ДОЛГОЕ ЛЕТО ПАТРИАРХА

По утрам, когда позолота на крестах Владимирского собора наливается праздничной ярью, можно видеть очень пожилого, но крепкого человека, неспешной походкой идущего одним и тем же путем, соборными тылами, к темно-серому зданию Института биохимии имени А.Палладина на улице Леонтовича, 9. Подойдя к дверям, он останавливается передохнуть и взглянуть еще раз на мраморный профиль Учителя, которого пережил вот уже на четверть века. Сколько лет подымается он этими ступенями? Ровно столько, сколько здесь живет институт. Могло бы и надоесть. Но тут случай не механической привычки, а привычки любви. В свои девяносто три он по-прежнему любит жизнь. А главное в его жизни - институт. И то, что делается здесь.

Удача благоволит

к достойным

Признаюсь, разговаривая с Максимом Федотовичем, академиком Гулым, я не могу отогнать от себя одну стороннюю вроде бы, но неотвязную (и, пожалуй, естественную) мысль. Что чувствует на излете века человек, родившийся в самом его начале. Подумать только! Для сегодняшних «тинейджеров» и вторая мировая - далекая-предалекая история. А Гулый родился в ту еще японскую. Крейсер «Варяг», Цусима, Порт-Артур, вальс «На сопках Манчжурии». Первая российская революция, «кровавое воскресенье», поп Гапон, броненосец «Потемкин»... 1905 год. Фантастика!

Кстати, об истории. Как бы ее нынче не перетолковывали, три революции были никак не приступами массового помешательства. Не перевернись империя вверх дном, вряд ли пришлось бы мне сегодня общаться с академиком Гулым. Неграмотный крестьянин-отец, народивший с матерью пятерых «лобурей», мучительно думал о том, как-то поделят чадушки после его смерти жалкие три десятины земли. И старался распихать их, куда-нибудь пристроить, к какому-нибудь делу. Младшего, к примеру, «всунул» шить сапоги. Максиму посчастливилось: окончил сельскую школу с техническим уклоном, нечто вроде ПТУ, научился ремеслу слесаря. И мечтами своими не воспарял он выше того, чтобы построить кузню «высшего класса» и трудиться в ней.

Самое важное в жизни часто происходит внезапно и оттого похоже на чудо. Пришел как-то в дом с братом Дмитрием (того потом немцы расстреляли) друг, из комитета незаможников. Поговорил с Максимом и вдруг заявил: «Тебе не в кузню, учиться надо! Откомандируем в Нежин, в окружком, - там помогут». И чуть не ставший на всю жизнь слесарем-кузнецом, будущий академик получил даже возможность выбирать, то ли в черниговский сельхозтехникум ехать, то ли в киевский ветеринарный институт...

Говорят: юность едет трамваем, старость летит самолетом. Не так было у Гулого. Не успел оглянуться - уже аспирант. То был, кстати, первый год, 1929-й, когда в Украине набирали в аспирантуру. Тоже, можно сказать, повезло. Хоть везенье - штука капризная, но все же благоволит к достойным. К упорным, настойчивым, целеустремленным. Хотел стать биохимиком, но сразу не получилось. Пришлось выбрать более «прикладную» специальность - по кормам и кормлению животных. Но это как-никак поближе к биохимии и физиологии.

А явился в 32-м в Киевский институт биохимии, всего год назад перебравшийся из «стольного» Харькова, и снова повезло - попал в ученики к академику Александру Владимировичу Палладину. Тот Максима сразу понял: поручил заниматься тем, к чему тянуло. Биохимией нервной системы, главным образом, белками. И занимался этим молодой ученый вплоть до пятидесятых. Если не считать лет войны.

На войну он пошел на второй ее день. Немцы уже были под Равой-Русской. Во Львове ночью выстроили новобранцев в каком-то саду, переодели, и на третий день войны вчера еще доктор наук, рядовой Гулый уже воевал. Ходил с винтовкой в контратаки на наступавших немцев, вооруженных «шмайсерами». Отступили аж до Волочиска. Тут ему и службу нашли, можно сказать, по специальности, в ветеринарном лазарете. И стал рядовой - майором, ветврачом.

И вдруг - отзывают в Москву. Немцы тогда собирались применить на Восточном фронте отравляющие вещества, нужно было искать «противогазовые» средства. Так попал Гулый в Троицк Московской области. В секретную лабораторию, вскоре эвакуированную в Челябинск. И теперь занимался хоть и секретным, но вполне своим делом - биохимией.

- Представьте, - рассказывает он сейчас. - На кожу кролика попадает капелька ОВ с булавочную головку, и он через десять минут гибнет. И мы-таки нашли противоядие...

Началось контрнаступление, и всех сотрудников лаборатории демобилизовали. Гулый вернулся в свой институт. Далеко ехать не пришлось: институт тогда в Уфе находился. А когда освободили Киев, институт переехал вот в это самое здание, рядом с Владимирским собором.

Биохимия по большому счету

Нашему брату, журналисту, частенько приходится слушать рассказы разных деятелей, которые превращаются в подобие оды «себе, любимому». Максим Федотович рассказывает исключительно о работе. Работа и есть его биография.

1950-й год. В институте организуется отдел биосинтеза и биологических свойств белка. Так начался главный период в жизни Максима Федотовича.

О какой бы науке ни заходила речь с непосвященными в ее дела, сразу подразумевается простой и логичный вопрос: «А для чего это нужно?». Что ж, попробуем разобраться.

В живых организмах биохимические процессы протекают в двух направлениях. Анаболические, когда происходит синтез веществ, и катаболические, когда они расщепляются. И важно не просто узнать, как именно они протекают, но и научиться ими управлять, активизировать или угнетать, по необходимости.

Всем известно, что такое дыхание: мы вдыхаем кислород, а выдыхаем углекислоту. И посему считалось, что углекислота - вредный «отход», не более. У растений, да, она основа жизни, фотосинтеза, они, в сущности, из углеродистых органических веществ и состоят. Другое якобы дело - люди и животные.

Гулый обратил внимание на эту «золушку» биохимии и предложил кардинально пересмотреть отношение к ней. (Говоря об углекислоте, он вдохновляется, становится поэтичным - так хороший садовник рассказывает о каком-нибудь виде прекрасных цветов.) Без углекислоты не могут синтезироваться белки, нуклеиновые кислоты, липиды, сахара - весь «материал жизни». И не только высокомолекулярные вещества, но и низкомолекулярные. Так что умело направляя ее действие, можно активно влиять на все процессы в организме.

Когда Гулый выступил со своей защитой СО 2 , это прозвучало как антинаучная ересь, вызвало шок. «Авантюра», - заявляли маститые ученые. Пять академиков составили грозную оппозицию. Учитель, Палладин, сочувствовал, но сохранял дипломатический нейтралитет.

Правоту Гулого доказала простая, но убедительная практика. Научившись управлять биохимическими процессами в организмах, Максим Федотович с коллегами отправились туда, где этих организмов много, - на животноводческие фермы. Применив разработанный в лаборатории препарат карбоксилин (фармакологи переименовали его более эффектно - карбостимулин), ученые добились заметного повышения продуктивности животных. Результаты опыта были доложены в Министерстве сельского хозяйства СССР, и последовала немедленная директива: внедрять препарат на всей территории Союза. В 22 из 25 областей Украины открылись цеха и заводы по производству карбостимулина. В последние три года перед перестройкой в Украине его вырабатывалось 30 тысяч тонн в год. Сейчас, к сожалению, и тут наступил кризис.

Другая научная придумка Гулого и К° - оригинальный способ повышения жирности коровьего молока. В желудке у коровы (и у человека, кстати, тоже), представьте себе, есть спирт. Отходы работы пивзаводов, пивная гуща - сплошные дрожжи. Так вот, если эти дрожжи скармливать животным, дрожжи со спиртом начинают в желудке бродить. Образуется уксусная кислота, которая участвует в синтезе жирных кислот. Добавьте еще чуток глицеринчику - и молоко становится жирнее на 20-25 процентов. В простом пересказе - просто, но нужно было до этого додуматься. Гениальное всегда просто.

Занимался Гулый с коллегами и более приземленными, «прагматическими» темами. Такой, например, как... колбаса. Да-да, та самая колбаса, которую мы с вами потребляем. Мы ведь хотим есть колбасу не только вкусную, но и аппетитную на вид, правда? А кровь животных, попадая в фарш, портит его «внешность». В лаборатории Максима Федотовича в содружестве с учеными Института мясо-молочной промышленности, что в Дарнице, совершили «алхимическое», то есть биохимическое чудо превращения. Фермент каталаза, выделенный здесь в чистом виде, осветляет кровь, превращая ее в бесцветный порошок. И порошок этот по своим пищевым качествам ни на йоту не ниже исходного продукта.

Все эти годы Гулый не просто «пахал» в лаборатории. Он переворачивал в библиотеках горы литературы на немецком, английском, французском. И сам написал девять монографий и около полутысячи статей. При этом хорошо понимал: современная наука - это творчество коллективное. Потому воспитывал кадры «для себя». Больше восьмидесяти аспирантов прошли у него выучку. Десять из них стали докторами наук. Три ученика нынче - сами академики. Дочь Гулого, Надежда Максимовна, - член-корреспондент НАН Украины, работает здесь же, в институте.

А еще от него требовалось быть хозяином. В биохимии нужна новейшая аппаратура, чистейшие реактивы. То есть деньги. Много помогала академия, ее президент Б.Патон Но и сам Гулый часто хитрил: «выбивал» в центре выгодные хозтемы и получал под них и средства и штаты. При нем лаборатория разрослась до 50 человек. Хозтемы выполняли и работали на чистую биохимию - с полной отдачей и с немалым успехом.

Плечом к плечу

с врачами

Другой заметный период жизни Максима Федотовича связан со страшным недугом - лейкозом, раком кроветворной системы. Особенно тяжело наблюдать, как он поражает детей, почти от самого рождения обрекая на муки и инвалидность. На помощь этим ребятишкам и лечащим их врачам «самомобилизовалась» лаборатория крови Минздрава. Установили прежде всего, что именно происходит в организме, пораженном лейкозом. Фактически не синтезируются и распадаются белки. Идет сильный ацидоз, закисление крови и тканей, снижаются щелочные резервы, нарушается трикарбоновый цикл - источник жизненной энергии, своего рода узел, где сходятся все процессы обмена веществ.

Теперь необходимо было найти способ снять угнетание биосинтеза белков и далее попробовать этот биосинтез активизировать. Созданный биохимиками института им. А.Палладина и медиками отделения детских болезней Института гематологии (руководит отделением кандидат наук Вера Дмитриевна Дроздова) препарат корректин принес поразительные результаты. Если только начать его применение вовремя, то есть, когда еще целы кости, не поражен остеопорозом позвоночник, препарат как бы «вычеркивает» нарушения обмена веществ.

- Причем лекарство это - абсолютно безвредная штука! - с гордостью заявляет Максим Федотович. - Поскольку оно - нормальный продукт обмена веществ. Заболевание вызывает его дефицит, а мы его пополняем. Исчезают все признаки заболевания! Пораженные - бластные - клетки расщепляются и гибнут. Новые раковые клетки больше не образуются, вместо них рождаются уже нормальные, здоровые.

Институт гематологии и переливания крови давно применяет корректин в комбинации с давно рекомендованными, известными и широко рекламируемыми средствами. Но - как бы явочным порядком. Фармакологическая улита долго едет, когда-то будет? А люди болеют...

Были и еще успехи на общем поле с медициной. Госпремия СССР, как застенчиво переименовали Сталинскую, две госпремии Украины - это за антибиотик микроцид. Собственно, это не антибиотик в обычном понимании. А фермент, который, окисляя углеводы и сахара, образует перекись водорода и дельталактон глюконовой кислоты. Оба эти вещества - «киллеры» микроорганизмов - дают эффект антибиотика. В лаборатории Гулого микроцид выделили в чистом, кристаллическом виде и разработали промышленный метод его получения.

Борьба

с «добровольным безумием»

Однажды президент Украинской академии Б.Патон собрал группу ученых на неординарное совещание. И вопрос поставил тоже неординарный: «Почему у нас никто не занимается поиском средства против алкоголизма?» Возможно, кто-то из участников мысленно пожал плечами: ученый-де не милиционер и не служащий вытрезвителя, чтобы пьянчуг в чувство приводить. Гулый же воспринял это как четко поставленную научную задачу. Ведь алкоголизм не так порок, как болезнь. И, как всякая болезнь, имеет «свою» биохимию, поскольку не только очень сильно нарушает обмен веществ на клеточном уровне, но и сам, возможно, является следствием такого нарушения. По закону обратной связи.

Этой совершенно случайно вроде бы подкинутой темой Максим Федотович увлекся настолько, что отдал ей больше пятнадцати лет работы. Ему удалось выяснить, что спирт, алкоголь, превращается в организме пьющего в уксусный альдегид, или ацетальдегид. Этот-то продукт и является главным врагом человека и причиной отравления - когда невинно-эйфорического, а когда злобного, толкающего на преступление. И тяга к спиртному кроется не только в каком-то чуждом организму инстинкте, не только в психологии, но и в самом организме, который «требует» ацетальдегида. Выяснилось, что ацетальдегид в организме можно «связать», как связывают разбушевавшегося пропойцу.

- Мне повезло, - удовлетворенно усмехается Максим Федотович. - Мы нашли не один, а даже несколько таких препаратов-санитаров. И смогли выбрать из них самый доступный, дешевый и безвредный.

Максим Федотович подробно разъяснил мне биохимический механизм действия новых препаратов. И вдруг довольно мрачно попросил: «Об этом писать не надо». Почему? Тут две причины. Первая, есть риск, что, ухватив лишь общий смысл, какие-нибудь дилетанты начнут фабриковать свой вариант лекарств и наделают вреда. Другая... Гулый уже обжегся на доверчивости и научной открытости. Четыре серьезные работы у него попросту украли. Высокочтимые, «остепененные» ученые «стибрили» результаты долгого чужого труда и поиска, как обычные воришки.

- Есть в науке такой сорт людей, - вздыхает академик. - Сами ни на что не способны и только охотятся за тем, что у кого-то лежит на виду.

Препараты «Намацит», «Медихронал» и «Медицит» прошли длительную практическую проверку, ими уже лечат людей. Они снимают не только разовое опьянение, но также позволяют при курсовом приеме начисто избавиться от тяги к спиртному. Панацея? Нет, панацеей любое средство становится лишь тогда, когда сам больной хочет пролечиться и лекарство для него не спасательный круг, а союзник в сознательной борьбе за свое здоровье. Если бы не долгая проверка, не бюрократическая канитель и не финансовый вакуум, средства эти можно было внедрять еще пять лет назад.

Больше того, Гулый с коллегами пошли дальше: они научились бороться не только с алкоголизмом, но и со вторым бичом современного человечества, - наркоманией. Правда, разработанные ими средства успешно применяются против последствий приема ограниченного круга наркотиков, так называемых опиатов. Но опиаты как раз особенно и опасны в социальном смысле, поскольку являются самой дешевой, а значит, и самой распространенной отравой.

Как бы совершенно естественно путь этот ведет дальше - к борьбе со злокачественными опухолями. И заниматься ею должны не только медики, но и биохимики. Это - биохимическая задача - в первую очередь, считает Гулый. Главное ведь понять механизм явления, тогда и ключ к нему сыщется. Он бы сам охотно занялся этим делом, да дело слишком большое, запас времени нужен, а «контрольные» сроки коротки...

* * *

Годы берут свое. Максим Федотович уже не руководит большой лабораторией; теперь он советник при дирекции института. Но не подумайте, что это просто почетное звание вышедшего на покой бойца. Боец группу исследователей в десять человек себе все-таки отвоевал и продолжает заниматься наукой. Он и в отпуск теперь не ездит, чтобы на курортах не изнывать от тоски, не «сумувати», как он говорит, без работы. Вот и сейчас - ушел в отпуск, а сам является в институт чуть не каждый Божий день. Да и дома занимается полезным делом. Помощники его нынешние тоже ветераны, но зато классные, проверенные специалисты.

Наш нобелевский лауреат Илья Мечников утверждал, что есть в человеке, кроме всех прочих, еще и так называемый Инстинкт Жизни. Он то разгорается, поддерживая в делах, то угасает, помогая смириться с наступившей старостью и с философским спокойствием приготовиться к неизбежному исходу. Но порой он как бы обретает «второе дыхание», наступает нечто вроде «бабьего лета». Чаще всего это происходит с людьми, чья судьба отдана активному творчеству, чей интеллект всегда бодрствует, чьи чувства живо откликаются на каждый зов жизни. Похоже, классический образец такого долгого и яркого лета - патриарх украинской науки академик Максим Гулый.