КАК ИСЦЕЛИТЬ ДЕТСКОЕ ГОРЕ

У тех, кто смотрел недавно демонстрировавшийся каналом «1+1» фильм «Коррина, Коррина» и сочувствовал маленькой девочке, лишившейся мамы, наверное, не раз возникал вопрос, а как бы он поступил на месте отца девочки? Привел бы в дом жалостливую няню или воспитательницу, умеющую говорить с малышкой о том, что терзает ее сердце и о чем она даже не может внятно рассказать? Наверное, с психологической точки зрения фильм является неплохим учебным пособием для взрослых, которых так или иначе коснулась обсуждаемая тема. Но в реальной жизни все сложнее.

Конечно, взрослые отчаянно пытаются уберечь детей от «лишних», с их точки зрения, переживаний. Им не спешат говорить правду и, стараясь смягчить удар, в течение долгого времени объясняют отсутствие любимого человека длительной командировкой или лечением – в больнице, санатории и т. п. Детей стараются не брать на похороны, чтобы не пугать драматизмом траурной процессии. И даже сейчас, в поминальные дни, отправляясь на кладбище, детей нередко предпочитают оставить дома, «чтобы не навевать грустных мыслей». Обычно люди так поступают из чисто подсознательных побуждений, хотя Зигмунд Фрейд, посвятивший этому вопросу специальное исследование «Скорбь и меланхолия», утверждал, что дети не имеют достаточной психологической прочности для обсуждения смерти близкого человека и говорить с ними на эту тему можно лишь после их взросления.

Тем не менее американские психологи поставили это утверждение под сомнение и провели собственное исследование, в течение 14 месяцев наблюдая за семьями с детьми, где умер один из родителей. Грейс Крайст, адъюнкт-профессор Школы социальной работы при Колумбийском университете, которая в течение нескольких лет работала с такими семьями, считает тактику замалчивания совершенно неоправданной. Результаты своих наблюдений она изложила в книге «Исцеляя детское горе», в которой показала, что даже самые маленькие дети нуждаются в профессиональной психологической поддержке и обязательном обсуждении эмоций, которые возникают у них в результате утраты близкого любимого человека. Причем в зависимости от возраста реакция детей сильно варьируется и очень часто может вызвать непонимание и неприятие со стороны взрослых, хотя, тем не менее, будет совершенно нормальной. И наоборот, «адекватное» с точки зрения взрослых поведение детей в такой ситуации может свидетельствовать о возникновении глубокого комплекса.

Д-р Крайст считает, что замалчивать смерть близкого человека нельзя, даже если ребенок еще очень маленький. Действительно, трехлетний несмышленыш не в состоянии понять, что означает фраза: «Папа умер». Он просто чувствует себя брошенным и покинутым, совершенно незаслуженно лишенным внимания любимого человека, и от этого ощущения не избавят никакие сказки насчет командировки. А вот посещение кладбища, уход за могилкой, любой доступный этому возрасту знак внимания и любви по отношению к человеку, который покинул своего малыша не по своей воле, помогут преодолеть подобное чувство обиды. И не стоит ужасаться, если ребенок выразит свою обиду даже самым демонстративным образом. Самое главное — дать ему понять, что он по-прежнему любим, рассказать о том, как любил его тот, кто ушел в мир иной, постараться, чтобы малыш почувствовал его заботу даже после смерти (например, по достижении определенного возраста передавать ребенку принадлежавшие ушедшему вещи). Не стоит удивляться также и той настойчивости, с которой, даже после посещения кладбища и самых подробных объяснений, малыши будут повторять свой вопрос о том, когда же умерший вернется. И тем более не стоит воспринимать всерьез настойчивые требования срочно найти «замену» умершему отцу или матери. Ведь в действительности речь идет вовсе не о «признании» потенциального отчима или мачехи, а лишь об очередной наивной попытке вернуть утраченного любимого человека. Зато очень серьезно нужно отнестись к следующим симптомам: нарушениям ночного сна, ночным страхам, ночному недержанию мочи, жалобам на боль в животе, непрерывному хныканью, повышенной нервозности во время расставаний даже на самое короткое время. При наличии любого из этих симптомов консультация психотерапевта совершенно необходима!

Дети в возрасте от шести до восьми лет гораздо быстрее принимают известие о смерти близкого им человека. Внешне их поведение выглядит обычно достаточно рациональным, однако это вовсе не свидетельствует об истинно благополучном разрешении ситуации. Именно в этом возрасте дети склонны всю вину за происшедшее возлагать на себя, считая основной причиной случившегося «свое плохое поведение». И наоборот, в момент приближения смерти близкого человека, о неизбежности чего их постарались предупредить, они изо всех сил пытаются предотвратить эту трагедию. А когда не получается, слишком часто теряют веру в свои силы, считая, что в жизни от их собственных усилий уже ничего не будет зависеть. В этом возрасте дети очень часто говорят о своем желании умереть, для того чтобы оказаться вместе с умершим. Тем не менее чаще всего за подобными высказываниями истинно суицидальных намерений не обнаруживается.

Наиболее сложно процесс осознания утраты близкого человека происходит в возрасте от девяти до четырнадцати лет. В этом возрасте дети очень часто замыкаются в себе, утрачивают интерес к общественной жизни, порывают все свои дружеские связи и даже романтические привязанности. Ситуация усугубляется тем, что 12—14-летние подростки вообще неохотно идут на контакт со взрослыми. Родители к этому времени обычно утрачивают для них функции ролевой модели, от их опеки и заботы демонстративно отказываются и со всеми своими проблемами пытаются справляться самостоятельно. И вот здесь-то и возникает реальная угроза самоубийства. Причинно-следственные связи, которые формируются в детском воображении, поражают своей непредсказуемостью и иррациональностью. Правда, узнать о них редко кому удается, так как подростки вообще ничего не хотят слышать ни о реальных (а не надуманных) причинах смерти близкого человека, ни о тех действительных последствиях, к которым эта смерть приведет. Именно для этого возраста характерны демонстративные отказы посещать кладбище, проявление пренебрежения к общепризнанным обрядам и ритуалам и даже к памяти самого умершего. И все это обычно сопровождается категорическим отказом от любых попыток обсудить сложившуюся ситуацию как внутри семьи, так и с профессиональным психологом. Тем не менее подобное сопротивление обязательно нужно преодолеть (естественно, как можно более мягкими и щадящими методами) и не позволить подростку остаться наедине с раздирающими его психику дилеммами. В этом случае, вполне возможно, максимум квалифицированной психологической поддержки понадобится взрослым, которые окружают такого подростка.

И наконец, представители самой старшей возрастной группы от 15 до 17 лет, которых и детьми уже, собственно, не очень-то назовешь, обычно проявляют максимум понимания. Более того, именно они чаще всего оказывают внимание и поддержку более взрослым членам своей семьи, проявляя полную безотказность при выполнении всех печальных обязанностей. Такое поведение тоже может ввести окружающих в заблуждение, а ведь ни рост, ни развитие не добавляют самостоятельности и самодостаточности. И эти юноши и девушки нуждаются в поддержке и утешении, как все остальные дети. Вот только признаться в этом им очень часто мешает ложная гордость.

Исследований, посвященных психологическим аспектам переживания детьми смерти близкого им человека, в современной психологии немало. Правда, в основном они носят ретроспективный характер и касаются психологических проблем взрослых, перенесших подобную утрату в детском возрасте. И хотя такие исследования не дают четкой психологической картины механизма разрешения или же неразрешения кризиса, тем не менее вывод во всех случаях делается один и тот же: с наименьшими психологическими проблемами сталкиваются те дети, в семьях которых взрослые не уходят от откровенных обсуждений происшедшей трагедии, не замыкаются в себе и не дают замкнуться в себе ребенку. И наоборот, наиболее печальные последствия наблюдаются в семьях, где после смерти одного из родителей второй впадает в депрессию и где начинаются финансовые проблемы и семейные разлады. А ведь именно забота о детях сплошь и рядом оказывается тем единственным стимулом, который помогает супругу пережить смерть своей половины. Нужно только отдавать себе отчет, что самое главное проявление такой заботы — это достижение своего собственного счастья.