Каневский десант: унесенные ветром

Если утверждение, гласящее, что родиной слонов является Советский Союз, еще можно опровергнуть, то истину, констатирующую, что на территории его был создан и апробирован род войск, овеянный ореолом таинственности и доблести, и которому на многие десятилетия суждено будет стать объектом повышенного интереса, почти ни у кого не вызывает сомнения.

И пускай не кичатся французы или немцы, пытаясь убедить историков в том, что именно их страны стали колыбелью воздушного десанта, на самом деле именно Стране Советов принадлежит пальма первенства в широкомасштабном использовании «крылатой пехоты». Да, были немцы Коссель и Виндиш, которые в 1916 году использовали самолет, совершив отчаянную диверсию в тылу российской армии, остановив на некоторое время поток военных грузов к линии фронта. Необходимо воздать должное и французскому майору Эврару: он с двумя сослуживцам провели подобную операцию в тылу немцев.

Но впервые, и довольно эффективно, десантников задействовали в 1929 году в СССР. На показательно-боевые маневры в Средней Азии иностранных наблюдателей не допустили, а вот уже спустя шесть лет атташе потенциально вражеских стран могли полюбоваться высадкой десантников во время маневров под Киевом. На глазах ошеломленных французов, немцев, чехов и англичан 1200 парашютистов четко организовали круговую оборону с целью обеспечения взлетно-посадочной площадки для следующей группы самолетов, которая доставила еще 2500 бойцов с вооружением и боевой техникой. Но одно дело выбрасывать десант в тыл условного противника. А если враг не станет любоваться вашим парением в облаках, а предпримет все меры к ликвидации нежданных гостей с неба?

Одной из самых крупных операций советских ВДВ в Великой Отечественной считается Каневский десант, проведенный осенью 1943 года. Еще 9 сентября Ставка Верховного главнокомандования решила для захвата плацдармов на правом берегу Днепра использовать три воздушно-десантные бригады, но попытка эта была провалена. Причина традиционна для нашего руководства — халатность и расхлябанность. В первую ночь операции в тыл противника выбросили всего два неполных батальона десантников, а на следующую ночь, количество высаженных превысило 4500. Их ждала трагическая судьба — часть утонула в Днепре, другие очутились в нашем тылу, третьи опустились прямо на позиции немцев.

Автору крупно повезло: очевидцев, а тем более участников той далекой операции практически не осталось, а катастрофические потери во время высадки и боевых действий, делали мои попытки тщетными, но все-таки его Величество случай позволил мне познакомиться с рядовым Тарасом Григорьевичем Гулько. Он и поведал о тех трагических событиях, когда 19-летним пареньком шагнул в неизвестность, покинув салон Ли-2.

— В начале войны мне было 17 лет. Несмотря на уговоры двух старших братьев, просивших призвать нас вместе, военком отказал. Братья ушли на фронт, а я остался в тылу. Был направлен в Сталинград, где меня определили в танкостроители. Вскоре выбился в стахановцы. Производственную норму перевыполнял в 2,5 раза. За трудовые успехи меня жаловали стахановским обедом: к обычной трудовой пайке добавляли пару ложек винегрета. Свирепствовала цинга, и дополнительные витамины не были лишними.

Когда немцы подошли к Сталинграду, нас эвакуировали в Барнаул. Завод добирался на Алтай три месяца. Пока строители возводили стены для нашего завода, мы пошли в военкомат, хотя как специалисты имели, конечно же, бронь. Но решалась судьба страны! В конце 1942 года нас направили в Омское зенитно-прожекторное училище. Попал я в зенитно-пулеметную роту. Но за то время, что мы учились, самолеты начали летать выше и быстрее, отпала необходимость в пулеметчиках, и нас отправили в Подмосковье. Пройдя медицинскую комиссию, были определены в ВДВ.

— Тарас Григорьевич, а какой критерий отбора был в воздушный десант?

— Нас выбирали, как сейчас, наверное, моделей на подиум… Самое главное —у будущего десантника должны быть ровные ноги. Если претендент имел О- или Х-образные ноги, его забраковывали. Подобное строение ног при прыжках приводило к тяжелым травмам.

— Как вас кормили?

— Борщ или суп, на второе каша, все это для сытости обильно сдабривали комбижиром. Прыжки ведь требовали значительного расхода калорий. И конечно же, компот. Солдаты, которые хотели «закосить» от службы в ВДВ, не ели комбижир и быстро теряли в весе, что в свою очередь приводило к упадку сил. От таких быстро избавлялись, отправляя в другие войска.

В аэростат садилось четыре курсанта вместе с инструктором и с помощью трехтонки или «ЗИСа», а также лебедки, поднимались в небо. Карабин защелкивался, открывалась калитка, звучала команда инструктора: «Пошел!» Во время прыжка мы следили за обувью — рывок от раскрытия парашюта был настолько резким и сильным, что сапоги быстрее достигали земли, чем ты; поди найди их в кустах или густой траве. А это ведь казенное имущество. После раскрытия парашюта благодать наступала — паришь, а вокруг такая тишь. Не верится, что вокруг война…

— Инструкторы помогали тем курсантам, которые особо задумывались после команды «пошел»?

— Бывало. Иногда и словом, и делом. То бишь, резким словом, а то просто вышвыривали из корзины аэростата тех, кто задумывался, прыгать ему или нет.

— Какова была продолжительность вашей подготовки?

— В парашютно-десантном батальоне мы готовились месяцев шесть. За это время я совершил семь прыжков с парашютом. После подготовки мне присвоили звание старшего сержанта.

— А была ли в учебной программе диверсионная подготовка?

— Нет. От пехоты мы отличались лишь наличием парашютов. Ну и, конечно, вместо трехлинеек нам выдавали карабины. Кроме этого десантник имел так называемую карманную артиллерию — пару гранат Ф-1, а также саперную лопатку, фляжку, котелок и шинельку в скатку.

— Как проходила сама операция по выброске десанта на западный берег Днепра?

— В двадцатых числах сентября 1943-го в Лебедине Сумской области нас собрали и сообщили, что должны захватить плацдармы и закрепиться на правом берегу Днепра. Загрузили в салоны Ли-2, выдали сухой паек на несколько суток. Прихватили с собой мешки с боеприпасами и провизией; вес мешка был где-то 80 кг.

Летели на самолетах Ли-2, ПС-84, «Дуглас» по 22—24 человека в каждом. В иллюминаторы видели вспышки разрывов от огня зениток. Разбросали нас на большой территории. К утру собралось человек 120 из разных взводов, рот и батальонов. Мы прыгали утром, поэтому немцы быстро сориентировались и открыли огонь на поражение. Много товарищей погибло прямо в воздухе.

После приземления нас атаковали, но мы, заняв оборону, отразили наступление. Группа подожгла две грузовые машины, одна из которых была с боеприпасами, которые под воздействием огня начали рваться. Да так, что прижало к земле и немцев, и нас. К вечеру мы перешли в атаку и отбросили противника. Кто-то из офицеров принял решение пробиваться к своим мелкими группами. В моей группе было семь человек. Скитались несколько суток лесами и ярами. Закончилась еда. Пытались выйти к деревне, дабы разжиться куском хлеба, но немцы, ожидая форсирования Днепра, отселили все гражданское население. Несколько раз нарывались на пулеметные заслоны — еле ноги уносили… Нашли поле с сахарной свеклой — уже легче. Выкопали две землянки. Потом к нам прибился еще один десантник, служивший в 5-й бригаде. Чувствовали, что он офицер. Но знаков различия на нем не было. Однажды утром услышали возле землянок немецкую речь. Оказалось, что мы заблокированы. Просидели 13 суток без еды, а главное без воды. Малейший шорох, и нас бы обнаружили и забросали гранатами. От жажды терял сознание. Мы сдались в плен. Оказалось, что на обрыве прямо над нами была батарея 211-мм пушек.

Все артиллеристы были опытными воинами. Отнеслись к нам по-человечески. Отпоили, откормили. Через месяц нашего пребывания в плену они узнали, что мы десантники. Прекрасно знали, что как десантникам нам не будет пощады. Но помог временной факт — нас не преследовали. Отправлять в лагерь для военнопленных и не собирались — использовали как рабсилу. Распределили по двое на каждую пушку. И предупредили: если кто-то попытается сбежать, расстреляют всех. Но нам все же удалось бежать. Воспользовавшись наступлением советских войск весной 1944 года под Уманью, мы с моим товарищем Петром Горченко, ускользнули...

После проверки «Смершем» меня определили бойцом авторемонтного полка
2-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Богданова, с которой я и дошел до Берлина.

Ход Каневской воздушно-десантной операции комментирует первый заместитель председателя Госпогранслужбы Украины генерал-лейтенант Владимир Коваль. Он прошел путь от рядового десантника до командира аэромобильной бригады. На счету более 700 прыжков с парашютом.

— Организация и проведение этой воздушно-десантной операции оказалась не на высоте. Воздушная разведка не заметила сосредоточение в намеченном районе значительных сил противника. А именно: 7-й танковой и 73-й пехотной дивизий. А еще ведь в этом районе находилась 19-я танковая и 10-я моторизованная дивизия. Подвели и летчики транспортной авиации. Вместо планируемых 65 машин под посадку было подано лишь 47, а если к этому добавить отсутствие своевременного подвоза горючего, что привело к задержке операции на несколько часов, то картина получается печальная. В итоге из состава 5-й воздушно-десантной бригады на правый берег Днепра переправили лишь два батальона. Хотя высадка 3-й воздушно-десантной бригады, в составе которой служил Тарас Григорьевич Гулько, и проходила несколько лучше, но изношенность транспортных самолетов не позволила им брать на борт штатное количество груза.

Отсутствие опыта выброски крупных десантов сказалось и при десантировании. Летчики, ссылаясь на плотный зенитный огонь противника, вместо положенных по тогдашним нормативам 600—700 метров выбросили десантников на высоте свыше километра. Значительная высота, а также скорость полета привела к большей площади разброса десантников. Кроме того, крылатая пехота, выброшенная на правый берег Днепра, осталась без тяжелого вооружения.

Командование чересчур переусердствовало в стремлении засекретить операцию. О целях и задачах операции личный состав, как правило, знакомили за полчаса до посадки в машины. Спешка вызвала лишь суматоху. Судите сами: несмотря на значительное количество радиостанций, они были распределены таким образом, что в некоторых самолетах было по 5—6 единиц связи, а в некоторых радиостанции отсутствовали. Поэтому после высадки радисты остались без раций, а рации — без радистов. Да и батареи питания радиостанций сбрасывались отдельно от них. Можно только представить, какая ситуация возникла на земле.

Несмотря на провал Каневской воздушно-десантной операции, крылатая пехота выполняла свою работу. По сведениям немцев, в их тылу действовало 43 отдельные группы из состава 3-й и 5-й воздушно-десантной бригад общей численностью более 2000 человек. На счету десантников, вынужденных вести партизанскую войну, несколько диверсий на железной дороге, а также ряд уничтоженных вражеских гарнизонов на Правобережной Украине.