Дело Бейлса, или Трезвый взгляд на практику вооруженных конфликтов

Дело сержанта Бейлса, убившего семнадцать мирных афганцев (не считая нерожденного ребенка), шокировало США. О нем писали не только центральные газеты на «международных» страницах, но и местные издания. Еще бы, кадровый военный, опытный солдат, прошедший через множество переделок, перебил безоружных крестьян, большей частью женщин и детей, после чего сжег тела своих жертв.

До сих пор биография Бейлса не блистала оригинальностью. Сержант имел определенные проблемы с алкоголем (хотя в момент инцидента пьян, якобы, не был) и не получил последнего планового повышения по службе. Семья Бейлс испытывала финансовые затруднения - была вынуждена выставить на продажу дом. По словам адвоката, еще после участия в иракской кампании Бейлс страдал от кошмаров. В общем, обычная жизнь обычного солдата.

Наверное, именно поэтому Америка содрогнулась при виде Бейлса, как совсем недавно вздрагивала Европа при упоминании имени Брейвика. Всегда неприятно видеть, что кроется под тонким налетом цивилизованности у конкретно взятого гражданина, который до сих пор был аккуратным налогоплательщиком, исправно стриг газон перед своим домом, раскланивался с соседскими бабульками и пел по воскресеньям в церковном хоре. По-дьявольски повел себя не исламский террорист, криптофашист или клинический маньяк, а обычный человек, каких полно на нашей улице.

Если в истории с Брейвиком можно отогнать кошмар, помахав справочкой от психиатра (ну что взять с психа?), то фигура сержанта Бейлса открывает совсем иные перспективы. Даже если ему тоже выдадут подобную справку. Причислить его к «просто безумцам» и на том поставить точку, как это вышло с Брейвиком, не удастся. Ведь не дает покоя мысль, что если бы он всю жизнь провел, например, на канзасском СТО, а не горел в «Страйкере» и не собирал в целофановые мешки куски изувеченных тел во время своей второй иракской «командировки», то мир не узнал бы его имени.

История сержанта Бейлса - красочная иллюстрация того, о чем не любят говорить «военные» историки, идеологи и даже падкий на клюкву синематограф. О том, как в условиях войны быстро и непринужденно сползает тонкий налет цивилизованности и человечности с тренированной души профессионального солдата. И никакие высшие соображения «борьбы за мир», «за ценности демократии», «за справедливость» и прочие прекрасные вещи уже не имеют значения на фоне кучи дымящихся детских трупов.

Не знаем, какие выводы сделает американская публика из дела Бейлса и кому это пойдет впрок - демократам или республиканцам, тем более что в своем отношении к войне на Востоке они, кажется, отличаются друг от друга только риторикой. Но, вероятнее всего, сейчас перед их идеологами встанет непростая задача убедить общественность в том, что Бейлс - единичный случай. Случай умопомешательства, военного психоза, просто «военного преступления», против которого они неустанно борются и т.д. То есть сделать все, чтобы этот случай не нанес удара по имиджу «военной кампании» в целом. По имиджу войны и профессии военного.

Нет смысла спорить с тем, что профессиональная армия лучше советской и постсоветской систем призыва. Отправлять детей, вчерашних школьников с неокрепшей психикой, едва умеющих нажимать гашетку в Афганистан или Чечню - преступление во всех отношениях. Но стоит помнить и о том, что профессиональная армия - только чуть-чуть меньшее зло. Потому что это люди, чья профессия - убивать. Случившееся с Бейлсом, - всего лишь «профессиональная деформация». Он воевал в Ираке и Афганистане, как нефтяник добывает нефть на океанской платформе. Люди льют в бак бензин и думать не думают о том, как нефтяник на той платформе трудится, мается, рискует собой, сходит с ума от одиночества посреди водной пустыни. Это правильно - это его профессия, ему за это платят. В точности как бейлсам за то, что они убивают.

Что ж, на войне как на войне, главное - победа. Во множестве военных историй - и литературных, и киношных - война заканчивается салютом, коронацией «правильного» монарха, поцелуем чудом уцелевших влюбленных. И это правильно - то, что происходит потом, оказывается совсем не сказочно и плохо смотрится в кадре. К примеру, люди, в начале прошлого века покорившие для Англии Ирландию, которая до того кипела котлом столетиями, покорили ее не умением. Не дипломатией с политикой. Не увещеваниями и диспутами о «единстве». Они покорили ее простым и доходчивым зверством. От шока Ирландия оправилась только спустя несколько поколений. Зверство это не взялось ниоткуда. Эти люди не были завезены на Землю из неведомых миров, не были специально созданными мутантами. Это просто были ветераны, которые прошли через ад Первой мировой. Победили. Пережили свои салюты и поцелуи возлюбленных. В Англии их считали героями. По-своему, это правильно. Что поделаешь, если в абсурде войны грань между подвигом и преступлением оказывается тонкой.

Все знают, что избиение младенцев учинил царь Ирод, но кто знает имя хоть одного солдата вырвавшего ребенка из материнских рук и полоснувшего ножом по горлу? А ведь то, что он сделал, не было «помешательством», «проявлением преступных склонностей»
и пр. Это было выполнением приказа, то есть его профессиональным долгом. Но заметьте: никто не заинтересован обвинять в чем бы то ни было «профессию» воина. Ирода, как отдававшего «преступный приказ», по современным законам отправили бы в Гаагу, а имен бейлсов, вырезавших больше тысячи детей, так никто и не узнал бы. Иначе это поставило бы под сомнение самую суть военной службы и, в конце концов, войны.

Наоборот, с экранов и страниц на нас по-прежнему выливают потоки слов и образов, из которых складывается вполне положительный образ войны. Когда мучимые отсутствием информповодов официальные лица Московского патриархата призывают прихожан «не бояться войны», делается немного смешно - кто ее боится? Кто, кроме горстки интеллигентов, которые по определению вечно чем-то напуганы и мучимы «проклятыми вопросами»? Ну так на них внимание можно не обращать, их электоральный вес - ноль целых, с гулькин нос десятых. Большинство же, наоборот, ощущает прилив адреналина от мысли о государственном перевороте, например, или хотя бы уличных беспорядках, а уж о том, что «маленькая победоносная война» - лучший способ поднять свой политический рейтинг (в смысле, «пипл это лайкает»), знает любой уважающий себя политик.

Уже которое поколение у нас растет без войн. О той мясорубке, в которой перемалывались тела, души, судьбы наших совсем недалеких предков, мы не помним. Войны для нас - сюжеты в новостных лентах. Сюжеты эти ничуть не реальнее, чем какой-нибудь голливудский блокбастер, в котором взрывы красивы, а погибают только статисты, эпизодические союзники и злодеи. Мы не боимся войны - потому что это игра, кино, реалити-шоу. Когда камеры выключаются, участники отмываются от краски и идут пить горькую в модный кабак.

Да что там пипл - даже самые, как принято выражаться в некоторых кругах, «здоровые силы» всерьез одобряют войну. Делают из нее идола. Носятся с «великими победами». Причем коллективная «национальная гордость» никогда не уравновешивается коллективным же «национальным стыдом» за те преступления против человечности, которые неизбежно сопровождают «великие победы». Победа - дело великое и общее, а преступления - отдельные индивидуальные девиации. За всем этим как-то размывается факт, что увенчанные «великими победами» «священные войны» на самом деле ничем не отличаются от всех прочих «не священных». Впрочем, отличие есть: «священные войны» оказываются, естественно, священными коровами - их история не подлежит пересмотру, поведение победителей не обсуждается, тем более - не осуждается.

Казалось бы, понять всю глубину и неизбежность падения и дезинтеграции человеческой личности во время войны можно из бесконечно, безнадежно и циклично повторяющихся уроков истории. Но уроков не получится. О войне у нас с советских времен принято говорить с придыханием - как о чем-то святом и героическом. Нас так воспитывали - и продолжают в том же духе. А когда возникают дурацкие ситуации - вот как с сержантом Бейлсом - заводят речь о «военных преступлениях», и создается впечатление, что груда опаленных женских и детских тел это действительно нечто исключительное, обычно войне не присущее.

А ведь очевидно, что само выражение «военные преступления» - тавтология вроде «масла масляного». Можно, например, ворваться в дом, вытащить оттуда отца семейства и загнать в фильтрационный лагерь «до выяснения обстоятельств» на пару лет без суда и следствия - это не будет преступлением. Но украсть курицу с его двора - нет, это чистое злодейство. Это, видите ли, преступление против мирного населения. А что же тогда вообще война? И что такое мирное население, когда никакого мира нет? А вот это уже чистый оксюморон - свидетельство абсурдных попыток какого-то идеалиста придать аду гуманистический гламур. В этом смысле военачальники прежних времен, отдававшие взятый город на разграбление войскам, были честнее - они знали, что на театре военных действий мирного населения по определению быть не может. Есть только победители и добыча.

Однако нас кормили и будут кормить агитацией «за войну» - под разными соусами и разными (как мы убедились, в том числе церковными) устами. Война оказывается и оказывалась востребована при всех общественно-экономических формациях и даже еще до них - войны за жизненное пространство, за веру и идеи, «спорт королей», в качестве «оздоровителя экономики» и средства обогащения отдельных ее представителей. Наконец, как медиаповод.

Те, кто призывает нас не бояться, как правило, делают это искренне. Они не боятся войны, потому что хорошо знают: защищать «свои святыни до последней капли крови» и «стойко переносить тяготы и лишения» будет кто-то другой. Пушечным мясом назначат не их. В чем-то они правы - нет ничего зазорного оказаться пушечным мясом или, как теперь принято выражаться, быдломассой. Зазорно назначать. И уж совсем никуда не годится героизировать. Как известно, пехота выигрывает войны. Стоит помнить, что она делает это не в белых костюмах и со звездою на челе, а по уши в грязи, в животной злобе и животном страхе. В том военном психозе, который постоянно выливается в то, что теперь принято называть «военными преступлениями», и что, по сути, всегда сопровождало и будет сопровождать войны, потому что нельзя разбудить в человеке зверя и думать, что этот зверь никогда не сорвется с цепи.

Какая может быть альтернатива «священной и справедливой», «геополитически оправданной» или же просто «короткой и победоносной» войне? Кроме плетения пацифистических фенечек, разумеется? Разве что трезвый взгляд на практику вооруженных конфликтов. Вместо героизации - восприятие войны как чего-то отчаянного и почти постыдного. Да, всем время от времени приходится защищаться и защищать своих, проявлять чудеса храбрости и жертвенности. Но стоит помнить о том, что политик, который доводит дело до войны и заставляет свой народ проявлять героизм пополам со зверством, - бездарный неудачник, не сумевший достичь своих целей другими способами. Вроде неопрятного хозяина, отчаявшегося побороть тараканов и принявшего решение сжечь дом.