Что скрывается за дымовой завесой мифов о войне?

Прошел почти год как оборвался земной путь известного украинца Федора Трофимовича Моргуна, погибшего в результате тяжелых травм, полученных 2 июля 2008 года в автокатастрофе под Ах­тыркой на Сумщине. 9 мая 2009-го ему бы исполнилось 85 лет.

Ф.Моргун родился 9 мая 1924 года на хуторе Александровка Красноармейского района Донецкой области. Ребенком пережил ужас Голодомора 1932—1933 гг. Участник Второй мировой — Вели­кой Отечественной войны, трижды раненый фронтовик, освобождавший Украину от Донбасса до Карпат в 1943—1945 гг. В 1949 году с отличием окончил Днепропетровский сельскохозяйственный институт. Работал на Полтавщине (1949—1954) агрономом, директором совхоза. За отказ перейти на партийную работу «загремел» в Северный Казахстан (1954—1965), где на вековечной целине ему пришлось с нуля создавать совхоз. Руководитель Полтавской области (1973—1988), председатель комитета по охране природы (в ранге министра экологии, 1988—1989), доктор сельскохозяйственных наук (1995), почетный академик Украинской академии аграрных наук, Герой Социалистического Труда (1976, за внедрение почвозащитной системы земледелия и высокие достижения в сельскохозяйственном производстве на Полтавщине).

В 1978 году Моргун отказался от предложения Леонида Брежнева занять вакансию секретаря ЦК КПСС по вопросам сельского хозяйст­ва. Он надеялся, что на эту должность назначат кого-то из известных аграриев — В.Месяца (министр сельского хозяйства СССР), В.Карлова (зав. отделом ЦК КПСС) или С.Манякина (первый секре­тарь Омского обкома партии), которые также были в кадровом резер­ве. Но пленум избрал Михаила Горбачева, выдвиженца Юрия Андропова.

Член Союза писателей с 1974 года. Автор около 80 научных и публицистических работ.

Имел награды: четыре ордена Ленина, два — Отечественной войны I степени, четыре — Трудового Красного Знамени, кавалер орденов Ярослава Мудрого V степени и Николая Чудотворца.

Федор Моргун совсем чуть-чуть не дожил до триумфа своего главного дела на земле — внедрения экологической почвозащитной системы земледелия, господствовавшей в прошлом году на 90% сельс­кохозяйственных площадей пашни Полтавщины, благодаря чему селяне региона собрали крупнейший урожай зерновых за всю историю.

В последние годы из-под пера ветерана появляется серия военно-исторических книг о Второй мировой — Великой Отечественной войне: «Задовго до салютів. Правда про генерала Кирпоноса» (1994), «Прокляття війні. Слідами сфальсифікованої історії» (2001, 2004, 2005), «Хто і де зірвав бліцкриг?» (2006), «Сталінсько-гітлерівський геноцид українського народу: факти і наслідки» (2007, 2008).

Его глубокий анализ подготовки, начала и хода Второй мировой — Великой Отечественной войны, на фронтах которой был трижды ранен и чудом выжил, дает возможность лучше понять зловещую роль Сталина как соратника Гитлера. Он убедительно развеивает мифы о преимуществе немцев накануне войны в живой силе и вооружениях и о «внезапном нападении». Абсолютно новую оценку получает замалчиваемая и принижаемая грандиознейшая по масштабам и последствиям битва этой войны, которую Моргун назвал Киевско-Полтавской (лето-осень в 1941 г.).

Павло Загребельный в предисловии «Хіба єдина совість» к первой книге Ф.Моргуна на военно-историческую тему «Задовго до салютів. Правда про генерала Кирпоноса» заметил: «Федор Моргун принадлежит к тем немногим, кто сохранил в себе совесть, в ком она живет, тревожная, болезненная, честная, и именно совесть, а не просто чувство или пустое пустословие диктует ему строки его страстных книг, водит его пером, велит ежедневно, ежечасно идти на бой, становиться на защиту ценностей и святынь».

Он выступает не столько как участник и очевидец Второй мировой, сколько в качестве объективного исследователя-историка и даже юриста, осуществляющего обстоятельный научный анализ этих событий на основании фактов, документов, работ отечественных и зарубежных историков, политиков и полководцев. Придирчиво расследует трагический период нашей истории, проводит собственный Нюрнбергский процесс и выносит преступникам свой приговор.

Предлагаем вниманию читателей размышления Федора Моргуна над статьей российского философа Игоря Чубайса «Великая Отечественная: когда мы избавимся от ложных мифов?» («ЗН» №23 от 21.06.2008 г.). Рукопись, которую Ф.Моргун успел подготовить до своей гибели, только сейчас прислал в редакцию его сын — профессор психологии В.Моргун.

Вторая мировая — Великая Отечественная война по-прежнему остается самой трагичной и самой кровавой страницей новейшей истории мира, Украины и по крайней мере тех народов Советского Союза, которые пережили оккупацию. Несмотря на колоссальный объем литературы о ней: участников (до генералов и маршалов), журналистов, писателей, профессиональных историков (до профессоров и академиков), она по-прежнему остается самым таинственным событием ХХ века. Ее тайны до сих пор тщательно скрываются мифами и табу, не подлежащими обсуждению. Они создавались мастерами сталинской пропаганды, вбивались в общественное сознание десятилетиями и являются настолько живучими, что в их плену пребывают миллионы людей. И вот едва ли не впервые появляется объективная публикация Игоря Чубайса, доктора философских наук, директора Центра изучения России Российского университета дружбы народов, задающего семь вопросов. Три из них касаются мифов, которые он опровергает, и четыре — табу, которых он лишает грифа «совершенно секретно» и выставляет на свет Божий для осмысления в будущем.

Первый: «Почему у нас нет науки об обществе?», или Историческая утопия или наука? Он касается именно господства в обществе этих мифов и табу вместо правды об истории. И.Чубайс пишет: «В Советском Союзе независимая социальная теория существовать не могла, картину реальности формировала не наука, а комидеология. Каждый ученый должен был вписывать полученные результаты в железобетонные тиски ленинизма, тем самым обессмысливая и обесценивая все свои исследования.

Почти два десятилетия, прошедшие после падения СССР, также не привели к распространению новых теорий: социально-гуманитарные факультеты отечественных вузов, гуманитарные институты РАН работают в основном впустую. ныне вряд ли кто тоскует по утрате «единственно верного, вечно живого, революционного учения». Но обходиться без всякого объяснения того, что же с нами случилось в ХХ веке, без понимания, когда произошла катастрофа — при распаде СССР или при его образовании, — значит идти по пути нового издания прежних ошибок. Между тем настоящая социальная наука нынешним властям совершенно не нужна — объективные научные исследования обнаружат сомнительность реализуемых политических проектов и неизбежно поставят вопрос об ответственности за прошлое и настоящее...

Подчеркну: застарелые мифы о войне являются едва ли не пос­лед­ней теоретической опорой нынешних сталинистов. Но исследова­ния и публикации таких авторов, как Б.Соколов, Г.Попов, Л.Радчен­ко и В.Семененко, Б.Пушкарев, Ю.Цурганов, А.Блюм, Ю.Фельштин­с­кий и др., позволяют сказать: дольше полувека длившаяся ночь заканчивается».

Позволил себе столь длинную цитату потому, что Украину, к сожалению, постигли общие с Россией идеологические и историографические проблемы. Сегодня самое печальное заключается в явлении «сталинизма наоборот». Во-первых, если у «отца всех народов» история страны была сведена к истории ВКП(б) и ее руководящей роли, то у некоторых современных украинских ученых история Украины советского периода сводится к борьбе лучших ее сыновей за независимость. При всем благородстве намерений, в обоих случаях народ остается за бортом истории, и в который раз историческая утопия пытается взять верх над исторической наукой. Во-вторых, Сталин систематически уничтожал неугодных исторических деятелей и свидетелей истории. Мы, слава богу, не прибегаем к массовому террору, а часто игнорируем или замалчиваем опыт живых участников исторических событий современности и остаемся страной с «непредсказуемой историей».

Что касается перечня объективных историков, которым удалось преодолеть идеологические шоры или заказы власть имущих, следует назвать украинского исследователя И.Дзюбу («Пастка. Тридцять років зі Сталіним. П’ятдесят років без Сталіна». —
К., 2003) и белорусского —
И.Кузнецова («Засекреченные трагедии советской истории». — Ростов-на-Дону, 2007).

Второй: «Каким полководцем был Иосиф Сталин, или Миф о величии отца Победы». Игорь Чубайс берет за основу анализа не многочисленные дифирамбы Сталину по принципу «победа все спишет», а два объективных показателя: соотношение сил двух воюющих сторон до сражения (войны) и соотношение потерь после сражения (войны). И в обоих случаях эти соотношения оказываются ужасными — к сожалению, не для генералиссимуса (потому что холуи ему списали все, давно и навсегда), а для людей Советского Союза — и мертвых, и живых.

«Во время нападения гитлеровцев советские ВВС имели в распоряжении 23000 самолетов, на вооружении вермахта было 10,5 тыс. машин, причем против СССР было брошено около 2000 единиц боевой техники. Красная армия сохраняла преимущество в личном составе и в 41-м, и 42-м, и 43-м, и 44-м, и победном 45-м году. Сталинградская битва — это борьба трех наших фронтов (шесть армий) против двух армий (6-й полевой и 4-й танковой) противника. 20 января 1943 года генерал А.Еременко, воевавший на берегу Волги, заявил: «Жуковское (читай — сталинское. — Ф.М.) оперативное искусство — это преимущество в силах в пять-шесть раз» (Л.Радченко, В.Семе­ненко. «Войны забытое похмелье». — Харьков, 2002, с. 379).

…Цена победы по Б.Соколову: «...Безвозвратные потери Красной армии превышают безвозвратные потери немецких вооруженных сил приблизительно в 10,3 раза» («Крас­ный колосс». — М., 2007, с. 256). И еще: «Общие же потери — и военного, и гражданского населения СССР — я оцениваю в 43,3 млн. человек» (там же, с. 263). Эти потери, добавляет Чубайс, превышают потери всех государств (без Китая, из-за отсутствия данных. — Ф.М.), воевавших как против СССР, так и в союзе с ним плюс все потери России в войнах за всю ее историю, вместе взятые!!». Добавлю, что белорусский историк И.Кузнецов дает еще более жесткую оценку нашим потерям: «Прямые и косвенные потери населения СССР в годы Великой Отечественной войны, исходя из имеющихся данных, можно оценить в 48—50 миллионов человек — вот истинная цена Великой Победы» (с. 167).

Что касается некомпетентного «оперативного искусства» Сталина, то дополню двумя примерами сорванных им побед в войне летом-осенью 1941-го и зимой 1943 года. Во-первых, в названных выше работах новую оценку получает умалчиваемая и принижаемая грандиознейшая по масштабам и последствиям Киевско-Полтавская битва Второй мировой войны, которую вели бойцы, сыновья всех народов СССР, на Юго-Западном фронте. Для продвижения под Киевом летом-осенью 1941 году Гитлер был вынужден еще в начале августа остановить наступление на Москву, снять с этого направления танковую армию Гудериана, которой до столицы СССР оставалось 340 километров, и стянуть основные силы фашистов в Украину, благодаря чему была спасена Москва и сорван блицкриг.

Если бы не бездарно-предательское руководство Сталина, запретившего (трижды!) Кирпоносу отступить в сентябре из Киева и занять оборону по реке Псел на Полтавщине, то в таком случае Гитлеру силами Клейста и Гудериана не удалось бы окружить войска Юго-Западного фронта. Воины Кирпоноса могли бы не только спастись от гибели или плена, не только сорвать блицкриг, но уже в 1941 году вместе с Красной армией на всех фронтах — если не выиграть войну, то остановить продвижение врага на Восток.

Во-вторых, напомню обзор, анализ и оценку стратегической и оперативной обстановки и хода боев зимой в 1943 году, выполненные нашими и немецкими военачальниками. В ноябре и декабре 1942 года Красная армия, разгромив много венгерских, румынских и гитлеровских войск под Сталинградом и на Дону, окружила 6-ю армию Паулюса, вырвала инициативу у немцев, и не только создала реальные предпосылки для разгрома всех немецких войск под Сталинградом, на Дону, Северном Кавказе и в Юго-Восточ­ной Украине, но и открывала путь к быстрой победе над Германией. Гитлера можно было разгромить в феврале-марте 1943 года. И было для этого несколько оснований, но особенно подчеркну три причины. Первая — значительное численное преимущество Красной армии в живой силе и технике, вторая — преимущества оперативной обстановки, которые советское командование получило благодаря ошибкам немецкого командования, и третья — высокий морально боевой дух наших командиров и бойцов, укрепившийся еще больше после Сталинградской победы. «В конце января 1943 года на всем Восточном фронте у нем­цев оставалось только 495 боеспособных танков. Сотни машин находились в ремонтных мастерских. Нужны были срочные пополнения, чувствовалась нехватка самолетов, грузовиков и даже лошадей», — пишет Мартин Кейден в своей книге о Курской битве.

Попав, по сути, в безнадежное положение, Манштейн оперативно собирает остатки своих потрепанных танковых дивизий в кулак, самолеты со всех фронтов стягивает на аэродромы Донецка, Запо­рожья и Днепропетровска. Хорошо известные нашим фронтовикам немецкие самолеты-разведчики — «рамы» — буквально висели над нашими танками и доставлявшими горючее машинами, и корректировали налеты немецких бомбардировщиков и артиллерии. Сначала пикировщики бомбят наши танки, оказавшиеся без горючего в положении сидячих уток, а затем разгром продолжают и завершают немецкие танки. Находясь практически на краю гибели, Манштейн перехватывает инициативу и добывает победу над нашими танкистами и пехотинцами.

И в этом ему оказали огромную помощь наша Ставка и Верховный Главнокомандующий Сталин тем, что:

1) подогревали желание командующих фронтами на многих направлениях безоглядно рваться к Днепру;

2) не требовали и не обеспечили гарантированной доставки горючего и снарядов танковым корпусам в Красноармейске, Павлограде, Краснограде, под Запорожьем;

3) не позаботились прикрыть с воздуха наши войска в Красно­армейске, Павлограде, под Запо­рожьем и в Краснограде, которые беспрепятственно бомбили немецкие самолеты;

4) вместо наращивания сил под Ростовом и переброски значительного количества танков и артиллерии, а особенно зенитной, на Днепропетровское направление, по сути, до конца февраля продержали семь первоклассных, закаленных в боях армий под Сталинградом (они с начала января фактически без толку топтались вокруг абсолют­но обреченной армии Паулюса).

Сталину и Ставке следовало не только не требовать от наших войск любой ценой не позволить танковой армии Готта прорвать кольцо и пробиться к Паулюсу, а, наоборот, нужно было отступать под ее натиском, разыгрывать свою «слабость» и «страх» перед Готтом, делать более широкую «дорогу», «помочь» как можно большему количеству техники и пехоты Готта «прорваться» в город — потому что в ситуации, сложившейся после окружения 6-й армии, Сталинград был бы и для танкистов Готта мышеловкой.

Итак, Сталин имел возможность разгромить Гитлера и добиться полной победы над фашизмом в январе-феврале 1943 года. В сложившемся тогда положении советский народ и Красная армия были бы спасены от той страшной участи, которая выпала им в столь кровавых сражениях, как, например, Орловско-Курско-Белгородское побоище, да и повсюду на Левобережной Украине, в России, где рекой лилась кровь зимой 1943 года — во время отступления наших войск от Запорожья к Белгороду, после сдачи Харькова и позже — в наступлении летом и осенью того же года.

Третий вопрос, по Чубайсу, на который обществу до сих пор не дан ответ: «Почему Красная Армия отступала до Москвы?» Тут мифологического тумана напущено больше всего: а) неожиданность нападения; б) не успели перевооружиться, потому Гитлер обладал численным преимуществом в силе и технике; в) мало помогали союзники; г) предательство (командного состава армии, военнопленных, некоторых народов СССР, националистов).

Миф «внезапного нападения» Чубайс только помечает, поэтому добавлю несколько аргументов к вероятной версии «запланированных поддавков» Сталина перед нападением Гитлера. Спустя 20 дней после подписания Гитлером в 1940 году зловещего плана «Барбаросса» его копия была переправлена в Москву. Всего лишь через 20 дней! Это удалось сделать Рудольфу Ресслеру с помощью советского разведчика Шандора Радо. План Ресслер получил от группы офицеров и генералов Генерального штаба. Эта группа именовала себя «Викинг». Многие ее члены стали потом, в 1944 году, участниками заговора против Гитлера.

Не нужно быть военным стратегом, чтобы убедиться, что у Гитлера не было ни малейших оснований для успеха. Благодаря мощной разведке и зарубежным дру­зьям нашей страны (сотням штирлицов, зорге, ресслеров, радо, немецких перебежчиков-антифашистов!) не существовало и последнего шанса — возможности внезапного нападения на вооруженного до зубов советского гулливера-великана. И только имея уверенность в том, что Сталин, усыпив свою армию и народ, обеспечит этот шанс внезапности, фюрер прибег к авантюре под шифром «Барбаросса».

Если бы Сталин был тем, за кого выдавала его пропаганда, то уже 14 июня 1941 года от имени правительства и советского народа, в соответствии с международной обстановкой, вместо угодливого «Сообщения», обелявшего Гитлера и усыплявшего наши армию и народ, обязан был открыто на весь мир заявить: «Советское государство — мирная страна, наша цель — благополучие для своего и всех народов мира, мы категорически не желаем войны. Но наблюдая, как к нашим границам надвигается огромная армия (до 200 дивизий), строятся аэродромы и базы обеспечения войск боеприпасами, понимаем, что на нас намереваются напасть. Поэтому открыто заявляем, что Красная армия получила приказ быть готовой к решительному отпору». Гитлер не хуже Сталина знал силу и мощь нашей армии. Однако у Сталина, как и у Гитлера, была другая цель: развязать затяжную, кровопролитную Вторую мировую войну, и они ее успешно развязали.

Миф о преимуществе Гитлера в живой силе и вооружениях особенно живучий и массовый. Он опровергнут выше. Добавлю только факты о двух услугах Сталина гитлеровцам перед войной.

В нарушение Версальского договора Сталин обеспечивает фашистскую Германию стратегическим сырьем для изготовления оружия до самой войны. До утра 22 июня 1941 года «с наших западных приграничных железнодорожных станций отправляли в Германию эшелоны с пшеницей, мукой, сахаром, салом, маслом, мясом, железной и марганцевой рудой, металлопрокатом, медью, свинцом, алюминием, электропроводкой и кабелем, каучуком, нефтью, бензином, керосином и другими товарами и материалами. Все это аккуратно доставлялось Гитлеру и поездами, и пароходами. Только с 1 января по 31 мая 1941 года СССР отгрузил в Германию 307 тысяч тонн нефтепродуктов, 654 тысячи тонн зерна, 7700 тонн меди, 68 тысяч тонн марганцевой руды, 78 тысяч тонн фосфатов, 1076 килограммов платины» (В.Фалин. «Второй фронт». — М., 2001, с. 215).

В выступлении на секретном совещании высшего генералитета вермахта в Оберзальцбурге 22 августа 1939 года Гитлер, объявляя свое намерение напасть на Польшу, цинично успокаивал собравшихся: «Франция и Англия Германию не атакуют, они не выйдут за пределы блокады. А у нас против этого — наша автаркия (самодостаточность. — Ф.М.) и русское сырье» («Тайны истории». — М., 1996, с. 95).

Сталин учит высших офицеров вермахта (в частности Гудериана) перед войной, а командный состав Красной армии уничтожает репрессиями. Из пяти маршалов расстреляны три, из 11 замов наркома обороны были уничтожены все 11, а из 85 членов высшего военного совета — 76. В боях с фашистами мы потеряли 600 генералов, а Сталин репрессировал и расстрелял втрое больше высшего командного состава Красной армии генеральского уровня. Были расстреляны все руководители нашей разведки и большинство резидентов. «Накануне войны, только в 1940 году, количество новых назначений командиров составило 246626, или 68,8% от штатной численности» (Ю.Горьков. «Кремль. Ставка. Генштаб». — Тверь, 1995, с. 52). Как следует из этой ужасающей статистики, то, что Сталин сделал с армией, равнозначно только большой военной катастрофе. Естественно, уничтожение и замена лучших военных кадров Красной армии не могли не вызывать у руководства фашистс­кого рейха ощущения большого удовлетворения. Как свидетельст­вовал на Нюрнбергском процессе генерал-фельдмаршал В.Кейтель, многие немецкие генералы предостерегали фюрера от нападения на СССР, считая Красную армию весьма сильным противником. Однако Гитлер был иного мнения. «Первоклассный состав высших советских военных кадров, — заявил он тому же Кейтелю, — был истреблен Сталиным в 1937 году. Таким образом, необходимый ум у подрастающей сме­ны еще пока отсутствует» (Г.Ку­манев. «22-го на рассвете...». — Газ. «Правда», 22 июня 1989 г.)

Но, несмотря на эти услуги Гитлеру, по данным историка
К.Александрова, которые приводит Чубайс, Красная армия только в западных областях обладала почти шестикратным количественным превосходством в бронетехнике, таким же в авиации и полуторакратным в артиллерии. Унич­тожить ее могло только внезапное нападение, о котором шла речь выше.

Миф о недостаточной помощи союзников также развеивается убедительными аргументами И.Чубайса. Без их боеприпасов, самолетов, тягачей-студебеккеров, сукна и тушенки, особенно в 1941—1942 гг., нам было бы не до шуток. В 1943—1945 гг. большинст­во наших пехотинцев были одеты в шинели из американского сукна, а ботинки почти все носили американские.

Вот неполный перечень материалов и оружия, отправленных Советскому Союзу с 7 ноября
1941 г. по 20 сентября 1945 г. только из США: 14795 самолетов, 7556 танков, 51503 джипа, 375883 грузо­вика, 8071 тягач, 8218 зенитных пушек, 131633 автомата, 313650 тонн взрывчатки, 1981 паровоз,
11125 товарных вагонов, 90 транспортных судов, 105 кораблей противолодочной обороны, 197 торпедных катеров, 4062000 тонн пищевых продуктов, 2540000 тонн сталь­ного проката, 2422000 тонн горючего, 764000 тонн химикатов, 3786000 шин и 15417000 пар армейской обуви (журнал «Америка», 1985, сентябрь, №346, с. 18).

И добавлю: если бы США не объявили войну Японии, не пришлось ли бы и нам вое­вать на два, а то и на три фронта? И что из этого бы получилось, учитывая «военные таланты» генералиссимуса? Хо­тя не следует забывать и слова Г.Трумена о том, что Америке следует помогать Сталину, если будет побеждать Гитлер, и фюреру, если будет побеждать вождь, чтобы воюющие страны как можно больше обескровили и ослабили друг друга. Американцы и штурм Берлина подарили Сталину, безжалостно и совершенно бессмысленно положившему на его улицах десятки тысяч наших воинов.

Миф о предательстве неосталинисты афишировать не любят, разве что истерически и безапелляционно именуя Власова и Бандеру фашистскими прихвостнями. Но нужно отдать должное мужеству И.Чубайса, пытающемуся дать объективный анализ национальным движениям во время войны. Впрочем, явление, которое замаскировано простым и обвинительным словом «измена», далеко не простое и не однозначное.

В предатели записали и миллионы военнопленных, которых сначала подставили под «внезапное нападение», потом загоняли в гитлеровские «котлы», позже — под дула смершевских заградотрядов, а после освобождения из оккупации, полуголодных, без обмундирования, почти безоружных и неподготовленных 17-18-летних ребят гнали в первых рядах на вражеские окопы и дзоты.

В изменники попали и те, кто встречал немцев хлебом-солью. А что же делать людям, истязаемым революционным террором, гражданской войной, голодоморами, раскулачиванием, репрессиями, массовыми расстрелами заключенных в первые дни войны в Западной Украине? Они же думали, что встречают освободителей от большевистского господства. Предателями были объявлены целые народы (советские немцы, крымские татары, чеченцы, ингуши, калмыки, кабардино-балкарцы и другие). Без суда и следствия их лишали родины и высылали в Сибирь и Казахстан, где они массово гибли от холода и голода. В то же время представители этих национальностей храбро дрались на всех фронтах против захватчиков. Кто же кого предавал? Только за это истязание целых народов (напомним еще и расстрел 21 тысячи пленных польских солдат) Сталина следовало привлечь к Нюрнбергскому трибуналу.

В самые страшные предатели у сталинистов записаны власовцы и бандеровцы, мстившие за кровавые преступления большевистского режима и отстаивавшие национальную свободу с оружием в руках. Когда Бандера убедился, что гитлеровский режим такой же кровавый и тоталитарный, как и большевистский, он направил Украинскую повстанческую армию против него.

И.Чубайс также поднимает четыре проблемы, «которые вообще не называются, остаются нерешенными или решаются сомнительным образом. До сих пор не понятно — планировал Сталин начинать войну первым или нет? Как вели себя наши военные на занятых ими немецких территориях и почему так происходило, мы не разобрались. Почему наши ветераны живут несравнимо хуже ветеранов-побежденных? ...Участники войны прошли через самые тяжелые испытания, но они жили в государстве, в котором отвечать на такие вопросы, да и задавать их, было слишком сложно. Они не передали нам свой опыт!»

Мой опыт подростка на оккупированной территории, опыт юноши, освобождавшего Украину от Донбасса до Карпат, опыт общения с ветеранами, изучение мемуарной литературы и исторических источников в течение всей жизни позволяет размышлять и над этими вопросами.

Если бы Сталин затевал войну первым в таком плане, чтобы «освободить» Европу, то он обязательно должен был это сделать или осенью 1939-го, или летом 1940 года. Ведь к концу боев в Польше в сентябре 1939 года немецкая артиллерия оказалась без снарядов, авиация — без бомб, танки — без горючего, пехота — без патронов. Почти в столь же беспомощном положении оказались фашисты и после разгрома Фран­ции в конце июня 1940 года, ког­да она агонизировала в руинах, а Англия после потерь у Дюнкерка была также без оружия и боеприпасов. В столь благоприятных условиях десятки тысяч танков и самолетов Сталина, многомиллионная Красная армия с неисчерпаемыми запасами горючего, боеприпасов, тех­ники и кавалерии молниеносно, в течение одного-двух месяцев оказались бы не только в Берлине, Ри­ме, Париже, но и Афинах, Мадриде, Лиссабоне и, конечно же, в Стамбу­ле, на Босфоре и Дарданеллах, куда так упорно стремился еще Петр І, а особенно Екатерина ІІ.

Сталин менее всего заботился об интересах трудовых масс. Чело­веку, убивавшему народ страшными голодоморами, бесконечными репрессиями и террором, загнавшему цвет русской, украинской науки и культуры, лучших представителей других народов в тюрьмы и концлагеря, насаждавшему самый ужасный вид рабства и крепостничества крестьян, задушившему свободу и волю, были нужны слепые холуи-исполнители его замыслов, а не народ-хозяин своей судьбы, который мог постоять за себя. Сталину не были нужны ни молниеносная победа над фашизмом, ни освобождение народов Европы. Главной сверхтайной целью была затяжная и кровопролитная мировая война.

Гитлеру и нацизму тоже не была нужна легкая и быстрая победа. Фюреру, как и вождю Сталину, было необходимо то, что они гениально и сотворили: массовое истребление народов, и особенно славян, немцев, евреев и других, живших в СССР, Германии и Европе. Именно это мое невероятное предположение объясняет целый ряд странных решений Гитлера. Он не добивает англичан у Дюнкерка, не перекрывает им доступ к нефти Ближнего Востока, тормозит производство собственных реактивных истребителей, не распускает колхозы, не создает независимые Белоруссию и Украину, что привело бы к развалу Советского Союза и быстрому поражению Сталина, снимает танковую армаду Гудериана, который был готов взять Москву, а в последние дни войны отдает приказ... затопить немецких стариков, женщин и детей в берлинском метро.

О поведении советских и немецких солдат на оккупированных (освобожденных) территориях. Обманутые геббельсовской и советской пропагандой, они были настроены на жестокое отношение к врагу, где бы он ни находился. Но, слава Богу, пропаганда и жизнь не тождественны. По обе стороны фронта были и люди, и изверги. Людей — значительно больше. Я пережил нападки наших «знатоков» войны за то, что в своих книгах привел несколько фактов гуманного отношения к местному населению солдат вермахта, которые были расквартированы на донецких хуторах. Ведь наша пропаганда вбила в голову не одному поколению примитивную логику: немцы — это фашисты, а фашисты — это звери. То же делали и с немецким народом, которому внушали: советские люди — это большевики, а большевики — это палачи царской семьи, интеллигенции, религиозных деятелей, казачества, крестьян, которые и весь мир грозятся «разрушить до основанья».

Два последних вопроса Игоря Чубайса можно объединить в один: почему побежденные живут лучше и объединяются, а победители — хуже и разъединяются? Назову лишь несколько важных, по моему мнению, причин.

Во-первых, немецкий народ осудил нацизм, его преступления и попросил прощения у других народов, потому он и принят в объединенной Европе. Мы же свой путь осуждения большевистско-сталинского режима так и не прошли до конца. Мало того, не отмежевавшись от преступлений сталинизма, Горбачев, вольно или невольно, народный архетип подсознательной ненависти к сталинскому террору и репрессиям перенес на поколение коммунистов, поверивших Хрущеву и пытавшихся строить лучшую жизнь для страны и людей. Старая элита оказалась дискредитированной, а новая — неопытной. Молодые политики забывают, что когда, например, отрицают право украинского народа почтить память жертв большевистско-сталинского геноцида, потому что пострадали не только украинцы, они невольно подыгрывают сталинизму. Так же можно сделать упрек евреям по поводу Холокоста: ведь Гитлер истреблял и другие народы. Но евреи не обращают внимания на такие ограничения своего права и за непризнание Холокоста решительно преследуют по закону.

Во-вторых, стратегия перестройки одной шестой части суши имела два сценария: революционный — югославский и эволюционный — китайский. Ельцин в амбициозной борьбе за власть с Горбачевым избрал революционный (со стрельбой в Москве и Чечне) развал Союза и очень зависимых «независимых» экономик стран СССР. «Перестройка» скатилась к «катастройке», демократия стала напоминать охлократию, приватизация — прихватизацию с расслоением на очень малое количество очень богатых и огромное количество очень бедных. Воцарились не Закон и мораль, а «кошелек или кулак».

Самое страшное — это развращение молодежи. Идет тотальная подмена: труда — на дармовщину, дела — на гулянки, любви — на секс и порнографию, здоровья — на курение, пьянку, казино и наркотики.

И это происходит в стране, давшей миру выдающегося педагога Антона Макаренко, который, опираясь на трудовую народную педагогику в своих сельских и городских исправительных учреждениях Полтавщины и Харькова, добился безрецидивного перевоспитания бывших убийц, бандитов, грабителей и насильников.

В-третьих, нельзя понимать независимость как самоизоляцию страны, которая ведет к упадку, в частности, экономики. Кажется, мы это уже поняли и начали стремиться: кто — в единое экономическое пространство (ближнее зарубежье), кто — в Евросоюз, кто — в НАТО (дальнее зарубежье). Плохо только, что, словно лебедь, рак и щука, никак не договоримся — с кем объединяться в первую очередь и в какой последовательности? Мой категорический совет политикам: с кем бы мы ни решили сотрудничать — делать это следует не вопреки России, а вместе с ней или при ее поддержке. Это касается и всех славянских народов, стран СНГ и мира. Потому что раздоры, беспорядки и беззаконие — самая лучшая почва для появления неофашизма и неосталинизма в любом государстве.

Итак, подытоживая, следует приветствовать появление среди российских исследователей и политиков людей, пытающихся беспристрастно разобраться в событиях нашей общей истории, как это квалифицированно и мужественно делает российский философ Игорь Чубайс. В этой статье я пытался не только подтвердить, но уточнить и дополнить его рассуждения по поводу мифов вокруг Второй мировой — Великой Отечественной войны. В частности: по поводу жертв, принесенных на алтарь победы; по поводу крупнейшей и решающей Киевско-Полтавской битвы, которая, хотя и была проиграна, но спасла Москву, сорвала блицкриг и сделала невозможной войну на три фронта — против Германии на Западе, Японии — на Востоке, Турции — на Юге; по поводу преступлений большевизма, которые столь ужасающе повлияли на боевой дух народа и армии, что нас пришлось не только загонять в колхозы, бараки индустриализации или ГУЛаг. Нас загоняли на войну, подставили под разгром и плен в первые дни войны, подпирали пулеметами заградотрядов и все равно получили многотысячные освободительные антисталинские армии в России и Украине.

А что касается празднования очередной даты окончания Второй мировой —Великой Отечественной войны, то можно поставить коллективный памятник неизвестным солдатам не только народов бывшего СССР, но и американским, английским, немецким, итальянским, польским, французским, японским, китайским, индийским, канадским, австралийским, югославским, румынским, венгерским — как минимум. В знак примирения и в качестве напоминания о том, что такая беда больше никогда не должна повториться.

Поэтому в завершение хочу отметить: пришло время братания ветеранов, обманутых тиранами. Братание во имя мира, во имя будущего наших внуков и правнуков. В какие бы одежды ни облачались слуги сатаны наподобие Гитлера и Сталина, им не истребить надежду всех людей мира быть братьями.

Пришло время ныне здравствующим объявить войне, ее организаторам и поджигателям — анафему! Отныне и на веки вечные...