ГРАНИЧНОСТЬ: ЕСТЕСТВЕННАЯ, НАВЕЯННАЯ ИЛИ «НАПРОЧАНИННАЯ»?

Известный (преимущественно в диаспоре, а не в Украине) этнопсихолог Владимир Янив еще в прошлом веке, исследуя граничность, подчеркивал, что в будущем она может стать для нас, украинцев, нашей силой, но пока, к сожалению, является нашей слабостью. В свое время волновал этот вопрос и поляков, однако тогда, когда Речь Посполитая владела значительной частью украинских земель.

Почему же сейчас нас не интересует наша граничность и даже не ставится вопрос: предметом чьих исследований она должна была бы быть, тем более — как превратить ее в нашу силу, а не обвинять ее во всех наших неудачах, ошибках и упущенных возможностях. Ведь именно теперь эта граничность как в ментальном, языково-информационном, культурно-религиозном, так и в геополитическом аспектах, в частности, относительно экономических, военно-политических союзов, существенно влияет, а в будущем будет влиять еще мощнее на нациоцентричность украинцев, на наши государственно- и нациосозидательные: как сохранить свою национальную идентичность и стать самостоятельной клеткой всемирного организма.

Не вдаваясь в подробности взаимодействия всей системы факторов, которые в той или иной мере влияют сейчас на Украину, мы должны были бы прежде всего интересоваться граничностью как фактором, наиболее явно или неявно, прямо или опосредовано применяемым нашими соседями регионально (а глобально — не только ими) для влияния на все общество и политиков, а затем на формирование выгодных для себя различных векторов внутренней и внешней политики Украины. И парламентская раздвоенность между «господином» и «товарищем» из-за недостатка знаний истории, украинской литературы, языка, наконец — культурных традиций, недавно продемонстрированная преимущественно большевиками по поводу обращений в армии, или принятия ВР постановления о праздновании 85-летия создания комсомола и непринятия аналогичного документа по случаю 190-й годовщины со дня рождения Тараса Шевченко — доказательство тому.

Не потому ли в течение почти тринадцати лет Украина является полигоном для апробирования идей наших близких и не очень соседей в разных сегментах своей, якобы национальной, а на самом деле далеко не украинской политики — экономической, социальной, научно-образовательной, культурно-религиозной, военной, экологической и т.д. Чего греха таить, часто эти идеи и рекомендации дорогих консультантов не имеют ничего общего ни с традициями украинцев, ни с перспективами инновационного развития экономики, ни с построением задекларированного информационного общества, ни с цивилизационным прогрессом вообще.

Несмотря на это, причиной дальнейшей актуализации граничности станут, на наш взгляд, не столько внешние влияния, изменения на западных границах государства и зарубежные консалтинговые фирмы, сколько глубокое и давнее внутреннее укоренение граничности в нашей ментальности как социопсихологического феномена, который характеризуется отношением нации к окружающей действительности, ее мировосприятием и оценкой существующих реалий — культурных традиций, обычаев, собственности, государственного строя, реформ общественных систем, в т.ч. и избирательных. Кстати, внешние факторы всегда действуют именно через внутренние.

В этом смысле граничность еще долго будет влиять на ментальное, идейно-консолидирующее поле нации, ее поведение, самоидентификацию, наконец — украинскость и чувство национальной гордости, по крайней мере на отношение к процессам обогащения нуворишей на фоне общего национального обнищания, на образ украинского народа в ходе дискуссий по Волынским событиям, Переяславскому соглашению, юбилею Щербицкого и т.п.

Вместе с тем не всегда этот невидимый феномен содействует осознанию и адекватной оценке очевидных наших границ, в которых мы оказались (или можем оказаться), в частности — социально-экономических (ЕС и ЕЭП), военно-политических (НАТО и оборонительный союз СНГ), культурно-религиозных (католицизм и православие — западная, латинская и византийско-славянская культуры), социально-психологических — рыночный прагматизм (индивидуализм) и идеализм коллективизма, языково-информационных (соседство зон глобализационного и ассимилирующего влияния двух международных языков — английского и русского) и т.д.

Такое равнодушие к граничности частично обусловлено современным влиянием глобализационных процессов, сквозных, не всегда видимых и не знающих границ, а их проявление осуществляется через смешанное проникновение в информационное пространство Украины негативов как постиндустриального, так и остаточного колониально-ассимилирующего мира. Отчасти (если не преимущественно) отрицательное проявление граничности обусловлено различиями европейской и евразийской культур, оценками исторического прошлого Украины и видения перспектив будущего, исторической памятью и ее влиянием на формирование сознания современников, их воспитание, ценности, отношение к инновациям, традициям, элите нации, предпринимательству, собственности, потребности изменить старое и т.д. Отчасти негативность также проявляется и в выборе векторов и скорости движения (в Европу или Россию), стратегии политики так называемой многовекторности, способов реагирования на нее или на другие международные события.

Следовательно, граничность — это не столько санитарная зона или избитая метафора (мост или буфер), как этнопсихология, мировоззрение и философия жизни, из-за которых часто и действуем регионально, и думаем не глобально, а украинская национальная идея не работает на соборность ни нации, ни государства, ни на создание отечественной наукоемкой экономики и инновационного сообщества вообще. Вместе с тем сущностная граничность украинцев не может иметь ментальный разрыв, даже если они живут, скажем, на Кубани. Все более явственно видим: определенные нынешние несоответствия в этом плане обусловлены тем, что украинцы как коренной этнос имперскими усилиями соседей были истреблены или вытеснены с территории Юго-Восточной Украины, на крайнем Западе — депортированы, а обжитые ими места специально массово заселены иными этносами.

Сегодня как никогда становится ясно: чтобы избавиться от граничности, выдавить ее как психологические последствия колонизации Украины соседями, принцип «неграничности» на ментальном уровне должен стать нормой как нашего поведения в будущем, так и оценки прошлого, особенно всего «общеимперского», которое нивелировало и нивелирует национальное, однако продолжает навязываться как общее, общеколыбельное.

Прежде всего это касается лидеров украинской нации, их культуры, методов руководства. Хорошо, когда они пытаются ввести в общеевропейский и мировой контекст дискурс «Украина — не Россия», но прискорбно, что сначала текст, вследствие этого же общеимперского бремени, пишется по-русски. А затем, по-видимому, с помощью компьютерного перевода нас, украинцев, «осчастливливают» и родным изложением. Как иначе в украинском варианте могли появиться определенные несоответствия? Речь идет, в частности, о книге Президента Украины Леонида Кучмы, где на страницах 302—303, анализируется судьбоносная для формирования интеллекта нации тема — создание ВУАН и научная деятельность ее президентов (В.Вернадского, В.Липского, Д.Заболотного). «На жаль, президентство Заболотного виявилося недовгим: у грудні 1929 року він помер. На початку 1930 року на його місце було обрано великого фізіолога Олександра Олександровича Прочанина». Вы знаете такого президента ВУАН?

Я тоже. Впрочем, уже знаю. Помогли мои находчивые друзья, которым я восторженно рассказывал, как вечерами по радио слушаю А.Быструшкина, прекрасно читающего отдельные и очень интересные главы из этой книги. Они, как говорится, «сбросились» и купили ее мне на день рождения. Я принес книгу на работу, чтобы ознакомить с ней сотрудников, а заодно, конечно, похвастаться дорогим и оригинальным подарком. И как же я был удивлен, когда в следующие дни мои коллеги начали слишком настойчиво у меня выяснять, когда же Александр Прочанин был президентом ВУАН. И только вместе, методом дедукции пришли к выводу: речь действительно идет об Александре, но, очевидно, Богомольце! Поскольку компьютерный русско-украинский словарь слово «богомолец» переводит как «прочанин» и «пілігрим», то, слава Богу, что меня «доставили» лишь первым.

Тем не менее очерчивается ли наша граничность только технической ошибкой относительно реального Богомольца и виртуального Прочанина? Я не писал бы о ней, если бы меня не беспокоил более широкий аспект: доказано ли главное, что Украина действительно — не Россия? И можно ли это доказать, руководствуясь, скажем, установкой: «треба, щоб ми всі чітко уявили, що таке загальноімперська культура», без сознательного, решительного и полноправного использования для нашего возрождения украинских составляющих этой культуры? Прецеденты имеются. Евреи тоже принимали и принимают участие в создании культур разных народов мира, в т.ч. и различных империй — капиталистических, коммунистических, однако критерия национальности достаточно, чтобы того или иного деятеля науки, культуры, независимо от времени, сферы знаний, территории, страны или вида его деятельности, если он того заслуживает, считать принадлежащим еврейскому народу. И «чистота еврейского» их не беспокоит. А нас очень волнует, что «якби ми захотіли (собственно, может, уже время и хотеть! — С.В.) відокремити «чисто українську» науку до 1917 року, це було б дуже складно зробити» (стр. 302).

Понятное дело, легче позиционировать как убедительные «пропозиції: коли вже загальноімперська культура поділу не піддається, історично справедливим, розумним і просто рятуючим (?) ситуацію став би заключений (русизмы — это тоже следствие машинного перевода или граничности? — С.В.) прилюдно й урочисто культурний пакт, відповідно до якого Україна і Росія (і Білорусія!) визнали б усі духовні цінності, створені протягом століть під одним державним дахом, спільною і не підлягаючою (?) поділу спадщиною» (стр. 310).

Следовательно, для «спасения» и «развития» украинского языка, культуры, убаюканной в общей колыбели толочкизма под неусыпное пение М.Поповича и его перепев «про роль для України російської мови і російської культури», не хватает только, чтобы их еще и накрыть «одним державним дахом». Дескать, «все одно нам не поділити Іллю Муромця і Юрія Довгорукого, ігумена Данила і Панаса Нікітіна, Франциска Скорину й Івана Федорова, Феофана Прокоповича і Ломоносова, Пушкіна і Шевченка, Рилєєва і Кибальчича, Костомарова і Ключевського, Мечнікова і Вернадського, Софійський собор і храм Покрова на Нерлі» (стр. 311).

А кто, собственно, хочет их делить: здесь уже давно все национализировано, преимущественно по-имперски, шовинистически и монопольно, государством, которое по наследству считает себя великим. И с этим ничего не поделаешь, кроме того, что каждый из украинцев может кого-то из великих себе «приватизировать» особняком и вербально, поскольку невозможно поделить несовместимое, например, Софийский собор и храм Покрова на Нерли. Не делить, а отдать общеимперское, тоталитарное и вернуть истинно свое — для начала Почаевскую и Киево-Печерскую лавры. И тот, кто это сделает, заслужит уважение всего украинского народа — от Луганска до Львова.

Как пишет писатель Иван Шкурай, «не треба нам чуже на Нерлі — хоч своє на Дніпрі собі назад повернути. Те, за що Московський патріархат, як реп’ях за кожуха, тримається, — від далекого Сходу України до Чернечої гори в Закарпатті». По справедливому мнению луганчанина, «було б доцільніше, якби до Ярослава Мудрого ви (господин Президент. — С.В.) притулили Андрія Боголюбського, який дощенту зруйнував Ярославів Київ. Пушкін, якщо висловлюватися сучасною термінологією, закликав генерала Єрмолова «мочіть» народи Кавказу, Шевченко зовсім іншою мовою закликав горців до боротьби: «Борітеся — поборете...» Наш земляк із Коропщини Микола Кибальчич належить світові як винахідник космічного апарата, на якому людині летіти до зірок, а Кіндрат Рилєєв як волелюбний поет — Росії. Але ми залюбки беремо його і до свого коша. Хоча б лише за оці його слова:

«Мне ад — Украину зреть в неволе,

Ее свободной видеть — рай».

Следовательно, в соответствии с уровнем национального сознания, человеческого достоинства и культуры, каждый считает кого-то из великих «своим» без официального заключения «пакта». И, как по мне, проблема в другом, точнее, в других: как частным образом или на государственном уровне отдать россиянам (или белорусам, полякам, евреям — кто быстрее возьмет) Кирова, Дзержинского, Свердлова — всех строителей этой тяжелой государственной «крыши», которая по-имперски кроваво подавляла духовное, национальное возрождение Украины. Отдать вместе с их уцелевшими неуклюжими памятниками и соответствующими тоталитарными названиями городов и улиц на нашей земле. Это содействовало бы выдавливанию из психологии украинцев их граничности — и А.Богомолец был бы сам собой, и портрет И.Котляревского был бы его собственным (стр. 208). А именно президенты М.Василенко, Ор.Левицкого были бы в основном тексте, а не вынесены в комментарии и заметки на 532-ю страницу книги. Однако отдадим должное: это уже прогресс, поскольку во времена тоталитарного господства общеимперской культуры в Украине на их фамилии было наложено жестокое табу.

Честно признаемся, что традиционно все мы граничность Украины часто связываем с несчастьем транзитности Украины, но только не с нашим неумением эту транзитность использовать. Из поколения в поколение передается, что гетман Иван Мазепа очень любил петь песню, которая потом стала народной, — «Ой, горе тій чайці-небозі, що вивела діток при битій дорозі». Будто бы Мария Заньковецкая тоже часто напевала ее украинцу из Таганрога Чехову, чьи предки вряд ли сами, по собственной воле, русифицировали свою родную фамилию. Заньковецкая так печально и красиво ее исполняла, что навеяла Антону Павловичу название «Чайка» для его знаменитой пьесы.

Только государственная самостоятельность Украины засвидетельствовала, что транзитность — это важный ресурс для развития национальной экономики и активной коммуникации с Европой и Азией, а наше географическое расположение может сыграть в современном мире серьезную геополитическую роль. Тем не менее даже при таких условиях, как засвидетельствовала эпопея вокруг газопровода Одесса—Броды, граничность украинцев только содействует рецидиву раздвоенности, скажем, по поводу прямого или реверсного его использования, или появлению такого новшества, как двойные надписи на уличных табличках (вверху — Л.Украинки, а снизу — К.Ворошилова), недавно транслировавшиеся центральными телеканалами.

Вопрос граничности актуален еще и потому, что мы не только строим Украинское государство, но и вместе с тем создаем соборную нацию, цельного человека — патриотичного, высокообразованного и квалифицированного, духовно богатого. И в книге Президента справедливо отмечается, что известный лозунг «Ми здобули Італію, а тепер творімо італійців» не устранил современные экономические противостояния Юга и Севера Италии. Поэтому, если премьер-министру Украины больше нужны экономические знания, скажем, по технологии сталеварения, угледобыче или в иных региональных, даже очень бюджетосоздающих, как говорит г-н Янукович, областях, то Президент еще должен владеть и более тонкими структурами знаний, судьбоносными для нации вообще, ее этнической, языково-культурной, религиозной идентичности, духовной экзистенции как самобытной мировой единицы, как фактора сохранения разнообразия Земли.

Пришло время не только учиться жить в условиях рыночной экономики, но и честно работать на своей самобытной «границе», которая непреходяща, и на которой можно иметь граничное сомнение познания, философию сомнения по поводу предлагаемых новшеств, но не мятежную душу, национальную гордость, веру и сыновью любовь. Время каждому думать, «що на тобі Міліонів стан стоїть» и считать себя центром если не Вселенной, то по крайней мере своей нации (государства), которая в Европе испокон веков. Обидно, что нужно доказывать миру нашу идентичность, опровергая ее тождественность соседям, но тот, кто это смело начал, войдет в историю Украины, еще ненаписанную.

Безусловно, более доказательно не декларировать, а интенсивно и уверенно внедрять эффективную государственную политику и стратегию национального развития без раздвоенности «бути буфером чи мостом, у ЄС чи знову до Росії?». Ни буфер, ни мост не имеют своей земли и не являются самодостаточными. Понятие же границы дает нам основания быть ее хозяевами, активными субъектами собственной истории и перспективы, своей национальной жизни и общественного прогресса, позволяли стать посредниками в диалоге разных мировых культур, а не только соучастниками «разделения» одной общеимперской, которая ради своего двуглавого орла выгоняла из спрятанного гнезда Чайку-Украину. Превратим историческое зло границы в позитив мышления, идей и инноваций будущего; в добро — от выгодности общения и взаимообогащения культур, пограничного сотрудничества; в вечную мудрость «середины» при толерантном использовании геополитического потенциала для формирования и проведения украинской, а не пророссийской, пронатовской или еще чьей-то политики, для реализации национальной идеи Украины и ее духовно-интеллектуального наполнения.

Сколько нам, украинцам, нужно еще времени, трагедий, голодоморов, предательств, испытаний и провокаций давних и недавних, подобных «тузловской» (хотя хочется верить, что она в истории и последняя), дабы достигнуть того уровня национального сознания, гордости и консолидации, чтобы твердым неграничным голосом поэта-патриота сказать всем стратегическим и нестратегическим партнерам, близким и неблизким соседям Украины:

«Хай мовчать Америки й Росії,

Коли я з тобою говорю!».