День пекторали

Рассказывают, как в один из летних дней 1993 года к больному уже Борису Мозолевскому в больницу приехала жена Вера Даниловна. Борис Николаевич неожиданно сказал: «Сегодня праздник большой». «Какой?» — поинтересовалась жена. «День пекторали», — ответил тихо и заплакал...

Под насыпью высотой 8,6 м и на глубине 8,5 м археологи нашли погребение знатного скифа, а рядом — две ямы для захоронения шести лошадей с богатой сбруей. Центральную могилу разграбили еще в древности... Однако поиски продолжались и в юго-западной части, и там нашли нетронутое погребение молодой скифской царицы.

«Вся ее одежда была расшита большими и малыми золотыми пластинами. Казалось, их не счесть... Шею ее украшала тяжелая литая гривна с четырнадцатью львиными фигурками на концах, которые словно охотятся за безрогим оленем. На висках — большие подвески с изображением богини на троне; запястья охватывали три широких браслета и перевязки из мониста, пальцы были унизаны одиннадцатью перстнями...», — напишет потом в своей книге «Скифская степь» Борис Мозолевский. Рядом в маленьком саркофаге обнаружили останки ребенка царицы. Его, очевидно, похоронили возле матери позднее. Скелет почти весь был укрыт золотыми украшениями, среди которых выделялась нитка мелких золотых пластинок, которые, вероятно, украшали положенный с покойником пояс. Его, по легенде, завещал скифам сам Геракл. Чтобы похоронить ребенка, был сделан дополнительный ход.

Со временем археологи нашли четыре скелета убитых слуг с широко раскинутыми ногами: скорее всего, их сначала задушили, а затем сбросили в могилу. Глубокий ров, заполненный остатками поминального стола, словно подпоясывал курган. По количеству костей съеденной живности археологи установили число участников трапезы: 2,5—3 тысячи людей!

Но главная находка притаилась всего лишь в нескольких метрах в этом же кургане. Это случилось 21 июня 1971 года.

«...Перед нами была вещь невиданная. Вес пекторали составлял 1150 г., диаметр 30,6 см... Все ее поле было разделено на три луноподобных яруса с помощью утонченных полых трубок, составляющих каркас изделия. Нижние и верхние ярусы заполняли скульптурные композиции, средний был обрамлен насыщенным растительным орнаментом, закрепленным на плоской пластинке. Все произведение, до наименьшей детали, было изготовлено из золота» («Скифская степь»).

Когда Борис Николаевич поднял пектораль, то он, можно сказать, прикоснулся к вечности — это был звездный час всей его жизни. «Я эту пектораль так хотел, что, очевидно, создал бы ее сам, своим желанием, грезил ею или находкой такого же уровня. Она мне приснилась ночью перед тем, как открыть ее человечеству», — вспоминал он.

Весть о сенсационных находках облетела почти все отечественные и зарубежные издания. Выразило желание на них посмотреть и тогдашнее руководство УССР. Было заслуженное признание, награды. Но жизнь не стояла на месте, поиски продолжались. Впереди были новые открытия.

Летом 1990 года упорный скифолог побывал на Криворожье, осмотрел некоторые курганы, пообщался с творческой интеллигенцией города. Он был одержим скифами. Они были его современниками и его мечтой.

Но не судьба… Будущим поискам помешала тяжелая болезнь. Ученого можно было спасти. Необходимы были всего лишь 14 тысяч долларов на операцию, но у руководства независимой Украины не нашлось этой мизерной суммы для человека, принесшего стране 200 млн. долл. (столько примерно стоит Золотая пектораль). Две трети скифского золота, хранящегося сейчас в Музее исторических ценностей Украины, — это его находки!

«57 лет — это период творческого расцвета человека, — говорит известный криворожский историк и археолог Александр Мельник. — Такова судьба гения. Считаю, он выполнил земную миссию здесь, среди нас, и ушел в высшие сферы — к своим скифам. Ведь такие люди, как Борис Мозолевский, еще при жизни были на ступень выше всех нас».

13 сентября 1993 года Бориса Николаевича не стало. 15 лет назад ушел из жизни этот незаурядный, светлый Человек.

Великий Скиф выполнил свою земную миссию, оставив нам послание далеких потомков в виде Золотой пекторали, до сих пор нами не осознанное, не разгаданное до конца.

«Коли і я за караваном

Піду, згорнувши днів сувій,

Я скіфським
золотом курганним

Залишусь в пам’яті твоїй…»