Диалектика независимости

«Бедные, потому что несвободные. Чтобы быть богатыми, нужно быть независимыми»… В 1991 году, накануне принятия Украиной независимости, содержание листовок Руха, распространявшихся по стране, горячо обсуждалось: на «майданах», в очередях за дефицитными товарами, в транспорте и на кухнях. Сравнительные таблицы показателей производства промышленной и сельхозпродукции в УССР и в странах Европы, а также среднемесячных зарплат и покупательной способности не оставляли равнодушными советских украинцев. Одни возмущались: «Антисоветская пропаганда!» Другие пожимали плечами: «А разве неправда то, что Украина кормит весь СССР, получая взамен мизер, и что мы вполне могли бы быть житницей Европы?» И действительно, таблица степени готовности республик к экономической независимости подтверждала оптимизм последних: «Мы можем!»

Владимир ЛАНОВОЙ, президент Центра рыночных реформ, экс-министр экономики Украины (1992 г.).

- Данные лис­товок имеют уже историческое значение. Они отражали объемы основных позиций производства, ориенти­рованного на ог­ром­ные просторы СССР и стран Ев­ропы в рамках СЭВ, но не учитывали реальных потребностей этих стран, а во многих случаях показатели были завышены. Во-первых, львиную долю производства сырья, электроэнергии и товаров потреб­лял ВПК. Во-вторых, -стройки-гиганты, свойственные тоталитарным режимам. Естественно, потреблять нашу продукцию в тех же объемах и дальше эти рынки не могли. Большой пласт наших огромных предприятий был рассчитан на условные, завышенные плановые потребности. И когда директивные системы торговли упали, то продукция оказалась неконкурентоспособной. Прежние объемы производства можно было поддержать, преобразовав и обновив предприятия, переориентировав их на иные, более качественные товары, и перераспределив свои продажи на другие страны и регионы мира. В этом суть задач, которые и сегодня актуальны для наших предприятий и производства. Пока даже металлургия заполнена по мощностям не более, чем на 45-50% - ее продукция не нужна мировой экономике.

Говоря о покупательной способности, сравнивать производство некорректно. В Советском Союзе его объемы значительно превосходили внутреннее потребление. Не производственное, а населением. Доля фонда потребления в общем производстве СССР была мизерной.

В 2010 году потребление населением в сравнении с общим ВВП достигает 90%. И всего около 10% - это сбережения граждан, которые хранятся в основном на депозитах. Это колоссальный показатель. А ес­ли сравнить все потребление (включая предприятия и государство), то оно сейчас превышает производство и объясняется значительно превосходящим экспорт импортом. Благо­даря этому мы получаем основную часть потребительских товаров и услуг. И в этом есть определенная закономерность. В цитате из обращения Президиума Верховного Совета Украины (см. «Реальность, данная нам в ощущении») говорится о том, что промышленность должна работать на потребности людей. Рынок как раз и переориентирует производство на потребление. Благодаря потокам, которые приходят по импорту, в том числе газа, мы получили значительные объемы потребления при недостаточных объемах производства. Добавим к этому, что в последние два года идет искусственная поддержка потребления за счет огромных государственных заимствований. Но это не может про­должаться бесконечно долго. Ус­лов­­ные госчиновники не отвечают по долгам. Через год-два они уйдут с занимаемой должности. Но об­щест­­во это почувствует, потому что ог­ромная часть бюджета будет уходить на погашение долгов и уплату процентов, и социальные стандарты также будут ущемлены. У нас теперь перекос другого рода. К сожалению, он так же будет приводить к снижению уровня потребления.

Данные листовок показывали действительность в инерционном плане. Казалось, что стоит лишь получить права на ресурсы… На самом деле динамика экономик мира не является постоянной. Перво­степен­ной задачей для нас была и есть трансформация экономики, ее реформирование и построение реальных институтов эффективной влас­ти. Страны, которые вовремя не реструктуризируют свое производст­во, не применяют новые технологии и не обгоняют других, выпадают из общего потока.

Вообще это советский подход - считать, что наличие сырья говорит о высоком потенциале страны. На­обо­рот, страны, у которых нет сырья, являются странами высокой степени переработки, доходности и культуры. Яркие примеры - Япония и Швейцария. Экономическая независимость является не целью, а способом эффективного управления собственной жизнью. Мы эффективную систему управления создать не смогли. Нам не хватило общего уровня культуры. Он определяет все: политические предпочтения, взгляд на государственное и общественное устройство, экономические отношения и защиту прав граждан. Мы не смогли овладеть возможностями собственной государственности, в том числе и в связи с тем, что интеллигенция и другие носители культуры истреблялись у нас десятилетиями.

Тем не менее, если бы мы остались в СССР, то жили бы в стране, где по азиатскому принципу огромные миллиардные суммы находятся у властителей разного типа, а народ был бы голым и босым. Все-таки сегодня у нас более равномерное распределение общественного дохода и прибыли между гражданами. Я далек от сравнения с европейскими странами, но сегодня мы, по крайней мере, находимся в начале пути к то­му, чтобы средний уровень доходности в стране был высоким и охватывал хотя бы 80% населения. Этот путь возможен только через де­мо­кратию, конкурентные рынки и доб­ровольные механизмы их саморегулирования. Пока у нас - тоталитарное административное, недемократическое, несвободное уст­ройство, мы не можем реализовать свой потенциал. Но все же мы движемся по этому пути. Либо мы его пройдем, либо управление будет настолько неудачным, что в результате мы потеряем государственный суверенитет, по крайней мере, частично.

Владимир ОМЕЛЬЧЕНКО, энергетические программы Центра Разумкова.

- Данные, приводившиеся в лис­товках, не содержали серьезного ана­лиза. Номи­нально республика была мощ­ной, но рынка сбыта у нее не бы­ло. Структура экономики была перекошена. Вместо того, чтобы больше выпускать продукции массового потребления, экономика УССР специализировалась на тяжелом машиностроении, обслуживавшем интересы ВПК.

Что касается данных за 2010 год, то в целом тенденция правильная. Мы действительно стали меньше добывать угля, газа, нефти, вырабатывать электроэнергии… Отчас­ти это объясняется тем, что Украина в основном проедает старые советские запасы. Новые месторождения практически не разведываются или разведываются очень мало.

Мы меньше добываем, но и потребляем несколько меньше. За последние 20 лет у нас серьезно сократилась энергоемкость производства. Меньший объем в структуре ВВП стало занимать машиностроение. Большая часть -это сфера услуг.

Что касается среднемесячных зарплат, то некоторые товары из приведенного списка сегодня более доступны, но продиктовано это в основном тем, что наша экономика «подсела» на импорт. Если раньше мы что-то производили, создавали рабочие места у себя в стране, то сейчас импортируем за счет кредитования. В 1990 году наши долги были незначительными, а сейчас они составляют 80% ВВП.

Думаю, что цифра «пять процентов мировой продукции», которые производила Украина в 1988-1989 гг., не вполне корректна. Так или иначе, сегодня мы производим 0,2%. Номинальный мировой ВВП составляет около 60 трлн. долл., в Украине - около 130 млрд. долл. Цифра мизерная: на душу населения мы производим меньше, чем в среднем по миру.

В 1991 году мы думали, что получим самостоятельность и все станет лучше. На самом деле, как видно, показатели неутешительные. Объясняются они тем, что страна не была преобразована, как предполагалось, а просто сменила адресаты бенефициара. В составе СССР это был центр империи - союзные фонды и номенклатуры. В независимой Украине - отечественные и зарубежные олигархи. Народ при этом не задействован. Он не ощущает своей причастности, не видит справедливого перераспределения ресурсов страны, поэтому и нет серьезного развития. Рядовые граждане не чувствуют взаимосвязи между результатами труда и уровнем своего благосостояния так же, как не чувствовали в 1991 году. С одной стороны, формально мы добились независимости. С другой, - с экономической точки зрения народ по-прежнему остался зависимым, но уже от других субъектов.

Георгий ПОЧЕПЦОВ, доктор филологических наук, профессор (Мариупольский государственный университет и Национальная академия государственного управления).

- В период перестройки были «подогреты» ожидания населения. Как и в случае «помаранчевой» революции, происходила реакция не на реальность, а на ожидание новой реальности. В первую очередь это касалось не экономики, а политики. Все думали, что За­пад нам откроется, а этого не произош­ло. «Общеевро­пейс­кий дом» М.Горбачева не реализовался.

Интересно, что все прошлое практически забыто. Мы стали жить в мире, в котором отсутствует память. Точнее, мы опираемся на нечто похожее на «заимст­вованную» память. Нам рассказывают, как это было, и когда оно вступает в противоречие с тем, что мы реально помним, побеждает эта продиктованная кем-то со стороны память. Приве­ден­ные цифры падения производст­ва сельхозпродуктов четко демонст­рируют разрушение еще одного ми­фа - как мы будем кормить всю Европу.

Если прошлый советский мир строился на одной неправде, то пост­советский - на другой. Ведь тот самый важный негатив советского времени - «неравенство верхов и низов», - который также был раздут перестройкой, не просто сохранился, а многократно усилился. Более того, у нас пос­тепенно забрали бесплатную медицину и образование, растет стоимость квартир и транспорта. Мы ушли от «самой читающей страны в мире» к закрывающимся книжным магазинам. Сегод­ня меньше издается книг, в том числе и на украинском языке. В сумме мы потеряли больше, чем получили.

Мы несомненно получили большую свободу и право выбора. Хотя часто это иллюзия свободы и права выбора, поскольку они не приносят никакого результата. Но даже иллюзия психологически лучше, чем ее отсутствие. Тогда мы были недовольны одним, сегодня - другим. Мы не хотим обратно в СССР, но и в этом вновь построенном мире чувствуем себя весьма неуютно.

Василий ЮРЧИШИН, экономические программы Центра Разумкова.

-Аргумен­та­ция 1991 г. была слишком оптимис­тичной и исходила из объемов и показателей плановой экономики Советс­кого Союза. Как потом оказалось, продукция, производившаяся в СССР, никому не была нужна. Целый ряд показателей имел скорее виртуальный, чем конкурентный характер.

Что касается сравнения данных… Глядя на список того, что можно было купить за среднемесячную зарплату тогда, кажется, что некоторых товаров сейчас можно приобрести больше, особенно бытовой техники. Однако тогда была экономика дефицитов. Низкие цены и относительно высокий уровень производства, продукция которого распределялась по своим каналам, мало о чем могут говорить сейчас, когда купить можно что угодно, были бы деньги.

О том, что в 2011 году покупательная способность гораздо ниже, свидетельствует наша потребительская корзина. Так, Госкомстат дает цифру потребительских расходов - 75-80% от совокупного дохода населения. Доля продуктов питания - 50-55%. По сути, на них и предметы первой необходимости мы тратим половину нашей зарплаты. В 1980-е целый ряд товаров не являлись предметом реального потребительского спроса и были слишком дорогими - те же телевизоры. Мне представляется, что среднемесячная зарплата в рамках советской экономики способна была выдерживать более усредненно-приемлемый уровень жизни.

Сейчас промышленность по большей части приватизирована. Украинская экономика неконкурентоспособна, показатели по структуре экспорта крайне низкие. В доле всего экспорта то, что называется технологической продукцией, сос­тавляет менее 5%. Это очень мало. Промышленность сильно недофинансирована, недоиндексирована и очень зависима от внешней конъюнк­туры на полуфабрикат - товары с низкой добавленной стоимостью. Поэтому в результате кризиса 2008 года металлургия у нас упала на 40%, промышленность (при падении ВВП на 15%) - на 20%. Эти крайне высокие показатели спада связаны с тем, что промышленность не была переструктурирована, не произошло изменения энергозатратности. Стоимость импорта нефти и газа составляет около трети всего нашего экспорта. Они слишком дорого нам обходятся...

В последней таблице Украина действительно выглядит страной нереализованных возможностей, страной разочарования. Междуна­родные индексы относительно Ук­раины по деловому климату, конкурентоспособности, по содействию бизнесу показывают, что мы находимся на предпоследних или пос­ледних местах в Европе. Это и есть оценка наших нереализованных потенциалов.

Андрей ЕРМОЛАЕВ, директор Института стратегических исследований.

-Неправильно сравнивать ситуацию в Украине накануне обретения независимости и в современной Ук­раи­не только по потребительской корзине. Во-первых, в 1991 году Украина еще была частью большого социального и экономического комп­лекса СССР. Ее производство, система образования, многочисленные экономические и социальные программы компенсаторного характера были тесно связаны с единой системой. Поэтому доходы каждого человека зависели не только от благосостояния и бюджета республики, но и от эффективности всего комплекса СССР. Во-вторых, нужно учитывать уровень и качество потребления. Последние полтора десятилетия существования СССР мы жили в эпоху большого дефицита, потребительская корзина была типовой. Спустя 20 лет независимости Украи­на имеет развитый потребительский рынок, высокий уровень конкуренции и в формировании потребительской корзины украинцев задействованы совсем другие механизмы. В-третьих, промышленное производство Украины было интегрировано в СССР и учитывало его потребнос­ти, экстенсивный характер хозяйст­вования и высокую энергоемкость. В современной Украине иной уровень потребностей и иная ситуация в промышленности.

С одной стороны, за 20 лет мы прошли пик кризиса (в начале 90-х инфляция исчислялась сотнями процентов; люди, считавшиеся советским средним классом, превращались в нищих; происходила массовая депрофессионализация). Бла­го­даря экономическим реформам, институту частной собственности и предпринимательской инициативе украинский потребительский рынок был стабилизирован, появились новые рабочие места, и люди начали получать более высокие доходы. Сейчас мы видим, что состав потребительской корзины среднего украинца со средним доходом выглядит даже привлекательнее, чем у украинца времен Советского Союза.

С другой стороны, системная проблема до сих пор не решена. Мы, как тот кентавр, еще по пояс увязли в Советском Союзе. Во-первых, не за­вершен процесс реформирования экономического комплекса. В 1990-е годы Украина имела высокий индустриальный статус. Сейчас мы скатываемся в основном на произ­водство сырья, в том числе так назы­ваемого индустриального. Во-вторых, не все в порядке в сфере образования и духовного развития. Общество 90-х - это агрономы, инженеры, учителя и высокий уровень образования даже у среднестатистического рабочего. В современной Украине уровень образования ниже. Социологи фиксируют резкое падение интереса к литературе и к интеллектуальному наследию. Доми­нируют профессии, связанные с торговлей, сервисом. Очень высока доля низкоквалифицированного труда. И этот недостаток, который мы не в состоянии преодолеть, напрямую связан и с качеством жизни. Ведь качество жизни - это не только то, что мы едим и на чем ездим. Это еще и наши духовные запросы и возможности.

Но среди экономических характеристик, приводившихся в листовках, нет других параметров. Прежде всего - степени свободы. В этом отношении мы несомненно выиграли. Украина 2011 года - это страна, где политические свободы, свободы информации, вероисповедания гарантированы Конституцией и обеспечены повседневной практикой. Как бы там ни было, в Украине функцио­нирует механизм представительной демократии, политический плю­ра­лизм. Свобода слова, по-моему, даже в какой-то степени опережает возможности украинцев понимать эту свободу. По количеству часов свободного эфира, независимых изданий, ситуации в Интернете и по количеству новых каналов, по-моему, мы в лидерах.

Украина же времен Советского Союза - это страна с огромными ограничениями для граждан.

Гражданин советской Украины имел мощные социальные гарантии, обеспеченные тоталитарной машиной. Он был человеком государства. Человек в современной Украине - как бы жертва рыночной стихии, а учитывая, что рынок у нас не развит, перекошен, мы имеем пока еще слабый, качественно невыраженный социальный капитал с невысокими конкретными возможностями. Мы это видим на примере огромного оттока квалифицированной рабочей силы, на примере дефицита современных производств, потому что эти производства предполагают наличие интеллектуальных и научных ресурсов. Мы видим склонность государства к сырьево-периферийному развитию. Грубо говоря, Украина в 90-х годах имела несвободного гражданина, с некачественным питанием и низкими потребительскими возможностями. Но Украина была в империи, которая летала в космос и могла быть полюсом в мировой системе. Украина 2011 года - рыночная демократическая страна с незавершенными реформами и нераскрытым полностью социальным потенциалом.

Я думаю, что некорректно связывать характеристики и перспективы сегодняшней Украины с романтическими ожиданиями и прог­нозами 90-х. Одно дело - формально, линейно рассуждать о перспективах Украины в 1991 году, исходя из валовых показателей и потенциальных ресурсов. Другое - оценивать страну, которая, пройдя через несколько кризисов, нашла в себе силы сохранить экономический суверенитет, но, к сожалению, до сих пор не смогла свершить те реформы и качественные изменения, о которых мечтали в 1991 году.

В чем можно признать правоту романтиков 1990-х? Украина дейст­вительно в состоянии быть самостоятельной. У нее действительно есть мощный экономический потенциал, который, к сожалению, до сих пор остается нереализованным, несмотря на то, что мы можем покупать больше автомобилей и колбасы.

Вадим КАРАСЕВ, директор Института глобальных стратегий.

-Это примитивно! Это пропаганда, пиар, говоря сегодняшними словами. Как можно сравнить жизнь в Советском Союзе и в сегодняшней Ук­раи­не? Дело не в том, что лучше, что хуже. Это прос­то разные миры!

Да, может быть, в Советском Союзе покупательная способность была больше. Но люди не могли поехать за границу. У них не было свобод. Сейчас в мире в структуру качества жизни входят такие параметры, как независимость СМИ, свобода слова и свобода передвижения. Без свободы нет высокого качества жизни. Раньше выбора не было, и люди просто жили на качественном пайке.

Сегодня у людей появилось больше возможностей, чтобы обеспечить свое благосостояние. Не у всех это получается, особенно у старшего поколения. От распада СССР и появления нынешней экономической модели выиграли молодежь и среднее поколение, как более мобильные социальные группы. Другое дело, что нынешний капитализм в Украине взял худшее от капитализма и оставил худшее от социализма. Этот синтез худшего во многом определяет сегодняшние трудности страны, в том числе и с точки зрения качества жизни. Тем не менее, сегодня мы все-таки живем в глобальном мире, мы открыты, у нас есть возможности, в том числе путешествовать. Появилось такое понятие как средний класс. Уже не советская интеллигенция, зависимая от бюджета, а реальный средний класс.

Да, нам еще надо стать европейскими, и тогда мы получим качество и уровень жизни, соответствующие европейским стандартам. Возможно, в СССР жизнь была более сытой, безопасной и спокойной. Но это были сытость и безопасность ребенка, а не свободного мыслящего гражданина. Мы получили свободу. Свобода не гарантирует нам уровень и качество жизни, но дает шанс. И то, что мы этим шансом пока до конца не воспользовались (и страна в целом, и большинство граждан), говорит не о том, что в 1991 году мы сделали неправильный выбор. А о том, что мы еще не вышли на уровень исторических задач того процесса, который был открыт Украине в 1991 году.

Наша экономическая готовность рассчитывалась тогда, исходя из советской индустриальной и производственной базы, а не из конкурентных преимуществ бывших советских республик на мировом рынке. Украина могла использовать только два своих преимущества на мировом рынке: металлургию и сельское хозяйство. Собственно, мы и кормимся за счет экспорта зерна и внешней конъюнктуры рынка. Пока мы не сумели создать свое внут­реннее индустриальное производство, которое было бы вмонтировано в мировой рынок и ориентировалось на мировой спрос, а не на советский ВПК. Значит, в последующие 20 лет надо этим заниматься.

* * *

Итак, несмотря на то, что все эксперты единодушны - в 1991 году у Украины не было другого выбора, как стать независимой, - оптимистичные ожидания романтиков той поры в полной мере не оправдались. Это, несмотря на предостережения Андрея Ермолаева, что «к рейтингам нужно относиться очень осторожно», ярко демонстрирует список «Украина занимает место». Чего же нам не хватило? Возможно, в таблице степени готовности республик к независимости не доставало пункта о психологической/ментальной готовности: элиты -реформировать страну и эффективно ею управлять, проявляя политическую волю не только в отношении собственных интересов; а народа - стать полноценными гражданами суверенного демократического государства?

«Зарабатываем в 5-7 раз меньше европейцев»

За среднемесячную зарплату 210 рублей в 1988-89 гг., согласно данным листовки Руха, можно было купить: мяса - 40 кг, костюмов - 1 шт., сапог - 1,5 пары, колготок - 40 шт., телевизоров цв. - 0,25 шт., холодильников - 0,7 шт.

На покупку одного автомобиля нужно было работать 4 года.

На 1 января 2011 г. среднемесячная зарплата в Украине составила 2454 грн. И если ориентироваться на список товаров, приводившихся в лис­товке Руха 1991 года, то покупательная способность современного украинца в отношении некоторых товаров значительно выше. Но так ли это на самом деле?