Что делать наедине с собой?

Пандемия коронавирусной инфекции (COVID-19) неожиданно и стремительно перевернула все наши представления о предсказуемости мира. Образно говоря, всем известную модель Маслоу не просто уронили, а разбросали ее уровни по сторонам, словно кольца детской пирамидки.

Тревожно? Да. Страшно? Конечно, есть и страх, он обоснован и конкретен - очень не хочется встречаться с неизученной доселе болезнью. Таких метаний множество и ширятся они, согласно законам физики, индуктивной волной. Хочется немедленного спасения и возвращения в пусть и несовершенный, но прежний, уже знакомый круг бесконечных хлопот, действий и стремлений. Но мир не будет таким как прежде и даже таким как вчера. Банальная суровая истина, словно закрытая навсегда граница, не допускающая возвращения, но дающая множество вариантов выхода в неизвестность.

Оперативно выполняя актуальные рекомендации ВОЗ, в перспективном векторе уже сейчас стоит поразмышлять о тех возможных задачах, которые предстоит решать человеку, пребывающему в изоляции, в личностном экзистенциальном смысле.

Какие риски нас ждут?

Этимологически термин "изоляция" происходит от итальянского isolare, что очень точно описывает смысл слова - отделение, разобщение, уединение. Действительно, карантинные мероприятия ограничивают не только перемещение и прочую логистическую активность, но и разрывают социальный гомеостаз. Прежнее, казалось бы, устойчивое динамическое равновесие нарушено и восстановится не скоро. Эту правду придется принять, пройдя все классические шаги - от отрицания до примирения с действительностью.

Этапы, которые вероятно будет проходить Homo isolatus, можно описать так:

• достаточно быстро (но не безболезненно) разрешатся проблемы первого круга, связанные с бытовой сферой, и чуть более продолжительный период понадобится на переформатирование или поиск новых видов профессиональной самореализации. Выйти из так называемой зоны комфорта придется практически всем, кроме разве что тех, кто и раньше работал в дистанционном формате и привык к подобному режиму;
• прежний, якобы осознанный эскапизм, окажется под большим вопросом. Все направления, связанные с наполнением личного пространства (культура, литература, социальные сети, благотворительность, спорт, игровая сфера, и даже религия), не смогут сполна удовлетворить возлагаемые на эти сферы надежды. Стало быть, появятся претензии. Традиционно они направлены от большого к малому. От поиска всемирного заговора, обвинений правительства во всех мыслимых и надуманных грехах до критики вышестоящего звена (генерал, директор, начальник, менеджер, водитель маршрутного транспорта), заканчивая ближним, чаще всего, семейным кругом;
• наиболее любопытен следующий этап, который осмелюсь описать цитатой из Данте: "Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу". Эта та самая зона риска, когда под сумрачным лесом мы понимаем личное, персональное пространство, где обнаруживается не только одиночество, но и прочие вечные, неразрешимые экзистенциальные вопросы.

Чем обоснованы подобные предположения

Прежде всего общим невротично-тревожным фоном, созданным внешними обстоятельствами. В Украине - это война, которая длится годы, и так или иначе затрагивает всех, даже ту категорию, которая упорно стремится отгородиться от реальности. Критичное, аналитическое отношение к тому, что впитывается в информационном поле, могло бы принести не меньше пользы, нежели профилактические мероприятия в сфере физиологического здоровья. Но люди в скоростном потоке не успевают вникать даже в реально полезные конструктивные рекомендации, и какое-то время будут действовать по инерции, как раньше.

Далее, уменьшив масштаб, обратимся к базовым инстинктам (от пищевого, инстинкта самосохранения до самоутверждения), ныне условно насытившимся благами цивилизации. Они не желают выключаться и усердно ищут, а порой даже создают повод для автоматической деятельности самостоятельно, вне зависимости от реальности. Если окружающая среда константно тревожна, инстинктам есть, где разгуляться. Однако, "победив всех врагов" вовне, устранив препятствия к относительному благополучию в более камерном пространстве - в доме, они неизбежно устремляются глубже, в экзистенциальные выси.

Что мы подразумеваем под одиночеством в период кризиса

Разумеется, речь не идет о ситуативных порывах побыть одному и банально отдохнуть от накопившихся дел. Скорее, это о таких явлениях как дауншифтинг, Slow Life, более сложных - внутренняя эмиграция, эскапизм, и, конечно же, экзистенциальное одиночество. Все эти варианты имеют место быть, когда фундаментальные представления о мире дают трещину и требуется тотальная инвентаризация собственной жизни.

Отцы-основатели экзистенциальной парадигмы утверждают, что люди изначально одиноки, и никто в целом белом свете не способен разделить их чувства, страдания и переживания в полной мере. В этих, нерадостных на первый взгляд постулатах, есть и утоляющее печаль, дуальное направление, ярким представителем которого считается Кларк Мустакас. Именно он является автором термина loneliness anxiety (суета одиночества), когда такая суета - защитный механизм, побуждающий человека искать сотрудничества с собратьями для решения существенных, жизненно-важных проблем, то есть социализироваться. Истинное же одиночество - это внезапное столкновение с бытием vis-à-vis, понимание беспомощности перед процессами, на которые невозможно повлиять. И если у личности нет душевного, психоэмоционального, духовного "бронежилета", ранее созданного, тщательно подогнанного по размерам устремлений и желаний, могут случиться спотыкания, соскальзывания в аутофобию (боязнь одиночества), в различные формы депрессии и прочие негативы.

Как готовиться, что делать

Обратимся к вышеупомянутому Мустакасу, некогда написавшему: "Каждое истинное переживание одиночества предполагает противоречие или столкновение с самим собой... Это свидание с самим собой, само по себе радостное переживание. И свидание, и конфронтация с самим собой - суть способы поддержания жизни и внесение оживления в относительно застойный мир, это способ вырваться из стандартных циклов поведения" (Moustakas, 1972). То есть, когда основные нужды для выживания уже удовлетворены, а пустота, воронка одиночества, образованная взрывом всех шаблонов, болит и не дает уснуть, это не повод рефлексировать вечно и копать яму глубже. Анализ и пересмотр собственных ресурсов - да. Использование уединения, экзистенциальных раздумий как регулятивной функции для оптимизации жизненной стратегии, социальных контактов, связей (часто утративших актуальность и вовсе бессмысленных) - бесспорно, да. Канализировать накопленные и неотреагированные эмоции - обязательно. Аккуратно и грамотно, желательно в сопровождении специалиста (психолога, психотерапевта, коуча).

Парадоксально, но коронавирус выполняет роль специфического триггера, помогая запустить многие процессы, болезненные, но весьма перспективные и прогрессивные. Возможно, нашей психике придется использовать все четыре механизма защиты: изоляцию, фиксацию, отвлечение и сублимацию. Путь этот не только труден, но и проактивен, он помогает справиться с психологической аномией, развиваться, творить, созидать и с достоинством принять риски постоянного обновления неустойчивой окружающей среды.

Учитывая, что Украина шесть лет несет на себе трагическое бремя войны и сопутствующих ей драматических последствий, COVID-19, с одной стороны масштабировал общий тревожный фон и обнажил дополнительные системные проблемы. С другой - показал парадоксальное, очевидно, приобретенное за эти годы качество, явно демонстрируемое частью населения, - resilience или устойчивость, жизнестойкость. Это обнадеживает.

Сохраняем здравый рассудок, заботимся о себе и близких, включаем критическое мышление, гибкость и креативность. Вынужденная карантинная изоляция на самом деле - это прекрасная возможность отдалиться от суеты и заняться по-настоящему важными, героическими делами. Например, самим собой.