Искусство сказки

Если мы хотим быстро составить представление о неизвестной стране, то стоит поинтересоваться, какие сказки здесь рассказывают детям и как в этой стране собственность легализуется в капитал. Это даст возможность узнать о неформальной и формальной составляющих общественного договора, устоявшегося в стране.

Сказки - это игровые пособия для взрослых и детей, содержащие в себе совокупность установок, которые описывают, сохраняют и передают фиксированный комплекс действий человека в его бытовой практике. В них сформулировано интегральное представление народа о смысле успеха человека и способах достижения такого успеха.

Нормативно-институциональная база превращения собственности в капитал подскажет нам, как представление об успехе, справедливости отображено в законах.

В идеальном случае между сказками и нормами должна существовать гармоничная связь. Собственно, изначально сказки и сами по себе были нормами. Они разделились с появлением собственности: личной, семейной, частной и т.д.

После этого расщепления между сказками и нормами и в дальнейшем существовала активная связь. Сказки продолжали определять смысл норм, но уже и сами нормы начали деформировать (подгонять) содержание сказок - фиксированный комплекс действий.

Так что, когда сказки рассказывают нам, что лучше сидеть на печи и ждать, когда "по щучьему велению" тебе "будет счастье", то это означает, что способ легализации в такой стране установился следующий: собственность становится капиталом не как следствие инициативы, а решением власти. К тому же власти неизвестного происхождения, чужой.

Когда же по сюжету сказки ты должен сделать (!) "соломенного бычка", а потом со всеми договориться, то это свидетельствует о том, что в такой стране успех (капитализация) достигается путем собственной инициативы и солидарных действий.

Изначально сказки были сформулированы в доверии - принятии окружающего мира. Последующие же по сюжетам уже предусматривали активную роль героя. Собственно, опираясь на фундаментальный закон эволюции - проб и ошибок, можно утверждать, что у всех народов возникали одинаковые, в смысле - самые разнообразные версии сказок. Но климатические, природные, ландшафтные, гидрологические и т.п. особенности существования народа закрепляли в памяти поколений только отдельные, ситуативно продуктивные их версии. Так сформировались ментальные особенности народов-сообществ.

То обстоятельство, что у разных народов в разных декорациях и ситуациях в сказках говорится об одном и том же, является действием закона отбора. Закреплялись, сохранялись версии, позволявшие сообществу выжить. Народы, культивирующие другие сказки, просто исчезли. В этом факте также отображается общая для всех индукция в сюжетах сказок норм легализации собственности: в них рассказывается о добром (плохом) царе, радже, вожде и т.д.

Сказки и нормы всегда существовали в координатной связи. Когда такая связь нарушалась (а это возможно только при введении новых норм, поскольку они динамические), возникал конфликт. В свое время князь Владимир Великий такой конфликт уладил введением в неформальную часть общественного договора христианства. Это сбалансировало возникшие и мощно развивавшиеся новые формы легализации собственности новыми моральными установками.

Его преемник князь Ярослав Мудрый действовал наоборот, введя "Русскую правду": дохристианские нормы он привел в соответствие с новыми моральными нормами (новыми сказками).

Искусство сказки заключается в гармонизации человека с окружающим миром с одной стороны, и координации его в обществе, мире, выдуманном людьми - с другой. Сказка нивелирует страхи окружающего мира и объясняет установленную систему взаимных обязанностей и прав мира выдуманного, чтобы они в свою очередь не вызывали страхов.

В модерный период капитализма между собственностью и капиталом существовало строгое соответствие: каждый капитал был обеспечен собственностью. Развитие капитализма опирается на массовый характер производства и потребления. При этом чрезвычайно важным было устранение из процедуры легализации собственности волевого вмешательства, что имело место при феодализме. Буржуазные революции как раз и изменили способы легализации капитала. Они стали объективными, содержали установки равенства возможностей. Такая трансформация норм немедленно вызвала потребность в новых "сказках". Ими стали новая-старая демократия и протестантская этика (идеи равенства в священстве индуцировали идеи социального равенства).

Мы переживаем период постмодерна в капиталистических отношениях. Его характерный признак - связь между собственностью и капиталом становится "размытой". Появляется и существует во времени большая часть капиталов, уже не обеспеченных никакой собственностью, но все это происходит при соблюдении формальной процедуры. "Фейковые капиталы" - запомним это определение, так как оно является истоком всех последующих отклонений.

Это обстоятельство отражается в политической жизни стран. Путем манипуляций с социальным заказом при сохранении демократической процедуры в стране устанавливается "фейковая власть", которая становится на страже "фейковых капиталов". Информационное пространство наполняется "сообщениями без факта" (производные от "фейковых капиталов" без обеспечения) и, как следствие, само становится "фейковым", теряя при этом природу общественного блага. Что с того, что в нем сохраняются признаки неисключенности, неконкурентности в потреблении и неделимости, если в этом пространстве, да еще и с его помощью, происходит уничтожение смысла понятий.

Следуя за логикой, очерченной в начале материала, мы должны самосогласованно получить в неформальной части общественного договора "фейковые сказки". А разве не это мы наблюдаем, когда ребенок, еще не видевший живой коровы, уже уверен, что в подвале соседнего дома живут трансформеры?

У таких "фейковых сказок" цель одна - легитимизировать появление "фейковых капиталов", но у них нет ничего общего с искусством сказки. Они не успокаивают, а, наоборот, невротизируют людей.

Переживаемый нами сейчас период и является примером сформулированного выше: "Народы, культивировавшие другие сказки, просто исчезли". "Сказки", которые мы теперь культивируем, - это путь в небытие. Они обеспечивают не выживание (существование) людей, а призваны обеспечить существование "фейковых капиталов".

В основе "фейковых капиталов" лежит процедурное лукавство. Во избежание наихудшей версии развития цивилизации следует устранить именно его, а не бороться с проявлениями недостатков капитализации в политике, общественном отношении, быту и т.п.

Когда мы говорим об информационной безопасности, то должны смотреть на институционную процедуру. Когда говорим о политической ответственности, то должны анализировать легализацию капиталов. Когда говорим о солидарных действиях, то должны смотреть на нормы и их выполнение в сфере собственности и капиталов.

Если законы и нормы легализации лукавы, выборочны, агрессивны, то такой станет и жизнь страны - политическая, общественная, информационная. А роль сказки примет на себя политтехнология - метастазы информационного пространства. Эти метастазы уничтожают социальный заказ, общественное представительство и лишают власть политического смысла. Политтехнология уничтожает искусство сказки, дегенерируя меру бытия.

Все указанное - не невинное преувеличение. Содержание действия политтехнологии можно очень просто установить, если обратиться к классической картине собственности и капиталов. Там это определяется нормами уголовного кодекса - "Мошенничество". Во времена модерна капиталисты четко следили за соответствием между собственностью и капиталом и потому случаи политического лукавства и сообщений без фактов жестко карались. В классических демократиях эти традиции сохраняются до сих пор, они лишь приглушены грандиозностью соблазнов, порожденных обществом потребления. А вот в молодых демократиях таких предохранителей нет. Здесь торжествует "фейк" во всех сферах жизни, а политтехнология определяет и форму, и содержание, и ожидания, и оценки.

В стране, где капитализация "фейковых капиталов" осуществляется инструментами произвола власти, политтехнология становится инструментом насилия, реальным оружием. А "политтехнологические сказки" из искусства превращаются в пропаганду. Через уничтожение политтехнологией меры бытия (необходимое условие создания "фейковых капиталов") для обеспечения "фейковых капиталов" становится возможным использование любых средств, в частности насилия и войны. Что мы и переживаем сейчас.

На будущее нам нужны новые-старые сказки, которые происходили бы от мира, а не от моделей, родившихся в буйном воображении политтехнолога. Нам нужна воскрешенная мера бытия.

Эти сказки должны воплотиться в свое гармоничное соответствие в законах и нормах. Тогда к сказке вернется ее главное предназначение: быть искусством. В выдуманном мире человека это будет означать, что прекратятся манипуляции в сфере собственности и капиталов. Таким образом, капиталисты сформулируют новые задачи для политического класса: никаких манипуляций с социальным заказом и общественным представительством. Место манипуляции займет инициация.

Для креативного класса это будет означать: креатив - это найденные (прочувствованные) природные связи-сказки, а не выдуманные понты, которые всегда были только финансовым инструментом, обеспечивающим устойчивость "фейковых" капиталов.