Граждане в форме

В течение августа в рамках одного из проектов по защите прав военнослужащих общественные организации "Движение общественных инициатив" и "Медийная инициатива за права человека" в партнерстве с международной правозащитной организацией "Фридом Хаус" провели несколько фокус-групп и частных бесед с военнослужащими ВСУ и СБУ.

Целью было выявить общую осведомленность военных в отношении своих прав и свобод и обсудить механизмы их защиты, как их видят сами представители силовых структур. При этом инициаторы исследования выявили очень конкретные опасения и тревоги действующих военнослужащих - как рядовых, так и офицеров.

Исследование еще продолжается, поэтому о конкретных цифрах говорить рано. Однако тенденция очевидна: абсолютное большинство опрошенных военных откровенно говорят, что боятся уголовного преследования в связи со сменой власти и привлечения к уголовной ответственности за участие в боевых действиях после ратификации Римского устава. Военнослужащие буквально транслируют мифы и стереотипы, распространенные в ходе избирательных кампаний, которые доносились им всеми возможными каналами. Но важно не только то, как информационные манипуляции политиков действуют на представителей силовых структур, но и то, почему наши защитники чувствуют себя неуверенно и беззащитно в собственной стране.

В постсоветской Украине силы безопасности и обороны традиционно использовались как админресурс для действующей власти. Военная дисциплина, жесткая иерархия и возможности влияния на личный состав через командиров и так называемых замполитов неизменно давали результат в пользу верховного главнокомандующего или на выборах-референдумах, или же когда надо было демонстрировать обществу, как сильно армия поддерживает действующую власть. Один из очень опытных замполитов Вооруженных сил (теперь эта должность называется "заместитель командира по морально-психологическому обеспечению", но название мало меняет суть) вспоминает, как во время событий Революции достоинства к ним в воинскую часть поступило письмо из Генштаба, в котором речь шла о том, что их бригада должна выразить поддержку Виктору Януковичу и готовность с оружием выступить в его защиту против протестующих в случае необходимости. "Конечно, у командира тогда даже мысли не возникло не делать такое заявление, хотя все мі понимали его последствия", - рассказывает офицер.

Несмотря на все перемені, произошедшие в секторе безопасности и обороны с началом войны, армия все равно оставалась одним из основных столпов предвыборной кампании предыдущего президента. Петру Порошенко и его политической силе необходимо было демонстрировать абсолютную поддержку военнослужащими курса верховного главнокомандующего, и потому любая критика оборонных реформ воспринималась едва ли не как личное оскорбление Петра Алексеевича и неизменно наталкивалась на фанатичное сопротивление его сторонников.

В политической борьбе были даже попытки противопоставить друг другу разные силовые ведомства. Известен скандал, когда заместитель начальника Управления по вопросам морально-психологического обеспечения Генштаба ВСУ Олег Бойко через созданные им Телеграмм-каналы начал информационную кампанию против Национального корпуса, что, в свою очередь, было воспринято бойцами полка Национальной гвардии "Азов", подчиненного МВД, как упрек в свой адрес. Петру Порошенко пришлось тогда лично посетить позиции полка в ООС, чтобы хоть как-то успокоить волну негодования среди азовцев.

Однако на президентских выборах 2019 года ставка Порошенко на военных не сработала. По данным ЦИК, во втором туре выборов на специальных избирательных участках для военнослужащих в зоне проведения ООС Владимир Зеленский хоть и с минимальным отрывом, но все же победил Петра Порошенко, - 50,4% против 49,6.

Полковник Олег Бойко, "идейный лидер замполитов", кстати, после выборов президента уволился из Генштаба, однако, как рассказывают военнослужащие, продолжает вести информационную работу во многих чатах ВСУ, где распространяет "страшилки" о действующей власти, о преследовании военных и мифы о том, что новая власть всех, кто ее не поддерживает, отправит в Сибирь.

Использование военнослужащего как ресурса, - кстати, не только электорального (мы же все помним довоенные истории о том, кто строил дачи генералам, не так ли?), - это следствие еще советской системы ценностей, в которой военный, когда надо, - абсолютный раб своего командира, который красит траву и собирает окурки, а если надо - становится пушечнім мясом. В этой системе ценностей военнослужащий обменивает форму на собственное достоинство.

Впрочем, с развертыванием войны начался процесс осознания представителями оборонного ведомства своего реального назначения. Все больше военнослужащих, ориентированных прежде всего на профессиональное выполнение своих обязанностей, пытаются отстоять свои гражданские и политические права и свободы. Однако есть ли у них соответствующие инструменты для этого? Кто и как должен защищать граждан в военной форме?

Командир не всегда прав

На прошлой неделе в "Медийную инициативу за права человека" обратился офицер Нацгвардии. Он судится со своей военной частью из-за якобы не выполненного им приказа. Однако, как утверждает офицер, не было ни приказа, ни его невыполнения. Уголовное производство против него открыто по представлению командира воинской части, с которым у военнослужащего накануне произошел конфликт. "Дело в том, - говорит офицер, - что я не стал закрывать глаза на ненадлежащее отношение командиров к бойцам, коррупцию, трудоустройство по знакомству в бригаде. За это и впал в немилость командования".

Судебные заседания в его деле все время переносятся и никак не доходят до слушаний по сути. Офицер привлек адвоката, которого оплачивает из собственного кармана, тогда как его командира представляют юристы Нацгвардии: "Рано или поздно у меня просто закончатся средства на юридическую защиту, и тогда, думаю, они начнут слушать дело".

Поскольку после нескольких расследований нарушений прав военных телефоны "Медийной инициативы за права человека" фактически превратились в горячую линию, можем констатировать, что похожие обращения от военнослужащих встречаются довольно часто. Самое сложное - доказать несправедливость внутри воинской части, подчиненные в самом деле часто становятся жертвами мести недобросовестных командиров. При этом действенного механизма обжалования или обращения в правоохранительные органы нет. Действующие горячие линии чаще всего спускают жалобу по иерархии, и она так или иначе попадает к тем командирам, которые и нарушают права военнослужащих, что нередко приводит лишь к усилению давления и новым наказаниям для того, кто рискнул обратиться.

Обращение в правоохранительные органы тоже несет ряд рисков для того, кто ищет справедливости. Во-первых, в наших реалиях местные правоохранители нередко находятся в дружеских отношениях с командирами частей, особенно в пунктах постоянной дислокации. Во-вторых, военнослужащий не всегда имеет возможность юридически грамотно сформулировать суть ситуации или обратиться к адвокату. Ну и третье, но чаще всего решающее, - это мнение окружения военного: очень часто сослуживцы убеждают "не высовываться", дескать, все равно результата не будет, а ты только нарушишь размеренную жизнь части, еще и можешь накликать праведный гнев командира на весь личный состав.

Разумеется, не все командиры нарушают права подчиненных, и не всегда жалобы военнослужащих имеют под собой основания. Иногда элементарное требование дисциплины или выполнения пунктов Устава воспринимаются отдельными военными как оскорбление чести, а в конфликте командир―подчиненный далеко не всегда правда на стороне подчиненного. Разбираться нужно в каждом частном случае. Вот только вопрос: кто это должен делать при отсутствии даже механизма обращения по поводу нарушений прав военнослужащего? Кстати, с нарушением своих прав высшим командованием нередко сталкиваются и старшие офицеры, и они тоже нуждаются в защите.

"Внештатное" сотрудничество

"Больше всего обращений военных за помощью связано с отношениями между командиром и подчиненным военнослужащим, - соглашается юрист Украинского Хельсинского союза по правам человека Максим Тимочко. - Кроме того, распространены проблемы с незаконным привлечением военных к ответственности (дисциплинарной, административной и уголовной), противоречивые случаи самовольного оставления части, дезертирства или невыполнения приказов. Конечно, обращения относительно защиты прав социального характера тоже есть, но значительно реже. То есть защита прав военных - это не только социальные льготы и УБД, как у нас часто принято считать".

Максим Тимочко сам был мобилизован в 2015 году и, как человек с юридическим образованием, назначен на должность военного юриста, в обязанности которого входила правовая защита личного состава. Правда, после демобилизации и опыта помощи военнослужащим уже в ипостаси гражданского адвоката Максим очень скептически относится к военным юристам вообще и к их готовности слышать советы извне.

"Хотелось бы, чтобы юридические отделы силовых структур были более открыты к сотрудничеству с общественными организациями. Как это наблюдалось, например, когда в Азовском море захватили в плен моряков. Вот тогда все вдруг стали интересны друг другу. Мы совместно с военным руководством вырабатывали стратегию, искали доказательства для международных судов, мы предоставляли военным консультации. И наконец получили хороший результат. Но по другим кейсам с военными такой коммуникации нет", - говорит Максим. И соглашается, что особенно в критических случаях, когда происходит внештатная ситуация, как, например, с моряками, очень не хватает должностного лица со стороны, вне силовых ведомств, которое могло бы взять на себя координацию усилий разных причастных структур и гражданского общества.

Защита после боя

С запорожским адвокатом Еленой Яркиной мы встретились в Запорожском апелляционном суде, где 23 августа слушалось дело о расстреле бойцов 3-го полка спецназначения. Это одна из многих трагических историй 2014 года, когда в селе Латышевом Шахтерского района местный фермер Бутрименко пригласил к себе на ночевку группу бойцов, которая искала сбитого летчика, а сам привел туда боевикоа. Тогда погибли 10 украинских военнослужащих, еще пятеро попали в плен.

И хотя в тот день заседание по сути не состоялось, поскольку один из судей коллегии взял самоотвод, Елена Яркина была удовлетворена. На ее призыв в суд пришли десятки активистов и бывших военнослужащих, центральные и местные медиа. В этом деле Елене, как представительнице 22 потерпевших, пришлось бороться с неэффективностью следствия, с равнодушием или предубежденностью судей, добиваться медийной поддержки и внимания общественности. Таковы уж реалии военных адвокатов в Украине.

С начала 2015 года Елена с дочкой Татьяной, тоже адвокатом, неоднократно брались за дела военнослужащих, которые они называют "волонтерскими". Для них все началось с дела уже расформированной 51-й бригады. Известная история, когда в июле 2014 года более 40 бойцов части после 10 дней постоянных обстрелов из "Градов" вынуждены были отступить с терриконов вблизи Краснопартизанска на территорию России, где попали в плен. После возвращения в Украину они были обвинены военной прокуратурой в дезертирстве и содержались в одной из военных частей Запорожья.

"Меня попросили как адвоката приехать в эту военную часть. Приезжаю, а там стоит ребенок из Любомля, дрожит, куда попали, что делать - ничего не понимают", - вспоминает Елена начало 2015 года. Говорит, что тогда приходилось учиться на ходу, о военных уставах и особенностях военной службы расспрашивала у знакомых военнослужащих. "Но понимание того, что этим ребятам никто, кроме меня, не поможет, заставляло искать выход", - рассказывает адвокат.

Теперь к Елене, уже как к профессиональному военному адвокату, обращаются за защитой военнослужащие из разных уголков страны. "Вынуждена часто отвечать отказом, ведь все охватить невозможно", - констатирует она. И подчеркивает, что очень не хватает какой-то единой площадки, куда военные могли бы обратиться за правовой помощью и где военные адвокаты могли бы получить консультации и поддержку.

В Минобороны против?

Попытка разработать действенный механизм защиты прав военнослужащих, не только социальных, уже была. По крайней мере, в пределах Минобороны. Речь шла о создании гражданской должности по защите прав военнослужащих.

Глава общественной организации "Движение общественных инициатив" Наталья Зейналова на протяжении 2016–2017 гг. координировала разработку механизмов демократического гражданского контроля над ВСУ в рамках совместного проекта ОБСЕ, ВР и Минобороны "Усиление демократического гражданского контроля над ВСУ". Проект реализовывался Проектным офисом реформ, который на то время возглавлял нынешний министр обороны Андрей Загороднюк.

Большинство наработок Проектного офиса реформ было учтено в ходе разработки Закона "О национальной безопасности и обороне Украины", принятого ВР в июле прошлого года.

Однако одно предложение экспертов тогдашнее руководство Минобороны так и не рассмотрело, и на дальнейшее обсуждение не вынесло.

"Мы разработали и предложили концепцию введения института военного омбудсмена для Вооруженных сил, которая была отклонена по неизвестным мне причинам", - рассказывает Наталья. Хотя она убеждена: именно военный омбудсмен должен быть фундаментом для гражданского демократического контроля над сектором безопасности и обороны.

Потому на четырех страницах Закона "О нацбезопасности и обороне" нет ни единого слова об усилении обеспечения прав военнослужащих.

На запрос "Медийной инициативы за права человека" еще к предыдущему руководству Минобороны о том, почему же идея создания должности военного омбудсмена не заинтересовала военное руководство, поступила странная отписка. Минобороны отрапортовало, что продолжает сотрудничество с Координатором проектов ОБСЕ в Украине в наиболее актуальных направлениях сотрудничества: профессиональное развитие персонала, совершенствование системы информирования общественности, сотрудничества по вопросам противоминной деятельности и т.п. Трудно сказать, сознательно ли в Минобороны избегают темы защиты прав военных - или просто даже не поняли сути вопроса.

Но об ОБСЕ в своем ответе представители министерства вспомнили не зря. Ведь именно при финансовой и организационной поддержке Координатора проектов ОБСЕ в Украине и появились упомянутые наработки в 2016–2018 годах. Более того, ОБСЕ продолжает сотрудничество с МО и поныне.

Менеджер проектов в военно-политической сфере Координатора ОБСЕ в Украине Александр Гладкий в оценках сотрудничества с Минобороны дипломатично осторожен. "Каких-либо конкретных институционных или системных изменений в сфере защиты прав военнослужащих мы не предлагали, поскольку нас никто не просил, - объясняет Александр. - А ОБСЕ не может навязывать свое видение".

Он рассказывает, что права военнослужащих остаются одной из подтем в рамках совместного проекта ОБСЕ и Минобороны. При поддержке ОБСЕ сейчас проводятся тренинги, семинары и круглые столы для ВСУ на эту тему.

Но такой формат сотрудничества с мощными экспертами ОБСЕ, инициированный, очевидно, в министерстве, Наталья Зейналова считает недостаточным. "Конечно, образовательное направление тоже важно. Но он никоим образом не заменит законодательных, нормативно-правовых и институционных изменений, которые давно назрели в сфере защиты прав и свобод военных".

Парламентский уполномоченный

Наталья уже несколько лет изучает международный опыт в этой сфере. Она убеждена: для полноценной защиты граждан в военной форме необходимо создание института парламентского уполномоченного по вопросам обеспечения прав военнослужащих. Кроме омбудсмена, согласно наработкам экспертов, нужно создать соответствующие гражданские должности в каждом силовом ведомстве и должность Уполномоченного президента по защите прав и свобод военнослужащих. Это, по замыслу аналитиков, должно обеспечить скоординированность действий и полноценный обмен информацией относительно ситуации с правами человека в очень закрытых, по понятным причинам, структурах.

"Должность уполномоченного и человек, который ее займет, должны пользоваться неоспоримым авторитетом и в армии, и в обществе, - говорит Наталья. - Без доверия это работать не будет".

С Зейналовой соглашается Максим Тимочко: "Надо понимать, что очень многое зависит от того, насколько влиятельными и авторитетными будут решения военного омбудсмена. Важно, чтобы военный омбудсмен мог обращаться в суд в случае выяснения каких-либо проблемных моментов в интересах военнослужащих. Это было бы результативно. Потому что военный, проходящий службу, например, в зоне ООС или принимающий непосредственное участие в боевых действиях, не застрахован от нарушения своих прав. Но он не может тратить время на обжалование решений командиров в суде, а согласно Кодексу об административном судопроизводстве, у него есть только месяц на такой иск. Потому человек, который находится на службе, не может параллельно заниматься иском, искать адвоката, собирать документы".

Максим подчеркивает, что офис военного омбудсмена, если такой создадут, должен быть обеспечен достаточным количеством профессионального персонала. "Хотя бы для того, чтобы заходить в военные части для мониторинга состояния соблюдения прав человека в них".

Однако Александр Гладкий, как эксперт ОБСЕ, говорит, что не уверен, надо ли создавать новое учреждение, или, может, достаточно усилить уже созданное, имея в виду должность представителя Уполномоченного ВР по правам человека по делам защиты прав военнослужащих. Хотя признает: сейчас эта должность не пользуется авторитетом среди военных и не отвечает масштабам задач, накопившихся на сегодняшний день в сфере обеспечения прав граждан в военной форме.

"Если уже создавать - то сильную структуру, которая была бы наделена всеми соответствующими полномочиями, а не просто дублировать функции и добавить еще одно бюрократическое учреждение", - говорит Александр. Он уверяет, что ОБСЕ, для которой концепция граждан в военной форме является одной из основоположных, готова приобщиться к разработке соответствующих законодательных инициатив. "Но главное - есть ли политическая воля относительно этого вопроса в государстве, в парламенте. А кто уж объединится вокруг этой идеи - вопрос второстепенный".

Свои предостережения против кардинальных изменений в защите прав человека в сфере безопасности и обороны высказывает народный депутат, учредитель "Юридической сотни" Леся Василенко: "В идеале, вся структура должна выглядеть следующим образом: военный омбудсмен - военная прокуратура - военный суд. Однако, подготавливая изменения в законодательство, нужно помнить, что мы живем в воюющей стране, и важно не поставить под угрозу ее обороноспособность. А это может произойти, если привлекать к ответственности офицеров будут некомпетентные лица, если военными судьями, например, будут становиться люди без соответствующих знаний по военному праву. Поэтому прежде всего нужно инвестировать в образование, и лишь затем менять законы".

Убить совок

Точной цифры в открытых источниках мы не нашли, но, по подсчетам МИПЧ, на сегодняшний день в Украине насчитывается около 700 тысяч действующих военнослужащих. Это не только ВСУ, с которыми у большинства читателей, вероятно, возникают первые ассоциации. Военнослужащие проходят службу в МВД (Нацгвардия, Государственная пограничная служба, Государственная служба по чрезвычайным ситуациям, Государственная служба спецсвязи и защиты информации, подразделения спецназначения), 27 тысяч военнослужащих - это работники до сих пор не демилитаризированной СБУ, 4010 человек - военнослужащие Службы внешней разведки. Кроме того, имеем 1500 военных прокуроров, судьба которых сейчас неизвестна в связи с анонсированным новым генпрокурором расформированием военной прокуратуры.

И если в ВСУ и Нацгвардии поиск решений о защите прав военных по меньшей мере начался, то в других оборонительных ведомствах об этом даже не слышали.

Хотя на самом деле речь идет не только о гармонизации отношений внутри силовых структур или формировании профессиональной армии. Вопрос защиты прав военнослужащих - это о правах человека в целом, особенно в воюющей стране.

"Нельзя ожидать, что военнослужащие в своих действиях будут соблюдать нормы гуманитарного права и прав человека, если в самой армии уважение к правам человека не гарантировано", - еще в 2006 году отметила в одной из своих резолюций Парламентская ассамблея Совета Европы.

"Я называю это "убить совок", - говорит Наталья Зейналова. - Потому что создание офиса военного омбудсмена - это не об очередной должности. Это об изменении отношения общества к военнослужащему, об уважении к его достоинству и к его миссии. И это точно не о наказании кого-то и за что-то, это о правильной, здоровой коммуникации. Да, неприятность может произойти в любой воинской части. Вопрос в том, есть ли системное решение этой проблемы".

Надежда есть

В первый день работы нового парламента Владимир Зеленский внес законопроект 1016, которым предлагаются изменения в ст. 101 Конституции Украины в отношении уполномоченных Верховной Рады. 3 сентября он был принят в первом чтении.

"Для осуществления парламентского контроля над соблюдением Конституции Украины и законов в отдельных сферах Верховная Рада Украины может назначать уполномоченных Верховной Рады, правовой статус которых определяется отдельными законами", - такую новую редакцию предлагает президент. В объяснительной записке руководителя Офиса президента Андрея Богдана к законопроекту речь идет о том, что одно должностное лицо не может эффективно осуществлять парламентский контроль над соблюдением прав и свобод человека в Украине, то есть одного уполномоченного, как это есть теперь, недостаточно.

Трудно сказать, уполномоченных в каких сферах имеет в виду Зеленский. Спикер президента Юлия Мендель на наш вопрос ответила, что не может этого комментировать.

Тем временем Владимир Зеленский также поставил задачу перед руководством Минобороны разработать План обороны и предложить законодательные изменения "для построения мощной армии".

Хочется верить, что ментальные сдвиги в мышлении военнослужащих - от генерала до солдата - и уважение к чести и достоинству военных лягут в основу этих изменений.

Создание должности и офиса Уполномоченного по правам военнослужащих к тому же могло бы значительно улучшить отношения Верховного главнокомандующего с силами безопасности и обороны, которые пока чувствуют себя обделенными вниманием Офиса президента, что, в свою очередь, вызывает естественное беспокойство военных и возможности для манипуляций их мнением.

Однако следует помнить предостережения экспертов. Написанный "на колене" законопроект и созданная для галочки должность военного омбудсмена к желаемому результату не приведут. Армия должна доверять тем, кто ее берется защищать.