-большевистских отношений первых революционных месяцев, мы увидим несколько иную картину.

Устранение лидеров германской компартии было выгодно Ленину. Ленинский Брестский мир, как бы к нему ни относиться с точки зрения интересов Советской России, был, безусловно, ударом в спину Либкнехту и германской революции. Заключение перемирия с кайзеровским правительством на Восточном фронте в марте 1918 года уменьшало шансы на успех коммунистического восстания в Германии, как бы ни были эти шансы ничтожны. Понятно, что Люксембург и Либкнехт были за поражение своего правительства в войне, точно так же, как Ленин стоял за поражение своего. По крайней мере, с 1915 года Люксембург считала, что рабочий класс других европейских стран не имеет сил начать революцию, и поэтому поражение Германии увеличивает возможность революционного взрыва во всей Европе. Победа немецкого империализма, с его огромными аппетитами и реакционным режимом, указывала Люксембург, наоборот, далеко отбросила бы назад человечество и привела бы к деморализации международного рабочего движения. «Любая военная победа (германской армии), - писала Люксембург, - означает новый политический и социальный триумф реакции внутри государства».

Именно с вопросом о мире были связаны первые серьезные расхождения между Розой Люксембург и советским правительством, возглавляемым Лениным. «Ее надежды на то, что русская революция призовет международный пролетариат к борьбе, быстро угасли, - писал Пауль Фрелих. - Больше всего Роза боялась, что большевики могут игрой с немецкими дипломатами заключить опасный мир, типа «демократического мира» без аннексий и контрибуций, и добиться этим расположения германского генералитета». Но ни Люксембург, ни Либкнехту в страшном сне не могло привидеться, что ленинский мир окажется многократно худшим: Ленин подпишет с германскими империалистами мир антидемократический, с аннексиями, с контрибуциями, с выгодными для германского правительства дополнительными договорами.

Разумеется, Либкнехт и Люксембург подвергли внешнюю политику Ленина суровой критике, так как она противоречила интересам германской революции. С осени 1918 года эта критика становится резкой и открытой. В брошюре «Русская революция» (сент. 1918 г.) Р. Люксембург назвала Брестский мир Ленина «вероломством по отношению к международному пролетариату».

Однако Люксембург не ограничилась критикой внешней политики Ленина. Она подвергла критике слева его аграрную политику. «То, что делают большевики, должно работать прямо противоположно, ибо раздел земли среди крестьян отрицает путь к социалистическим реформам». Развязанный большевиками террор и разгон Учредительного собрания она объявляет нарушением всех демократических норм, свободы слова и свободы печати: «Терроризм доказывает лишь слабость, но направлен он против внутренних врагов... Когда придет европейская революция, русские революционеры потеряют не только поддержку, но, что еще важнее, мужество. Итак, русский террор это только выражение слабости европейского пролетариата» (А. Варски. Роза Люксембург. Тактические проблемы революции, Гамбург, 1922, с. 7).

Иными словами, Роза Люксембург проповедовала социализм, подавляющий меньшинство (как ей мерещилось это в «развитой» Германии), в то время как Ленин с Троцким строили социализм меньшинства, подавляющий абсолютное большинство и допускающий свободу, да и то с ограничениями, лишь для одной партии - большевистской.

Победа революции в индустриальной Германии была не в интересах Ленина, так как в этом случае сельскохозяйственная Россия отодвигалась на второй план. Во главе зарождающегося Третьего Интернационала становились Либкнехт и Люксембург. Какая роль в этой схеме отводилась Ленину, только что подписавшему мирный договор с германским имперским правительством, а ранее того принимавшему от немцев денежные субсидии, о чем в целом было известно, - остается только догадываться. Но очевидно, что Бреста Ленину не могли простить ни «левые коммунисты» в России, ни спартаковцы в Германии.

Политическую карьеру Ленина могло спасти лишь поражение германской революции. Ради этого подписывал Ленин Брестский мир в марте 1918 года, ради этого настаивал на его соблюдении до самой последней минуты. Не случайно Брестский договор был расторгнут постановлением ВЦИК за подписью Свердлова, а не декретом СНК за подписью Ленина: Ленин не готов был расторгнуть Брестский мир даже в ноябре 1918 года, когда мировая война Германией была проиграна.

Ради удержания власти в России Ленин пошел на саботаж германской революции. В известном письме Ленина партийному и советскому активу, опубликованном 4 октября 1918 года в газетах «Правда» и «Известия», Ленин из практических вопросов сконцентрировался на двух: советское правительство не намерено разрывать Брестский договор; а необходимую для поддержки германской революции армию в три миллиона человек может иметь «к весне». Иными словами, Ленин открыто объявлял кайзеровскому правительству и немецким коммунистам о том, что по крайней мере до марта 1919 года Красная армия не вмешается в уже начавшуюся германскую революцию.

8 ноября 1918 г. в Компьене германской делегации были зачитаны условия, 15 и 19 пункты которых предусматривали «отказ от Бухарестского и Брест-Литовского договоров, а также их дополнительных договоров... Возвращение русских и румынских денег, конфискованных и выплаченных немцам». 13 ноября Свердлов объявил об аннулировании Брестского мира. 14 декабря главком И. Вацетис в телеграмме на имя Ленина, Троцкого, главного начальника снабжения Мартынова и председателя высшего совета народного хозяйства Красина просил прежде всего позаботиться о частях, продвигающихся на запад (пока что в оккупированные ранее немцами районы бывшей Российской империи):

«Части, наступающие на запад, не обеспечены в достаточной степени довольствием, особенно хлебом. Предлагается срочно организовать под Вашей личной ответственностью это дело так, чтобы войска не испытывали ни в чем недостатка. О Ваших мероприятиях донесите».

Но Ленин был заинтересован в прямо противоположном. Его резолюция: «Склянскому: паки и паки: ничего на запад, немного на восток. Все (почти) на юг. Ленин» (The Trotsky Papers, 1917-1922, т. 1, Гаага, 1964, с. 200).

Лишь незаинтересованностью Ленина в победе германской революции можно объяснить противоречивость его внешней политики: он был крайне левым до прихода к власти и крайне правым - едва захватив ее. Это не означало, что Ленин был против «мировой революции». Но Ленину было важно, что она происходила под его личным руководством. Самостоятельные революции Ленину не были нужны точно так же, как позднее Сталину. Лучше всего это продемонстрировала история создания Коминтерна.

Теоретически Коммунистический Интернационал предполагался как братский союз равных партий. На практике Ленин стремился сделать его инструментом внешней политики советского правительства. Замаскировать эти планы было трудно. И ведущие руководители мирового коммунистического движения выступили против поспешной организации нового Третьего Интернационала. «Из воспоминаний Пауля Леви и других руководителей основной группы «Спартак» известно, что особенно на этом настаивала Роза Люксембург, которая не хотела допустить превращения Коминтерна в приложение к ленинскому ЦК», - писал Б. И. Николаевский. Ленин пытался расколоть Второй Интернационал для организации нового, Третьего Интернационала. С этой целью он призвал к созыву международного коммунистического конгресса для провозглашения Третьего Интернационала. Этому воспротивилось влиятельное крыло германской компартии во главе с Розой Люксембург. Она страстно отстаивала свои взгляды, писал Вольф, но не прибегала к расколу. Метод Ленина был всегда один и тот же: он боролся за свои цели, раскалывая тех, кого не мог контролировать. Для этого и был послан нелегально в Берлин в конце декабря 1918 года Карл Радек (личный враг Люксембург еще с дореволюционных времен).

В апреле и августе 1918 года Радек дважды неудачно пытался пересечь германскую границу. Оба раза его выдворяли в РСФСР. На этот раз советская делегация, выехавшая в Берлин в конце декабря, состояла из пяти человек: Бухарина, Раковского, Иоффе (высланного из Германии 4 ноября за организацию революционной деятельности), Радека и Игнатьева (секретаря делегации). Однако немецкие военные в Минске отказались пропустить делегацию через демаркационную линию. Бухарин, Раковский, Иоффе и Игнатьев вернулись домой. Радек въехал нелегально под видом возвращающегося на родину военнопленного, под собственной фамилией - Собельсон - в сопровождении двух немецких коммунистов: Эрнста Рейтера и Феликса Вольфа. Они ехали на санях, по железной дороге, через Вильно, Эйдткунен и Кенигсберг. В начале января 1919 года Радек прибыл в Берлин.

«Именно в этот момент убийцы заставили замолчать» Розу Люксембург, сообщает Вольф, рассказывая о конфликте Люксембург с Лениным по вопросу об Интернационале. А еще через полтора месяца после убийства, произошедшего 15 января, в Москву прибыли участники Первого (учредительного) конгресса Коминтерна. Делегат германской компартии Гуго Эберлин, ссылаясь на свой мандат, выданный ЦК ГКП, настаивал на том, чтобы официальное оформление Коминтерна было отложено до следующего конгресса. Его требование было отклонено. 2 марта Коминтерн был создан, причем председателем Исполкома Коминтерна был назначен Зиновьев, не написавший ни одной серьезной теоретической работы. В знак протеста Эберлин грозил даже выходом германской компартии из Коминтерна. И все-таки Коминтерн был создан так, как замышлял Ленин: он стал инструментом, помогающим держать в повиновении немецких коммунистов, обязанных подчиняться своим советским единомышленникам лишь потому, что в России революция победила, а в Германии еще нет.

Подготовка покушения на Либкнехта и Люксембург началась, видимо, в ноябре или первых числах декабря 1918 года. В ночь с 9 на 10 декабря 1918 г. солдаты 2-го гвардейского полка ворвались в редакцию спартаковской газеты «Роте Фане» с намерением убить Либкнехта и Люксембург. Но их не оказалось на месте. В ходе расследования, состоявшегося в 1922 году, несколько свидетелей показали, что уже тогда за головы Либкнехта и Люксембург было назначено вознаграждение в размере 100 000 марок. Эта награда была обещана Филиппом Шейдеманом, одним из лидеров правых социал-демократов, в феврале-июне 1919 года занимавшим пост главы германского правительства, и его близким другом Георгом Скларцем - дельцом, разбогатевшим во время войны на армейских поставках. Поскольку разбогатеть на поставках правительство кайзера позволяло лишь своим агентам и государственные заказы были самым простым способом создания незарегистрированных тайных фондов для финансирования любой необходимой правительству нелегальной деятельности, было ясно, что Георг Скларц - агент германского правительства еще с кайзеровских времен.

Скларц был также сотрудником известного политического деятеля, революционера и агента германского правительства Александра Парвуса. Таким образом, заговор с целью убийства Либкнехта и Люксембург организовывали трое: будущий глава германского правительства Шейдеман, германо-русский социал-демократ и агент германского имперского правительства А. Парвус и его сотрудник революционер и бизнесмен Георг Скларц. Причем именно Скларц должен был выплатить вознаграждение в 50 000 марок за каждого убитого.

На этих достаточно неприятных для германских социал-демократов выводах и остановилось следствие. Всем было ясно, что лица, причастные к покушению 9-10 декабря

1918-го, скорее всего ответственны и за убийство, состоявшееся 15 января 1919 года. Но к организации убийства Либкнехта и Люксембург 15 января был причастен, видимо, еще один человек - большевик Карл Радек. К такому выводу пришел брат Карла Либкнехта - Теодор, известный германский социал-демократ, адвокат, занимавшийся многие годы неофициальным расследованием этого убийства.

Собранные Теодором материалы об убийстве брата погибли во время одной из бомбардировок Германии в ноябре 1943 года. Возвращаться к этому вопросу Теодор, очевидно, не собирался. Но в 1947 году известный русский историк и собиратель архивов Б. Николаевский обратился к Теодору Либкнехту с письмом. Николаевского интересовала совсем другая тема, в те годы непопулярная и опасная - он безуспешно пытался доказать то, что сегодня уже хорошо известно: виднейший швейцарский революционер социал-демократ Карл Moop, организовавший проезд Ленина через Германию в Россию в апреле 1917 года, был агентом германского правительства под кличкой «Байер».

В ответ Теодор Либкнехт сообщил Николаевскому сведения, которые следует назвать сенсационными и в которые поначалу отказался поверить даже Николаевский, - о роли Радека в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Переписку Николаевского с Теодором Либкнехтом по этому вопросу обнаружить в архивах не удалось. Но о ней имеются сведения в письмах Николаевского к третьим лицам: «Много говорил на эти темы с Теодором Либкнехтом (покойным), кот[орый} считал и Радека, и особенно Карла Моора агентами нем[ецкого] штаба. Уверял меня, что к такому же выводу о Радеке пришел и Карл Либкнехт, с которым у Теодора был на эту тему разговор при последней встрече. Карл, по словам Теодора, был совершенно подавлен информацией, которую он когда-то от кого-то - Теодор не знал, от кого, - получил. Наиболее опасным Теодор считал Моора». (Международный институт социальной истории в Амстердаме, кол. Суварина, письмо Николаевского Суварину от 11 апреля 1957 г.)

Три года спустя Николаевский писал о том же Ричарду Враге, работавшему в 1934-35 годах в польской разведке: «О Радеке нужно говорить особо. Теодор Либкнехт мне рассказывал, что Карл Либкнехт в их последнюю встречу (накануне ареста Карла), говорил ему, что он узнал о Радеке, который тогда только что приехал нелегально из Москвы, «чудовищные вещи», о которых обещал рассказать во время следующей встречи. Этой встречи не было, и Теодор считал, что Радек предал Карла» (архив института Гувера при Стенфордском университете, кол. Б. Николаевского, ящик 508, папка 48. Письмо Николаевского Р. Враге от 15 июля 1960 г. 1 л.).

В письме итальянской социалистке Анжелике Балабановой от 20 апреля 1962 г. Николаевский расшифровывал, что именно узнал о Радеке Карл Либкнехт: «Особенно часто я вспоминаю теперь мои старые разговоры с Теодором Либкнехтом, который доказывал мне, что Радек предал Карла. Накануне ареста Карла Либкнехта он встретил Теодора на улице и на ходу сказал, что получил сведения о связях Радека с военными кругами и считает его предателем. Они условились встретиться назавтра, когда Карл должен был рассказать подробности, - но ночью Карл Либкнехт был арестован и убит. Теодор все последующие годы собирал материалы и говорил мне, что убежден в правильности подозрений брата» (МИСИ, кол. Балабановой, письмо Николаевского Балабановой от 20 апреля 1962 г. 1 л.).

Несколько писем было написано Николаевским М.Н.Павловскому, исследователю темных страниц большевистской истории, занимавшемуся в тот период германо-большевистскими связями времен первой мировой войны: «Радек не принимал непосредственного участия в убийстве (Карла Либкнехта). Речь здесь шла о другом, о том, что Радек выдал им (германской разведке) адрес Либкнехта и что за эту помощь самого Радека они спасли от ареста [...] Что Радек был связан с очень большими немецкими разведчиками, для меня несомненно. (Сталин его не расстрелял в 1937 г., несомненно потому, что рассчитывал использовать его старые связи), а потому в этом вопросе мы еще можем натолкнуться на много неожиданностей» (АГИН, ящик 496, папка 3. Письмо Николаевского М. Н. Павловскому от 2 сентября 1962 г., 1 л.).

Миссия Радека в Берлине в январе 1919 года стала продолжением ленинской брестской политики, направленной на союз с Германией. Фундаментом этого блока были дореволюционные тайные германо-большевистские отношения. Ее будущим стали Раппальский договор, секретное советско-германское военное сотрудничество, успешно подрывавшее версальскую систему. Ее апогеем стал советско-германский пакт о разделе Европы, подписанный в 1939 году Молотовым и Риббентропом. «Линия политических отношений между Германией и Россией, ведущая от Брест-Литовска к 23 августа 1939 года и 22 июня 1941 [...] внешне столь причудливая, в действительности совершенно прямая - это линия тайного соглашения, преступного сговора!» Таковы последние строчки в дневнике Теодора Либкнехта.

Бостон