Художник Мирон Киприян — последний владелец старинного замка

Мирон Киприян, главный художник Львовского театра имени М.Заньковецкой, — настоящий патриарх украинского искусства. Недавно ему исполнилось 80. Но годы — не повод сложить руки и отдыхать, наоборот, еще больше хочется творить, искать новые художественные решения спектаклей. Или писать воспоминания о жизни, в которой было так много ярких эпизодов: путешествия в Нью-Йорк и Париж, дружба с Александром Корнейчуком, сотрудничество с Сергеем Данченко, Богданом Ступкой, Федором Стригуном. А еще, кстати, Киприян — последний владелец знаменитого старинного замка недалеко от Черткова. А главное — один из последних хранителей подзабытых магических театральных секретов...

С заньковчанами М.Киприяна связывают 50 лет творчества. Уже первые его самостоятельные шаги в сценическом оформлении спектаклей «Кадры» И.Микитенко, «В поисках радости» В.Розова, «Последняя остановка» по Ремарку свидетельствуют об индивидуальном подходе к природе сценографии. Со сцены исчез обычный для того времени иллюстративный бытовой натурализм, каждая деталь максимально заработала на раскрытие сценического замысла, который стал образным символом, ключом в раскрытии глубины литературного произведения...

…В течение спектакля «Ричард III» деревянный мостик опускался ниже и ниже. А с приближением Ричарда к королевскому престолу превращался в эшафот — для обманутых им людей, да и для него самого. Не менее красноречивым была также одежда главного героя: от серого нейтрального цвета в начале спектакля, который характеризовал посредственность, через черный — в кроваво-красный, когда в финале король переходит все допустимые моральные границы...

…В «Украденном счастье» сценическое решение крайне лаконично, образных способов минимум. Вслед за автором художник воссоздает идею почти буквально: герои требовали пространства, свободы, а старый тесный крестьянский дом ограничивал их в этом. В кульминационный момент стены здания расступаются, и героям будто открывается дорога к желанной свободе...

«Хорошее сценическое решение — это больше половины успеха спектакля, — говорит главный режиссер театра Федор Стригун. — Каждая работа Мирона Киприяна — это опыт, понимание театра, спектакля, произведения. Профессия сценографа вообще очень трудная, поскольку зависит от замысла режиссера. Но есть художники, которые сами могут найти решение того или иного спектакля, раскрыть его в цветах, фактуре, материале. Мирон Владимирович всегда был художником авангарда, нового поколения, потому что с самого начала очень точно постиг природу театра, первым из художников заявил, что черный цвет на сцене — не цвет, а пространство».

***

— Первые уроки театрального мастерства я получил еще в детстве. Среди хороших приятелей моих родителей были близкие к театру семьи Парахоняков, Рубчаков, Карпьяков, Стадников, игравшие в наших имениях. В частности, солистка Варшавской оперы Леся Парахоняк была моей первой учительницей музыки и пения. Мы постоянно общались с Кульчицкими, Крушельницкими, Потоцкими, Скарбеками. А старики Потоцкие, Дидушицкие — это вся наша далекая семья, — вспоминает художник. — Кроме того, моя мама прекрасно рисовала. В свей книге «Все в минулому» я вспомнил всех людей, с которыми родители дружили и которые были ангажированы в искусстве. Даже во время войны, между жизнью и смертью, в нашем доме давали спектакли.

У меня был прекрасный голос, я пел. Поэтому меня и заставили сдать экзамены в Московскую консерваторию. Но из-за неудачной операции на горле об оперной сцене пришлось забыть. В 1947-м поступил во Львовскую академию искусств. А поскольку моя жизнь с раннего детства была связана с передвижными театрами, костюмами, я со временем, вместе с однокурсницей, устроился на ночь на работу в оперный театр художником. Тогда сценографами там работали Федор Нирод и Александр Сальман. Наблюдая за их творчеством, я делал первые шаги в профессиональной сценографии.

Начиная с 1949 года, уже рисовал в оперном театре. А когда закончил академию, стал главным художником Театра кукол во Львове. Там общался с режиссерами, актерами, композиторами, дирижерами, входил в ритм профессиональной театральной жизни. Театральная «болезнь» была привита мне с детства. Поэтому, когда в 1957 году мне предложили должность главного художника в театре имени Марии Заньковецкой, я с радостью согласился...

Следует напомнить, что театр Заньковецкой вернулся во Львов 22 ноября 1944 года, а уже в 1945-м здесь играли первые спектакля. Одним из них, если мне не изменяет память, был спектакль по пьесе А.Корнейчука «Миссия мистера Перкинса в стране большевиков». Позднее я познакомился с Корнейчуком, и вплоть до его смерти мы были самыми близкими приятелями. Я часто вспоминаю этого замечательного человека... Его пьесу «Память сердца» мы ставили в Киеве, Тбилиси и Львове.

***

В течение 60—70-х гг. продолжалось творческое сотрудничество с режиссерами Борисом Тягно, Алексеем Рипко, Сергеем Данченко, Анатолием Ротенштейном.

С Б.Тягно ставили спектакль по пьесе А.Левады «Фауст и смерть» о полете в космос. Богдан Ступка, тогда еще студент, играл одну из ключевых ролей. Кроме того, там участвовали и Владимир Данченко, Ярослав Гельош, Анна Босенко… Все они были поражены художественным решением космической темы.

***

— Вам случайно не предлагали остаться в Москве после тех давних успешных гастролей заньковчан в Белокаменной?

— Не только в Москве, но и в Нью-Йорке, Лондоне, Париже. Я объездил весь мир. Разве что кроме Китая и Японии. Но нигде не собирался оставаться, потому что не было такой потребности.

— Было ли время, когда вы кому-то подражали?

— А Моцарт или Вагнер кому-то подражали? Каждый человек, если он индивидуальность, никому не подражает.

Так считает и режиссер Вадим Сикорский. По его словам, Мирон Киприян не является выпускником какой-то знаменитой сценографической школы. Он сам себе школа. Его таланта, ума, трудоспособности хватило для того, чтобы быть КИПРИЯНОМ.

Мирон Киприян очистил театр от быта, архаики, провинции. Он чувствует сцену всем естеством. Относительно композиции равных ему в театре нет.

У художника непростой характер, он не любит тратить время зря. В свои восемьдесят рисует, пишет воспоминания, стихи, увлечен идеей создать музей театра, в котором был бы представлен не только Львов, Украина, а и весь мир.

А еще М.Киприяна беспокоит судьба его бывшего фамильного замка в селе Колиндяны, что за 18 километров от Черткова.

— Я — последний его владелец по завещанию. Замок еще в ХIV веке построил Володыевский. Потом он перешел к Альбиновским, и в конце концов к Городыским. Моя бабушка — урожденная Городыская. Я сказал, что никогда там не буду жить, поэтому отдаю замок под школу. А его продали! — возмущается М.Киприян. — Сначала говорили, что за это новый владелец построит школу. Если бы он действительно построил школу для детей, то пусть бы владел этим замком. Но, по моему мнению, такие древние сооружения должны находиться в государственной собственности. Их нельзя продавать.

В творческом активе мастера свыше 200 спектаклей (большинство из них уже классика). Следующий, 93-й, театральный сезон обещает новые работы М.Кирпияна. Первая среди них — драма «Невольник» М.Кропивницкого в постановке Федора Стригуна.