Киево-Печерская лавра: отнять и поделить

Как стало известно «ЗН», в ответ на апрельское решение Кабмина о разрешении проблем Национального заповедника Киево-Печерская лавра Украинская Православная Церковь представила свое видение развития этой территории. В сопровождении письма-обращения митрополита Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) в Кабмин были переданы предложения наместника Свято-Успенской Киево-Печерской лавры архиепископа Вышгородского Павла (Лебедя).

Намерение поддерживать и развивать заповедник в документе недвусмысленно названо «продолжением тоталитарной политики времен бывшего СССР в отношении религиозных организаций». Некоторая неуклюжесть этой фразы связана с тем, что она в точности повторяет фрагмент названия так называемого «Указа о реституции» президента Кучмы. Напомню, что этим документом бывший президент соглашался с тем, что политика была тоталитарной, имела негативные последствия, и предлагал их преодолеть путем возвращения всего всем. Указ, как и многие государственные документы, отличался декларативностью, но дал основания религиозным организациям требовать своего. Особенно в тех случаях, когда право «дототалитарной» собственности неоспоримо. Как, например, в случае с Киево-Печерской лаврой. Наместник подкрепляет свои притязания ссылкой на то, что основной комплекс сооружений монастыря (в первую очередь как внесенных в список ЮНЕСКО) был построен за средства церкви — на пожертвования и доходы от хозяйственной деятельности собственно братии. В частности, перечисляется, каким немалым имуществом (включая «шинки» и «подданных») владел монастырь в XVIII веке и сколько именно «рублей серебром» получал процентов от банковских операций. Даром, что владение кабаками, «душами» и «нажива на времени» (чем, собственно, и являются банковские проценты) плохо увязываются со статусом церкви.

Больше всего места в предложениях архиепископа Павла отведено проблемам «нецелевого использования» заповедником вверенных территорий. А именно аренде. Наместник даже «прозрачно» намекает на коррупцию в среде «каких-то должностных лиц» в связи с арендой помещений на территории заповедника «посторонними организациями». История с этими арендами уже набила оскомину, но о ней постоянно вспоминают. Итак, арендаторы. Это Музей истории Украины. Кроме того, Академия руководящих кадров культуры, занимающая львиную долю арендованных площадей. Исследовательские и просветительские организации, редакция журнала «Памятники Украины». Это все то, что находится в подчинении Министерства культуры. Также упомянуты организации, находящиеся в ведении КГГА — несколько музеев и милицейское подразделение. В статусе общественных организаций — Фонд восстановления памятников Гончара, художественные мастерские и выставочный зал Союза художников Украины, Общество охраны памятников. Выселить их, конечно, можно. Равно как коммерческие организации — в частности, корпорацию «Укрреставрация» (восстановление Успенского собора) и управление КГГА, занимающееся сдвигами почвы.

Что ж, арендаторы — упрек серьезный. Часть помещений действительно запросто можно освободить и перевести в них хоть монахов, хоть историков. Во всяком случае, танцклассы академии и женское общежитие действительно не лучший сосед для мужского монастыря. Впрочем, когда Киеврада принимает решение о передаче помещений, она отдает корпуса, занимаемые заповедником, а не арендаторами, скажем, от КГГА. С неотселением и слабой реализацией памятникоохранных мероприятий, о которых также упоминается в документе, дело не в злой воле министерства (как можно подумать, прочитав документ наместника), а в нехватке средств. Или в нерациональном их использовании — но это совсем другая сказка.

Хотя наместник прекрасно ориентируется в этих сказках. Поэтому он настаивает на выведении заповедника из подчинения покровительствующего ему Министерства культуры, которое стало на путь «политического противодействия возрождению Киево-Печерской лавры», и переведении его в сферу управления Киевсовета. Напомню, что этот орган, в отличие от Минкульта, охотно идет навстречу руководству монастыря, передавая ему помещения заповедника.

Кроме того, наместник предлагает изъять и передать другим музеям фонд Киево-Печерского историко-культурного заповедника. Причем немалая часть должна быть передана монастырю, который «возрождает деятельность Церковно-археологического музея» (историки утверждают, что этот музей до национализации не был собственностью церкви).

По мнению архиепископа, структуру заповедника надо в корне пересмотреть. А именно ликвидировать научные подразделения — пусть наукой занимается Академия наук и Академия искусств. Также ликвидировать экскурсионное бюро. Экскурсии может проводить Паломнический отдел монастыря или любое туристическое агентство, купившее лицензию с согласия монастыря. Для «предупреждения антирелигиозной пропаганды». Об уровне экскурсий, проводимых лаврскими экскурсоводами еще три года назад, не скажу и двух добрых слов. С «антирелигиозной пропагандой» у них, конечно, все было о’кей. Но ни с историей, ни с искусствоведением они «не дружат». И это, как было сказано в ответ на мой вопрос, «принципиальная позиция».

Ну и, конечно, предлагается отселить Академию руководящих кадров культуры а также все музеи, поскольку по своему идеологическому содержанию они «противоречат духовной культуре и несовметимы с религиозными службами».

Впрочем, надо отдать должное автору предложений. Для тех немногих организаций, которые монастырь согласен терпеть, наместник предлагает использовать помещения, на которые «не претендуют» насельники — таких, например, как Больничные палаты. Полная ликвидация заповедника церкви не нужна — должен же кто-то следить за состоянием канализации, платить за электроэнергию и реставрационные работы. Пусть этим и дальше занимается заповедник. Предлагается даже некоторая «компенсация». А именно перевести на баланс заповедника все сооружения Старо-Печерской крепости, на базе которой создается культурно-художественный и музейный комплекс «Мистецький Арсенал». Неважно, что судьба «Арсенала» еще не решена на уровне бюджета.

Согласно этому документу, архиепископ Павел не считает, что ученые, сохранившие архитектурный ансамбль и остановившие разграбление церковного имущества, сделали что-то, заслуживающее особой благодарности. Ведь в то же время были «растоптаны души и осквернено святое место». Более того, он особо указывает на то, что нынешнее руководство и государственных органов, и заповедника как были воспитаны на атеизме, так и продолжают работать «для пропаганды коммунистических безбожных идеалов», что мешает им адекватно договариваться со священнослужителями.

Не знаю, в каких школах и традициях воспитывалось руководство Свято-Успенского монастыря, но ему, судя по всему, тоже трудно договариваться с руководством заповедника. Причем «не могут» и «не хотят» слито в единую проблему. То, как готовились оба документа — и министерский, рассмотренный в апреле, и описанный тут церковный, — тому подтверждение. Ни те, ни другие не сочли нужным проконсультироваться с противоположной стороной. И даже поставить друг друга в известность о том, что какие-то предложения готовятся. Более того, о «готовности» к диалогу говорит уже тот факт, что памятники и дело их сохранения для наместника — дело в лучшем случае второстепенное. Примат охраны памятника, организация заповедника, как и идея его дальнейшего развития, подается в документе едва ли не в качестве реакционной коммунистической идеи. Сохранность памятника и религиозное и духовное возрождение искусственно вводятся в противоречие. Конечно, дабы сохранить хорошую мину, автор документа делает экивок в сторону закона об охране памятников как якобы достаточной гарантии сохранности всего, что передается. Но наместник Свято-Успенской Киево-Печерской лавры не хуже других знает, что закон этот не работает. На вверенных ему территориях – в том числе.